Павел Войнович - Воин под Андреевским флагом Страница 34

Как потом оказалось, этот ордер Войнович отправил… самому себе! Так как в тот же день он был назначен старшим членом Черноморского адмиралтейского правления (т. е. командующим флотом), ему Потемкин отправил ордер: «Как Господин Контр-Адмирал и Кавалер Мордвинов по прошению его увольняется от службы, то по старшинству, а паче по достоинству и особливой доверенности, главное начальство препоручается Вам над всеми частьми вверенного мне правления и флота Черноморского. Я столько полагаюсь на усердие Ваше к службе, на способность и трудолюбие, что везде сочту присутствие Ваше, как бы я сам был на месте…

Я желаю, чтобы Вы употребили всю Вашу ревность к исполнению предписанного, а я с моей стороны не премину Вам способствовать, поставляя себе долгом и непременным и приятным ходатайствовать пред Ее Императорским Величеством о достойном награждении за труды Ваши».

В новом высоком назначении были и свои минусы. У Войновича давно установились дружеские и уважительные отношения с успешным флотоводцем и администратором Николаем Мордвиновым, который зачастую брал на себя важные решения и защищал их перед Потемкиным, что не раз приводило к размолвкам. Теперь вся ответственность ложилась на плечи Марко Ивановича. К тому же было жаль покидать уже ставший родным Севастополь, где за последние годы было так много сделано и пережито. Однако следовало отправляться в Херсон.

С отъездом Войновича временно исполняющим обязанности командующего Севастопольской эскадрой стал бригадир Ушаков.

Соединение Черноморского флота

После прошлогодних успехов в Лимане, у Фидониси и особенно после взятия Очакова в Петербурге ожили надежды на триумфальное продолжение войны. Императрица приказала в честь осыпанного наградами Потемкина иллюминировать мраморные ворота в Царском Селе и украсить их надписью (из Оды на Очаков Петрова) «Ты в плесках внидешь в храм Софии». Государыня заметила при этом о князе: «Ничего сказать не могут, ибо в Софии (т. е. близ Царского Села. – П.В.) есть Софийский собор; но он будет в нынешнем году в Цареграде, о том только не вдруг мне скажите».

12 января удалось освободить изо льда вмерзший 66-пушечный корабль «Св. Владимир». В сопровождении судна «Березань» в сложной ледовой обстановке капитан 2-го ранга Дмитрий Сенявин повел корабль в Севастополь. У мыса Тарханкут их встретила крейсерская флотилия.

Светлейший докладывал: «Матушка Всемилостивейшая Государыня. Хотя я рапорта не имею еще от командующего флотом, но чрез прибывшего курьера из Севастополя известен, что корабль «Владимир» благополучно в гавань пришел. Слава Богу, я очень безпокоился об нем. Граф Войнович, быв на корабле «Марии», строящемся в Херсоне, с верхних лесов поскользнувшись, упал. Я о сем узнал, но, не имев точного уведомления, крайне был встревожен. Однако ныне пишут, что ему легче…»

На сообщение о травме Войновича Екатерина отвечает с заметной холодностью: «С удовольствием узнала, что корабль «Владимир» благополучно прибыл в Севастополь, а что Граф Войнович ушибся – о сем сожалею. Льды везде толсты, даже в гаванях Средиземного моря, как сказывают, а правда или нет – не ведаю, понеже сама не мерила…»

7 апреля умер турецкий султан Абдул Гамид I. Новый 28-летний султан Селим III решил продолжать войну. Недовольный действиями Эски-Гассана, Селим III снял его с должности капудан-паши и назначил сераскиром Очакова с повелением вернуть крепость любой ценой. Султан обнародовал фирман, в котором обещал, что «он или лишится своего трона, или отомстит России за Очаков». На пост капудан-паши Селим III назначил своего любимца и совоспитанника молодого Гуссейна. Сразу после назначения Гуссейн отправил эскадры для охранения берегов к Синопу и Варне.

Вскоре контр-адмирал Войнович был награжден орденом Св. Анны I степени за проведение крейсерских операций и за прикрытие сухопутных войск с моря.

[До 14 апреля 1789]

Генерал-Порутчик и Кавалер Нащокин ревностною своею службою и неусыпными трудами заслуживает Монаршую милость… Я бы просил ему Александровского ордена, но он почти пропитания не имеет.

Генерал-Майору Голенищеву-Кутузову пожаловать Третий класс Георгия.

Графу Войновичу Аннинскую ленту[3].

Через несколько дней Войнович получил от Потемкина ордер:

«По доходящим сюда известиям Порта спешит сильным на море вооружением; предприятие на Очаков будет может быть первым сея весны действием. Ускорьте и Вы с своей стороны приуготовлением морских сил к предполагаемым операциям…

Совершенного ожидаю я успеха от известного Вашего к службе Ее Императорского Величества усердия и расторопности».

(10 мая 1789)

Матушка Всемилостивейшая Государыня. Рапорт Войновича пришел ко мне с апельсинами. Я все целые посылаю Вам. Право, не съел ни одного… Из донесений Графа Войновича усмотрите, какой недостаток в чинах для кораблей, готовящихся на Азовском море. Я все зделаю, что будет возможно, но жаль будет, ежели мы не так сильны будем флотом, который, естли б люди были, страшен бы был неприятелю. Простите, матушка родная, ей Богу, насилу мог написать, ослабел очень.

Войнович доносил об успешной экспедиции 18 греческих судов к румелийским берегам. Несмотря на усиленную охрану побережья неприятельскими крейсерскими эскадрами, высаженный в гавани Констанцы десант разрушил укрепления, перебил отряды прикрытия, сжег магазины и захватил несколько торговых судов. Моряки-греки прислали оказавшиеся на турецких судах апельсины.

Главнокомандующий наращивал силы флота. Корабли строились в Херсоне, в Таганроге, при устье Хопра. 5 новых эллингов (48) были готовы на устье реки Ингул. Для новых судов не хватало морских офицеров, некомплект доходил порой до половины нужного числа. Еще в июне 1788 года Потемкин просил императрицу «прислать в самой скорости тысячи две хороших матросов, еще и штурманов с прочими нужными чинами, также и Офицеров», но – редкий случай! – получил отказ (из-за шведской угрозы). Приходилось пополнять экипажи мичманами из «Корпуса иностранных единоверцев» и гардемаринами из Морского кадетского корпуса в Херсоне. Были случаи присвоения флотских чинов армейским офицерам.

Присылали даже пленных шведов и своих, провинившихся на Балтике.

Так, по ходатайству главнокомандующего Потемкина прислали капитанов А.Г. Баранова (участника Чесменского сражения) и С.Г. Коковцева, преданных суду за то, что в сражении со шведским флотом они не подали помощи кораблю «Владислав», захваченному противником. Баранов был разжалован в рядовые на месяц. Последовала высочайшая конфирмация: он исключался из службы, чтобы «впредь вечно в оную ни к каким делам не употреблять». Однако Потемкин, нуждавшийся в опытных морских офицерах, настоял на отмене приговора. Высочайшим указом бывший капитан Баранов был переведен на Черноморский флот. «Капитан Баранов – знающий морской человек», – считал Войнович (в 1790 г. Баранов командовал фрегатом и за отличия в сражениях был награжден чином капитана 1-го ранга).