Александр Стекольников - Васил Левский Страница 34

Наутро Левский вновь ушел в горы, а турецкие власти принялись его искать. Арестовали мать, но от нее ничего не добились. Не выдали и друзья. Одного из них пять месяцев мытарили по тюрьмам, когда он вернулся, то «выглядел, как из гроба вытащенный».

Не найдя Левского в Карлове, бросились в Войнягово.

Бухарестская газета «Народност» об этом сообщала в таких подробностях: «В это лето село Войнягово (2 часа от Карлова) отчаянно стонало от мук. Карательные отряды один за другим заполняли село. Что делали они? Искали одного карловчанина по имени Васил Иванов, когда-то бывшего учителем в этом селе и бежавшего в Румынию, откуда он ушел к гайдукам и с ними пришел в Балканы под Карлово. Сколько несчастные крестьяне понесли расходов, чтобы накормить бешеные турецкие отряды, один бог знает...»

Левский вернулся в чету с ценными сведениями. Он доложил воеводе, что, по сообщению верных людей, из Карлова вышел турецкий офицер с солдатами, переодетыми в пастушью одежду, чтобы «принести наши головы».

— Говоришь, предупредили верные люди?.. Я всегда верил, что в Болгарии есть люди, есть добрые сердца и чистые души, которые даже и под тяжелым рабством, во мраке невежества носят в груди своей семя будущего болгарского развития и нашего будущего счастья. А турки пусть идут, — сказал воевода и приказал устроить засаду.

Прождали три дня, а когда на дороге появился отряд, его встретили огнем. Офицер и два солдата пали, остальные разбежались.

— Вот так-то: пошли за нашими головами, а потеряли свои. Молодец наш знаменосец!

Дружинники скоро полюбили своего знаменосца: общительного и веселого товарища на отдыхе, верного друга в беде, требовательного в походе.

— В горах мы ходили гуськом. Бывали так утомлены, что, случалось, засыпали на ходу, — рассказывал четник Васил Николов. — Однажды я сам заснул и отстал от четы. Когда очнулся — смотрю, передо мной буйная река. Где я? Воевода дал нам совет: если кто потеряется, то чтобы держал курс на заход солнца. Так я и сделал. Прошло немного времени, и очутился я на перепутье. По какой тропке идти? Перепугался: схватят меня турки и будут искать других. Не зная, что делать, решил помолиться богу. Сбросил ружье, опустился на колени у перепутья и воскликнул: «Если выберусь на нужную дорогу и спасу себя и товарищей своих, то, когда вернусь в Румынию и заработаю сто лир, пойду поклониться гробу господню и пожертвую ему эти деньги». Поцеловал я после этого землю, взял ружье и отправился по одной из дорожек. Недолго шел, и вдруг вижу Левского с четниками. Он вышел меня искать. Очень я обрадовался, а тот строго стал расспрашивать, почему я отстал.

Был и такой случай. После сражения с турками у села Буново захотелось нам пить, и мы пошли к источнику. Левский отогнал ребят, а я все же украдкой напился. Вода была очень студеная. Левский заметил и влепил мне оплеуху. «В следующий раз усталый и потный не будешь пить холодную воду», — сказал он мне. Он заботился о нашем здоровье.

Изменил и воевода свое мнение о молодом знаменосце. От опасения, что по неопытности он не справится с делом, давно не осталось и следа. В Левском старый воевода нашел хорошего, помощника, отважного и находчивого воина. Позже, вспоминая поход 1867 года, Панайот Хитов скажет:

«Знаменосец мой Левский на сон был легок, как заяц. От малейшего шума вскакивал и хватался за оружие. На скалы и горные вершины взбирался, как дикая коза. Пропасти перескакивал, как серна. Пуля его не знала промаха. В бою был смелым и решительным, как лев».

Чета продвигалась дальше на запад. Опытный воевода Панайот Хитов то выводил ее из-под удара, то сам наносил быстрые удары и уходил без потерь. Но вот пришла пора и чете дать жертву смерти. Захворал дружинник Иван Капетан. Задержаться, чтобы лечить больного, оказалось невозможным. Оставалось или покинуть его живым, или отрубить ему голову. Иван умолял не оставлять живым, и товарищи принуждены были исполнить его желание. Этого требовал суровый гайдуцкий закон. Лучше принять смерть от рук друзей, чем в муках кончить жизнь в руках врагов. Знаменосец обмыл голову боевого товарища и по христианскому обычаю похоронил ее под могучим буком.

В горах, выше села Златица, встретили Филиппа Тотю и его четверых товарищей. От них узнали подробности разгрома четы. В небольшой роще у села Вырбовки турки настигли чету и обрушились на нее большими силами. Вырваться из вражьего кольца удалось лишь двенадцати дружинникам во главе с Филиппом Тотю. Напав на след четы, турки шли за ней по пятам. В стычках с ними таяли силы четы...

Появление в Болгарии отрядов П. Хитова и Ф. Тотю в то время, когда в разгаре была война с греческими повстанцами на острове Крит, вызвало тревогу в правящих кругах Турции. Перспектива болгарского восстания в этих условиях пугала турецкие власти, и они решили убить даже мысль о бунте. По северной Болгарии прокатилась новая волна террора.

«В Тотево время многие люди пострадали за народную свободу, — писал свидетель тех дней Бачо Киро. — Турки тогда взбесились, как никогда раньше. Имя Филиппа Тотю не сходило с их уст ни днем ни ночью. Во всяком сознательном болгарине они готовы были видеть Тотю». Казнили не только попавших в плен четников, но и заподозренных в сочувствии им. В Свиштове, по приказу управителя северной Болгарии, повесили Тодора Пеева за то, что он был товарищем Филиппа Тотю, а чтобы больнее ударить по национальному чувству болгар, дерево для виселицы взяли из церкви.

Хитов и Тотю решили уходить в Сербию. Натолкнувшись на сильные турецкие отряды, Хитов вывел чету выше в горы и повел ее по гребню Старапланинского хребта.

В конце пути чету встретили до полутысячи полицейских, высланных из города Пирот. Но они не отважились вступить в бой с четой. Целый день стояли на горах два отряда — турецкий и гайдуцкий — друг против друга, а к вечеру разошлись каждый своей дорогой.

4 августа перед рассветом чета пересекла границу. Тот день ее воевода отметил такой записью:

«С Пиротской горы я направился к Сербии, перешел границу, пришел в Княжевац [38] и привел свою непобедимую чету на зимовку».

ВНОВЬ В БЕЛГРАДЕ

В сербскую столицу, как и пять лет назад, стекалась болгарская молодежь. С одобрения России и на ее средства Добродетельная дружина по соглашению с правительством Сербии создала в Белграде болгарское военное училище.

Прибыл сюда из Княжеваца и Васил Левский вместе с Панайотом Хитовым и писарем четы Иваном Кыршовским.

В Белграде Левский нашел неугомонного Христо Иванова, успевшего после первой легии побывать в поисках правды во Франции и Египте, Турции и Румынии. Были здесь уже знакомые воеводы Илю, Цеко, Иван Кулин. Они встречали прибывающих и брали на себя заботу по устройству их в училище.