Александр Нильский - Закулисная хроника Страница 34

Однажды он был причиною такого забавного случая.

Устроитель спектаклей в Царскосельском клубе N. пригласил его участвовать в какой-то драме. Желая сохранить Василия Васильевича в трезвом состоянии, он вывез его из Петербурга и привез в Царское Село под собственным присмотром. Приехав в клуб, устроитель прежде всего бросился в буфет и сказал буфетчику:

— Есть тут актер Измайлов…. худой, тощий… старик… Пожалуйста, ни одной капли водки ему не давайте…

— Слушаю!

— Если же вы отпустите ему хоть только рюмки водки, придется спектакль отложить…

Чтобы запугать буфетчика, устроитель пустился на хитрость и налгал на Измайлова:

— Да и, кроме того, он обладает ужасно скандальным нравом: чуть выпьет — тотчас начинает ни с того ни с сего рамы высаживать… Все стекла вам переколотит…

Буфетчик поклялся Василия Васильевича приметить и водки ему не давать.

Кто-то, слышавший приказание устроителя, шутя и насмехаясь, сообщил об этом Измайлову, который сейчас же отправляется в буфет и таинственно говорит буфетчику:

— Есть у вас в труппе актер Измайлов, вы не давайте ему водки.

— Меня об этом уж предупреждали…

— И отлично!.. А мне нацедите-ка рюмочку, да вон ту, которая побольше…

Василий Васильевич выпил, закусил и снова заговорил…

— Этот Измайлов удивительный пьянчуга!..

— Да-с, говорят…

— И при том буян, — продолжает мистифицировать Измайлов.

— Любит стекла бить, — добавляет буфетчик.

— Вот именно. — соглашается Василий Васильевич и, переменяя тон, произносит, указывая на рюмку: — налейте-ка еще!

Выпивает и, после небольшой паузы, убедительным голосом говорит:

— Так уж, пожалуйста, не давайте ему водки.

— Будьте покойны — капли не увидит.

— Пожалуйста! A то натрескается, как подлец, и спектакль не состоится…

— Да уж не беспокойтесь — к буфету не подпущу.

— Пожалуйста, убедительно вас прошу!

— Ладно, ладно…

— А мне налейте-ка еще, да уж не в рюмочку, а в стаканчик.

Измайлов захмелел, насупился и, после еще выпитых двух стаканов водки, сложил руки на груди крестом и строго спросил буфетчика:

— Что ты наделал?

— На счет чего это вы?

Измайлов укоризненно покачал головой:

— Ты расстроил спектакль!

— Как же это?

— Напоил ты актера Измайлова! Ведь Измайлов-то я самый и есть!

Буфетчик в ужасе чуть не выронил из рук графина с водкой и до прихода устроителя не мог выговорить ни слова.

— Разбойник! — отчаянно возопил антрепренер. — Зарезал! Убил! Тебя в Сибирь стоит сослать…

На репетиции в Дудергофском театре актер Н-ков познакомил Измайлова с своей женой. Втроем они отошли в сторонку и долго беседовали.

На спектакле Василий Васильевич по обыкновению был «на взводе». В одном из антрактов подходит он к Н-кову и, указывая на его жену, тихо говорит:

— Знакомы вы с этой артисткой?

— Н-ков улыбнулся и шутя ответил:

— Нет!

— Пойдемте, я вас представлю.

Измайлов подводит мужа к жене и рекомендует:

— Мой лучший друг Н-ков! Он давно надоедает мне просьбами, чтобы я его познакомил с вами… Любите его и жалуйте: он отличается лучшими качествами благородного человека…

Потом мужу аттестует жену:

— Наша прелестная Надежда Павловна… Женщина добрейшей души и веселого характера…

Супруги расхохотались и вывели Измайлова из заблуждения. Он отплюнулся и сказал:

— И черт вас знает, когда только вы успеваете пережениться.

XVII

A. Е. Мартынов как человек и артист. — Его провинциальные гастроли. — Участие Мартынова в пьесах Чернышева. — Похороны Мартынова.

Будучи еще очень юным, я пользовался добрым вниманием Александра Евстафьевича Мартынова и нередко бывал у него в доме.

Говорить о его таланте, о художественной, гениальной игре, значит повторять в тысячный раз старую истину. Для оценки его сценического дарования недостаточно одних слов, — они никогда не выразят того восхищения, какое выносил каждый зритель из театра, когда играл этот замечательный артист. Я же, помимо сцены, был от него в восторге, как от хорошего, доброжелательного, и бескорыстно-честного человека. С этой стороны Мартынов был также безупречен, как и со стороны артистической. Трудно представить себе другого артиста, при репутации и славе Александра Евстафьевича, более скромного и доступного для всякого.

Он никогда не кичился своими успехами, не гордился своим положением и никогда не добивался выйти из под власти начальства, как делали это его знаменитые товарищи, пользовавшиеся авторитетом и имевшие большое влияние на течение закулисных дел. В этом отношении Мартынов был неподражаем.

Помнится, в одну из суббот, когда у него, по заведенному порядку, собирались гости, он за ужином, между прочим, кстати сказал, что начальник репертуара сделал ему какие-то неприятности.

— Очевидно, он мною недоволен, но почему? — недоумевал Александр Евстафьевич. — Я просто ума не приложу, чем я ему не угодил? Это ужасно! Я так боюсь неудовольствия начальника репертуара, что хоть сейчас бы побежал к нему за разъяснениями.

Один из гостей возразил ему на это:

— Ну, вам-то нечего особенно бояться…

— Как нечего? Что вы, что вы!.. Да ведь от начальника репертуара вся судьба моя зависит.

— Как вам не грех это говорить, Александр Евстафьевич? Вот вы все повторяете «начальник репертуара» да «начальник репертуара», а на самом-то деле, что он значит для вас! При вашем таланте, вам никто не может быть страшен. Для вас нет начальства и не будет.

— Бог с вами, что вы такое говорите! — почти с ужасом воскликнул Мартынов. — По моему, не только Павел Степанович Федоров, но каждый человек, который может мне сделать гадость, есть мой начальник.

Имея большое семейство и получая ограниченное содержание, A. Е. Мартынов испытывал постоянные недостатки, благодаря чему часто предпринимал путешествия в провинцию для заработка. Он даже и скончался во время гастролирования в Харькове.

Хотя лечивший Мартынова доктор и запрещал ему утомлять себя летними экскурсиями по провинциальным театрам, но Александр Евстафьевич не слушал его советов.

— Вам нужно лечиться, — говорил ему доктор перед последней его поездкой, — серьезно лечиться. Вы не имеете права растрачивать своих сил, которых у вас так немного. Вам надлежит отдохнуть в полном спокойствии все лето и непременно на юге. Если вы на это не согласитесь, я не отвечаю за восстановление вашего здоровья…