Василий Крысов - Танкисты Великой Отечественной (сборник) Страница 35

170-я танковая бригада получила задачу: «Обеспечивая левый фланг корпуса, стремительно развивать наступление на Мань, Шаришап и к исходу 25.12 овладеть Татом». Комкор усилил бригаду, передав ей 143-й самоходно-артиллерийский полк. Выполняя задачу, к исходу дня мы овладели Манем и сосредоточились на его северной окраине. 1-й танковый батальон без особых усилий отразил все контратаки противника и с подходом стрелковых частей сдал участок обороны и сосредоточился в Мане. За день боя бригада уничтожила 7 танков, 9 орудий и до 120 солдат и офицеров противника. При этом бригада потеряла только 1 танк и 3 автомашины.

Не дожидаясь полного сосредоточения и готовности всех батальонов, полковник Чунихин решил направить в Тат передовой отряд – усиленный 3-й танковый батальон. В кромешной темноте батальон ушел на Жамбек, но, не доходя до этой деревни, резко повернул на север и к рассвету подошел к Саморе. Здесь комбата встретил лейтенант Чеботарев и доложил, что оборона противника слабая: танков нет, на южной и юго-западной окраинах в окопах пехота и две пушчонки, а в центре – повозки и машины с имуществом. Отрощенков решил без промедления атаковать. Артиллерийский дивизион открыл огонь, и роты Васадзе и Голевского развернулись и атаковали с ходу. Противник в панике бежал, побросав машины и повозки.

3-й батальон успешно преследовал врага, уничтожая небольшие гарнизоны и мелкие группы, когда погода резко ухудшилась. Похолодало, начал сыпать первый, еще мокрый снег. Резко сократилась видимость. Бригада теперь буквально ползла по раскисшим дорогам. Батальон Отрощенкова подошел к Мариенхалому, с ходу овладел им и вышел к Шаришапу, где встретил организованное и упорное сопротивление. Атака успеха не имела. Противник, опираясь на подготовленные позиции, оборонялся стойко, используя танки и артиллерию. Подъехал комбриг. Выслушав доклады комбата и разведчиков, он принял решение после огневого налета ввести в бой 2-й танковый батальон, уничтожить противника в Шаришапе и продолжать выполнение задачи. Артиллерийские полки с открытых огневых позиций начали рвать оборону противника в Шаришапе. 2-й танковый батальон с ходу развернулся и атаковал противника совместно с 3-м батальоном. В результате короткого, хлесткого боя противник не выдержал и стал отходить. Бригада перешла к преследованию. Впереди шел 2-й танковый батальон, который комбриг усилил дивизионом истребительно-противотанкового полка, батареей самоходно-артиллерийского полка и ротой автоматчиков. В голове батальона шла рота лейтенанта Талызина. При подходе к Бонья они наскочили на танковую засаду, но Талызин развернул роту и сбил ее. Потеряв два танка, противник стал удирать на машинах и повозках, но мало кому это удалось. Большинство вражеских солдат и офицеров осталось лежать на дороге, раздавленные гусеницами танков Талызина. Захватив Бонья, Талызин остановил роту, поджидая батальон, – как раз подошла кухня, и людей удалось накормить. Из домов стали выходить мадьяры, с любопытством разглядывая танкистов.

Продолжая наступление, 2-й батальон с ходу ворвался в Токод. Немцы без боя оставили его, отступая на Тат. На улицы села высыпали стар и млад. Они приветливо встречали танкистов, забрасывая их цветами и конфетами. На короткой остановке в центре села толпа окружила танки. Люди обнимали танкистов, жали им руки, благодарили за освобождение. Это были репатриированные чехи. Они угощали танкистов разной снедью, радовались и шутили: «Друга, выбирайте невест! Смотрите, какие красивые у нас девчата». Талызин, выталкивая вперед радиста Струнина, шутя предложил ему: «Выбирай невесту, сибиряк. На югославке не женили, женим на чешке!» Смущенный паренек убежал за танк. Чехи от души смеялись, игриво подталкивая к танку молодую чернявую дивчину.

Остановка была кратковременной, а расставание с чехами – трогательным. Батальон продолжил наступление на Тат и вскоре вышел на возвышенность, с которой сквозь дымку и сумерки просматривался городок. Внизу простиралась обширная долина, покрытая виноградником и припорошенная снегом. Перевалив железнодорожное полотно, рота Талызина неожиданно наскочила на огневую позицию зенитных орудий. Зенитные пушки в упор расстреляли танки младшего лейтенанта Леонтьева и лейтенанта Джалмуханова, тогда лейтенант Талызин ворвался на огневую позицию и гусеницами втер в землю все три пушки вместе с прислугой… Но восполнить свои потери было невозможно. Теперь в роте осталось всего четыре танка.

Впереди заманчиво маячила в сумерках окраина города Тат. Тат – это важный узел дорог на берегу Дуная. Через него проходила единственная свободная дорога, связывающая Будапешт с западом, идущая через Комаром на Австрию и Чехословакию. Противник понимал это и принимал все меры, чтобы удержать ее в своих руках. Старшие лейтенанты Джумин и Чащегоров пошли в атаку, но танки, артиллерия и бронетранспортеры противника открыли сильный огонь. Пехота залегла, танки остановились. Атака захлебнулась, завязался огневой бой.

Джумин по радио доложил обстановку. Комбриг приказал встать в укрытия и вести наблюдение и огневой бой до подхода бригады. Как поется в песне, «последний бой – он трудный самый». Да, к последнему бою остается мало сил. Бригада без отдыха воевала четвертые сутки. В ротах насчитывалось меньше половины танков и личного состава. Кроме того, был виден конец войны. Всем хотелось выжить, дойти до Победы, вернуться домой. Все это оказывало определенное психологическое воздействие на людей.

Во 2-й батальон прибыл полковник Чунихин с опергруппой. Вскоре на танках подъехали командиры 1-го и 3-го батальонов. С возвышенности комбриг в сумерках осмотрел лежащую впереди местность. Невдалеке догорал наш танк, рядом неуклюже стоял другой, опустив длинный ствол пушки. Около него копошились ремонтники. Чуть впереди, в виноградниках, в линию стояли танки батальона. Окраина города Тат просматривалась с трудом.

Лейтенант Чеботарев доложил данные о противнике. Оценив обстановку, комбриг понял, что так просто противник Тат не отдаст. Поэтому он решил подтянуть всю артиллерию и провести артподготовку, под прикрытием огня артиллерии и танков 2-го батальона развернуть 1-й и 3-й танковые батальоны и атаковать всеми силами бригады. Под покровом темноты мы должны были ворваться в Тат и в ночном бою овладеть им, перерезав последний путь отхода из Будапешта, тем самым завершив окружение Будапештской группировки противника.

Артиллерия развернулась и открыла огонь, сосредоточив его по окраине Тата. Бригада под прикрытием огня перешла в наступление: 1-й танковый батальон атаковал в направлении восточной окраины города, 2-й – в центр, 3-й – западную окраину. Противник оказывал яростное сопротивление. Его артиллерия вела огонь прямой наводкой по атакующим танкам. Непогода и мягкий грунт в виноградниках не позволяли бригаде атаковать на высоких скоростях. Чем ближе к окраине города, тем сильнее и метче вела огонь артиллерия противника. В воздухе беспрерывно висели осветительные ракеты. В нашем батальоне загорелся танк Бикмулина: командир танка выскочил и катался по снегу, сбивая пламя. Вскоре был подбит танк Багиткова. Во 2-м батальоне был подбит и загорелся танк младшего лейтенанта Алферова. Танкисты дрогнули, притормозили, стали маневрировать вдоль фронта, ища укрытия. Стремительной атаки не получилось. Всего каких-то полтора километра оказались непреодолимой преградой на нашем пути к Тату. Комбриг нервничал. Он приказал усилить огонь артиллерии по обороне противника, требовал от комбатов увеличить скорость. Но в такой сложной обстановке у командиров взводов и танков начали «пропадать» связь, отказывать радиостанции, и они не реагировали на вызовы. Грищенко подгонял и торопил меня, а я с трудом вел за собой роту. Не выдержал и с палкой в руках пошел вперед замначальника штаба старшина Рыбаков. На ходу подгоняя пехоту, под огнем противника он забрался на первый отстающий танк и несколько раз ударил палкой по броне. Открылся командирский люк. Показалась голова командира танка: «Что нужно?..» Раскаленный добела Рыбаков зло рявкнул: «Вперед, сволочь!» – и с силой ударил палкой по голове молодого офицера. «Вас понял, – задыхаясь от страха, пролепетал командир и тут же решительно крикнул: – Механик, вперед!». Сразу «заработала связь», и танк ходко пошел в атаку, догоняя меня. Рыбаков же направился к другому танку.

Хочу сказать о Леше Рыбакове несколько слов. Ему было лет 25: воевать он начал командиром танка, а потом, под Сталинградом, стал командиром взвода и роты. После Корсунь-Шевченковской операции он стал помощником начальника штаба. Вообще-то это офицерская должность, на которой должен быть капитан, но на ней командир бригады держал старшину Рыбакова. Сколько ему ни предлагали стать офицером, он категорически отказывался, поскольку собирался после войны пойти работать в торговлю. На должность начальника штаба приходили офицеры с командиров рот, не имевшие представления о штабной работе, и Рыбаков их учил. Потом они становились комбатами, погибали или уходили в другие подразделения, а Леша так и оставался помощником. Бывали периоды, когда он месяцами выполнял функции начальника штаба батальона.