Аркадий Стругацкий - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1972–1977 Страница 34

Такая богатая антисоветская добыча видимо заслуживала полусуток усилий 11 сотрудников, которые, как сказано в протоколе, «в процессе обыска использовали металлоискатель и рентген». И только благодаря решительности Т. И. Ефремовой «специалисты» не вскрыли урну с прахом Ивана Антоновича, тогда еще не захороненную и находившуюся в квартире.

<…>

В письме АН упоминает вскользь: «…какое-то впечатление с историей с покойным Ефремовым». Андрей Измайлов, исследовавший позднее эту тайну, цитировал впечатление от тех событий АНа, что еще раз показывает, каким рассказчиком и фантастическим выдумщиком был АН.

А. Н. Стругацкий: «Прошло года два или три после смерти Ивана Антоновича. Я был в гостях у покойного ныне Дмитрия Александровича Биленкина. Большая компания, хорошие люди. И зашел разговор о нападении Лубянки на квартиру Ефремова. Биленкин, помимо того, что он хороший писатель-фантаст, был, как известно, геологом по профессии. Так вот, рассказал он удивительную вещь. 1944 год. И. А. Ефремов откомандирован с экспедицией в Якутию на поиски новых месторождений золота. Была война, и золото нужно было позарез! У него под командованием состояло несколько уголовников. Экспедиция вышла на очень богатое месторождение, они взяли столько, сколько смогли взять, и отправились обратно, причем Иван Антонович не спускал руки с кобуры маузера. Как только добрались до Транссибирской магистрали, на первой же станции связались с компетентными органами. Был прислан вагон, и уже под охраной экспедицию повезли в Москву. По прибытии с уголовниками сразу расплатились или посадили их обратно, вот уж не знаю. А Ивана Антоновича сопроводили не то в институт, от которого собиралась экспедиция, не то в министерство геологии. Там прямо в кабинете у начальства он сдал папку с кроками и все золото. При нем и папку и золото начальство запихало в сейф, поблагодарило и предложило отдыхать.

На следующий день за Ефремовым приезжает машина из компетентных органов и везет его обратно, в тот самый кабинет. Оказывается, за ночь сейф был вскрыт, золото и кроки исчезли.

И вот Дмитрий Александрович Биленкин предположил, что не исключено: обыск как-то связан с тем происшествием. Ну, мы накинулись на него, стали разносить версию в пух и прах: мол, это ничего не объясняет, да и зачем нужно было ждать с 1944 по 1972 год! Но он был очень хладнокровным человеком, холил свою бороду, усмехался и курил замечательный табак, трубку…»

<…>

А. Н. Стругацкий (продолжение): «Все терялись в догадках о причинах обыска. Почему он был ПОСЛЕ смерти писателя? Если Иван Антонович в чем-то провинился перед государством, почему никаких обвинений ему при жизни никто не предъявил? Если речь идет о каких-то крамольных рукописях, то это чушь! Он был чрезвычайно лояльным человеком и хотя ругательски ругался по поводу разных глупостей, которые совершало правительство, но, что называется, глобальных обобщений не делал. И потом — даже если надо было найти одну рукопись, ну две, ну три, то зачем устраивать такой тарарам с рентгеном и металлоискателем?!

Вот сочетав все, я, конечно, как писатель-фантаст, построил версию, которая и объясняла все! Дело в том, что как раз в те времена, конце 60-х и начале 70-х годов, по крайней мере в двух организациях США — Си-Ай-Си и Армии — были созданы учреждения, которые серьезно занимались разработками по летающим тарелкам, по возможностям проникновения на Землю инопланетян. У наших могла появиться аналогичная идея. И тогда же у фэнов, то есть любителей фантастики, родилась и укрепилась прямо идея-фикс какая-то: мол, ведущие писатели-фантасты являются агентами внеземных цивилизаций. Мы с Борисом Натановичем получили не одно письмо на эту тему. Нам предлагалась помощь, раз уж мы застряли в этом времени на Земле, приносились извинения, что современная технология не так развита, чтобы отремонтировать наш корабль. И в том же духе.

Иван Антонович Ефремов безусловно был ведущим писателем-фантастом. Можно себе представить, что вновь созданный отдел компетентных органов возглавил чрезвычайно романтически настроенный офицер, который поверил в абсурд „фантасты суть агенты“. И за Ефремовым стали наблюдать. Но одно дело — просто следить, а другое дело — нагрянуть с обыском и не дай бог попытаться взять его самого: а вдруг он шарахнет чем-нибудь таким инопланетным!

Именно поэтому как только до сотрудников этого отдела дошла весть о кончине Ивана Антоновича, они поспешили посмотреть. А что смотреть? Я ставлю себя на место гипотетического романтического офицера и рассуждаю здраво: если Ефремов — агент внеземной цивилизации, то должно быть какое-то средство связи. Но как выглядит средство связи у цивилизации, обогнавшей нас лет на триста-четыреста, да еще и хорошенько замаскировавшей это средство?! Поэтому брали первое, что попалось. Потом, удовлетворенные тем, что взятое не есть искомое, все вернули».

Был еще эпизод в жизни АБС, длинный эпизод, столь же длинный, как и затянувшееся издание сборника «Неназначенные встречи» в «Молодой Гвардии», — создание кинофильма «Сталкер» и вообще сотрудничество с Андреем Тарковским.

Помимо упоминаний этой линии творчества АБС в их переписке, здесь будет цитироваться еще один источник — «Мартиролог» Андрея Тарковского.

Любые мемуары эгоистичны. Можно выразиться помягче: личностны. Видимо, это неизбежно: их автор почти всегда пишет о себе, передает свое впечатление о чем-то. «Мартиролог» Тарковского не мемуары. Но и назвать его дневником в полном смысле этого слова тоже непросто. В самом этом названии — «Мартиролог», т. е. «список мучеников», а применительно к творческой жизни Тарковского — что в Союзе, что в эмиграции — список неосуществленных работ и жизненных тягостей режиссера — уже заявлена вполне определенная позиция: он написан для будущего читателя. Демонстративное самоуничижение автора: «Мартиролог» — «Заголовок претенциозный и лживый, но пусть останется, как память о моем ничтожестве — неистребимом и суетном» (запись от 18 декабря 1974) — лишь подтверждает это предположение. Соответственно такой, почти не скрываемой цели — писать чуть ли не ежедневно «дневник в вечность» — представлены и его персонажи. Автор «Мартиролога» всегда подан позитивно. Все остальные описаны так, как это выгодно Тарковскому на момент записи.

АН и АБС вообще в «Мартирологе» упоминаются с января 1973 по июнь 1981 года. На протяжении всех этих лет записи Тарковского об АБС почти всегда положительны, заключительные же — определенно негативны. Вероятнее всего, в этом — отражение их сотрудничества. Время «Сталкера» — это время тесной совместной работы Тарковского и Стругацких. Для Стругацких она была весьма непростой, изматывающей даже, зачастую они были вынуждены «смиряться, становясь на горло собственной песне» (сколько было бы написано вместо полутора десятков вариантов сценария!). Вероятно поэтому в 81-м АН принял непростое решение ограничить сотрудничество с Тарковским одним опытом и отказался продолжать начатую работу над «Ведьмой», будущим «Жертвоприношением». Слишком уж тяжело дался опыт первый. И немедленно меняется тональность записей Тарковского в отношении АНа. Да, понятно, он был обижен.