Михаил Армалинский - Аромат грязного белья (сборник) Страница 34

3. Письменное решение Верховного суда по делу Hustler Magazine v. Falwell, 485 U.S. 46 (24 February 1988). Written opinion of the court.

4. Lust in Action: Jerry Falwell and Larry Flynt. – В кн.: American Studies by Louis Menand, Ferrar, Straus and Giroux. New York, 2002. 306 p. ISBN 0-374-10434-4.

5. Hustled: My Journey From Fear to Faith by Tonya Flynt-Vega, Ted Schwarz. Westminster John Knox Press, 1998.310 p. ISBN 0664221149.

6. Defending Pornography: Free Speech, Sex, and the Fight for Womens Rights by Nadine Strossen. New York: Ancor Books, Doubleday, 1995. 320 p. ISBN 038548173X.

7. Obscene Profits: Entrepreneurs of Pornography in the Cyber Age by Frederick S. Lane. New York: Brunner-Routledge, 2001. 305 p. ISBN 0-415-92096-5.

8. Pornography in America: A Reference Handbook by Joseph W Slade. Santa Barbara, California: ABC–Clio Inc., 2000.349 p. ISBN 1576070859.

9. Jerry Falwell v. Larry Flynt by Rodney A. Smolla. New York: St Martins Press, 1988.336 p. ISBN 0312022255.

10. Bound and Gagged by Laura Kipnis. New York: Grove Press, 1996. 226 p. ISBN 0802115845.

11. Sex, Lies, & Politics by Larry Flynt. New York: Kensington Publishing Corporation., 2004.263 p. ISBN 0758204833.

12. Сайт Ларри Флинта / http://www.larryflynt.com

13. The People vs. Larry Flynt (Special Edition). DVD, 2003. ISBN 1-4049-2795-6.

Ложь лежащих вместе

Jennifer Beth Cohen. Lying Together. My Russian Affair. The University of Wisconsin Press. Terrace Books, 2004. 214 p. ISBN 0-299-20100-7.

Впервые опубликовано в General Erotic. 2004. № 120.

На обложке этой книги нарисованы смятые простыни, за которыми маячат церковные купола. Из такого ландшафта можно заключить, что в двусмысленном названии книги (lying переводится как «лежать» и как «лгать») акцент делается на «лежать», тем более когда лежание происходит together, то есть «вместе». Впрочем, «лживого» смысла в романе тоже предостаточно, так как между героями и внутри героев ложь процветает прямо как в сонете Шекспира в переводе Маршака:

…Я лгу тебе, ты лжёшь невольно мне,и кажется, довольны мы вполне.

Я бы ещё пояснил название так: сексуальное наслаждение как самое честное проявление в человеке («Лёжа вместе») противопоставляется остальной жизни, полной лжи («Совместная ложь») – второй возможный перевод названия романа. Вот я и думаю, что оптимальный русский перевод названия, обобщив два, будет таким: «Ложь лежащих вместе».

В авторском вступлении Дженнифер пишет, что, хотя она изменила некоторые имена и хронологию событий, тем не менее это правдивая история, причём о ней самой. Так что повествование ведётся от первого лица, и имя автора передано героине. Честная, значит – что ж, мы её на этом и прихватим, что должно ей понравиться, судя по роману.

Дженнифер, или Джен, как ёе там сокращают, изучала в американском колледже русский язык да литературу и на каникулы не раз улетала в Петербург подучиваться. В колледже на занятиях по русской литературе она познакомилась со студентом по имени Кевин. Они несколько раз оказывались наедине, гуляя и толкуя о русской литературе, но ни разу даже не поцеловались, хотя влечение друг к другу они испытывали. После окончания колледжа они расстаются на шесть лет и не поддерживают никаких контактов. Джен работает в нью-йоркской прессе, и в январе 1998 года, когда все репортёры охотятся за Моникой Левински, Джен решает подготовить материал об обманном вывозе женщин из России в Америку и о принуждении их заниматься там проституцией. Джен откровенно говорит, что в этой теме присутствует бесспорная сексуальность, которая её влечёт. И действительно, получая сексуальное удовлетворение от раскрытия сексуальных преступлений, ты обретаешь прекрасный стимул их раскрывать.

Занимаясь таким сексуально возбуждающим журнализмом, Джен вспоминает, что Кевин давно работает в Петербурге в англоязычной газете и может оказаться ей полезен со своими местными связями. Другой, более веской, причиной для возобновления контакта с Кевином является серия неудач по поиску мужа, несмотря на активную половую жизнь, что ввергало Джен не только в депрессию, но и в анарексию, с которыми она успешно боролась с помощью таблеток и психотерапии.

Она знала через общих знакомых, что Кевин был женат, заимел ребёнка, развёлся, а также испробовал все возможные наркотики, запивая их алкоголем в таких изрядных количествах, что ему пришлось организовать в Питере первое общество Анонимных алкоголиков.

И вот Джен с тоски решила прощупать ситуацию. Она легко находит адрес электронной почты Кевина, пишет ему, он тотчас откликается, и с места в карьер начинается жаркий почтовый роман.

Под предлогом сбора материалов по нужной теме Джен организует себе командировку в Питер, где её встречает Кевин и погружает по горло в пахучую российскую жизнь. У них начинается любовь до гроба с планами женитьбы и установленным количеством будущих детей.

Очарование Россией усугубляется тем, что Джен живёт в Петербурге, который она считает самым подходящим городом для любовников, противопоставляя его традиционному, но недостойному, с её точки зрения, конкуренту – Парижу.

В Москве же Джен не видит ничего магического, присущего Питеру. Так что ей крупно повезло с декорациями для первых актов её любовной драмы.

Несмотря на перманентное отсутствие туалетной бумаги в туалете аэропорта и частое отключение горячей воды в квартире, Джен смиряется с российскими неудобствами, получая взамен то, чего ей не хватало у себя на родине. Например, в России ей не приходилось самой таскать свои чемоданы, а это делали за неё мужчины – это давало ей радость ощущения себя женщиной. (А в Америке равноправные женщины сами таскают равновесные чемоданы.) Вот что пишет Джен:

Пусть изнасилования в России носят эпидемический характер. Пусть законы против сексуального домогательства практически не существуют. Пусть битьё жён в порядке вещей. Но рыцарство здесь ещё не исчезло.

(Даю перевод с женского языка на мужской: «Открой галантно для меня дверь, а за ней можешь меня хоть насиловать».)

Да за такое признание вслух её бы распяли американские феминистки вместе с домохозяйками и закуренными студентками. Да будь Джен в Штатах, она и сама от слова «изнасилование» стала бы возмущённо вопить, исходя пиздяной слюной. (Она признаётся Кевину, что мечтала быть изнасилованной.)

Джен к месту вспоминает, что в теории кинематографии линза камеры приравнивается к фаллосу, а фотографирование – к некоторого рода изнасилованию. Джен наслаждается властью, которой она обладает, будучи режиссёром, и как бы осуществляет насилие над проститутками, у которых берёт интервью, то насилие, которое сама мечтает испытать.

Джен радостно соглашается даже с «оскорблением чести и достоинства» – когда Кевин в баре объяснил другим мужчинам, что Джен «его сука» (I told them you’re my bitch), Джен не оскорбляется, что пришлось бы ей сделать в Америке, а испытывает приятное ощущение принадлежности Кевину.

Когда в казино негр-охранник одобрительно хлопает её, проходящую мимо, по заду, она не закатывает истерику и не бросается к адвокату, а чувствует, что её просто по достоинству оценили.