Наталья Черных - Сокровища святых. Рассказы о святости Страница 35

Стоила рукописная книга недешево. Часто хлопоты об издании брали на себя и не очень состоятельные друзья автора, которые могли найти мецената или сообща собрать нужную сумму. Ситуация отчасти напоминает современность: страданий у древних авторов от невежества писцов было не меньше, чем у наших современников от плохой типографии или неграмотных редакторов.

Школа писцов одновременно становились школой наук, прежде всего — чтения и каллиграфии. Святитель Василий Великий в одном из писем просит: «Ты, сын мой, очертания букв выводи совершенно, и речи разделяй знаками препинания где должно; потому что две малых ошибки сливаются в одну большую, как два неразделенные слова — в одно; а при тщательности писца сказанное передается исправно». Вот и другое письмо: «Пиши прямо и строки води прямо, чтобы рука не заносилась у тебя вверх, и не пускалась стремглав вниз. Не заставляй перо ходить извилинами, подобно Эзопову раку, но пусть идет по прямой линии, двигаясь вперед как бы по нитке, с помощью которой плотник во всем наблюдает ровность и избегает всякой кривизны. Косое неблаговидно, а прямое приятно на вид, потому что не заставляет глаз читающих, подобно молотильным цепам, то подниматься вверх, то опускаться, что и мне довелось делать, когда я стал читать написанное тобою. Поелику строки лежали уступами, то когда должно было переходить с одной строчки на другую, делалось необходимым отыскивать конец предыдущей строчки. А как и в этом не оказалось никакого порядка, то надобно было возвращаться назад и отыскивать порядок, бродя по излучинам взад и вперед, как говорится о Тезее с Ариадниной нитью. Итак, пиши прямо и не вводи ум в заблуждение косым и кривым своим письмом».

Книга доставалась с трудом и — как драгоценное приобретение — внушала к себе уважение

Вот отрывок из письма Блаженного Иеронима, сопровождающего посланный одному западному любителю богословской литературы труд: «Если же найдешь (в моих сочинениях) описки или пропуски, затрудняющие для читателя понимание, то вини в этом не меня, а невежество писцов и нерадение переписчиков, которые пишут не то, что видят, а что понимают, и, стараясь исправить чужие ошибки, обнаруживают свои».

Книга доставалась с трудом и — как драгоценное приобретение — внушала к себе уважение. И в Древней Византии, и на Руси, до изобретения печатного станка, а случалось, что и позже, — переписчики нужны были при копировании священных текстов, например Евангелия. Труд по переписыванию Священного Писания считался почетным — к нему допускали не всякого писца.

Вот отрывок из письма императора Константина Великого, обращенного к Евсевию Кесарийскому: «Объявляем тебе, чтобы ты приказал опытным, отлично знающим свое искусство писцам перенести на лучшей выделки пергамент пятьдесят томов, удобных для чтения и легко переносимых при употреблении. В этих томах должно заключаться Священное Писание, — те его части, которые употребляются при богослужении». Император в этом письме замечает, что поручение хлопотное, что будут значительные издержки. В Константинополе, видимо, тоже чувствовался недостаток в грамотных писцах. Евсевий Кесарийский был одним из немногих, кто мог подыскать подходящих для исполнения императорского заказа работников.

Писцы как делали копии с рукописей, так и записывали текст под диктовку. Последний способ употреблялся в том случае, когда необходимо было как можно скорее изготовить книгу. Нередко автор надиктовывал свои труды ночью, в немногие свободные от основных занятий часы. Способ диктовки употребляли многие авторы, хотя он и имел существенные недостатки. Под диктовку писали скорописью, на вощеных дощечках. Написанное на дощечке позволяло «перевернуть стиль», то есть плоским концом писала изгладить тот фрагмент, которым автор недоволен. Если записывали на пергаменте, ошибку можно было зачистить ножом. Однако на изглаженном месте писать было труднее, оставались пятна. Диктовка требовала уже оформленной мысли, на что был способен только опытный и знающий свое дело автор. Часто при написании пользовались сокращениями, которые были понятны разве что самому писцу. И автор с трудом мог узнать в мелькающих знаках свои мысли. Однако этот способ послужил основой стенографии. Для записывания богословских мыслей способ записывания под диктовку был малопригоден. Многие авторы от него отказывались.

Опытные писцы обладали необыкновенным проворством и ценились авторами очень высоко. Для того чтобы быстро перевести на пергамент текст, надиктованный автором или уже записанный ранее, требовались хорошие инструменты. В Византии употреблялись предметы для письма двух видов: тростниковые и стальные. Трость и стилос. Стилос выполнял две функции. Один его конец был острым, им писали. Другой был плоским, им можно было стереть или закрасить ошибку. Растение, из которого изготовлялись трости, привозили из Египта и Малой Азии. Оно отличалось пористой фактурой, и было гибким. Именно трость была инструментом опытных писцов. Стилос использовали в основном при написании текста под диктовку и в школах. Тростью писали на пергаменте, а стилосом — на покрытых воском дощечках.

Материал, на котором писались книги, стоил недешево. Особенно ценился пергамент, очень тонкая кожа, названная по имени города Пергама. Книги из пергамента мог заказать только очень состоятельный человек. Чаще всего использовали этот материал для переписки Священного Писания. Пергаментные книги надолго сохраняли яркость красок и не так сильно портились от влаги. Папирус привозили из Малой Азии или из Египта. Папирусные книги были менее стойкими и портились от влаги.

Книга того времени выглядела как узкий длинный цилиндр со стержнем. Каждая была вставлена в кожаный переплет. Внутри переплета укреплялся цилиндр, сделанный из дерева, простой или слоновой кости. Внутри цилиндра располагался стержень, прикрепленный к основаниям цилиндра кнопками. Все листы книги были примерно одного размера и склеивались одним концом так, что при перелистывании книга держалась на кнопках и стержне, и не терлась о стол. Это было очень важно, так как папирус и пергамент были довольно хрупкими материалами. Внешние края книги имели черный обрез. На верхний конец свитка помещалось заглавие, написанное на особом лоскутке красноватыми чернилами и наклеенное на обложку. Текст наносился только на одну сторону папируса или пергамента, а изнанка листа покрывалась шафрановой краской, чтобы лучше проступали буквы. Текст наносился порою в две колонки, они разделялись красной вертикальной линией.