Бухта половины Луны - Евгений Иванов Страница 35

Мы поболтали немного и отправились обратно в зал. Я успел купить по дороге ароматный хот-дог, нашпигованный огурцами и ещё один пластиковый бокал красного.

Внизу на площадке азартно танцевала группа бибоев. Между ними бегал медвежонок Клатч – талисман «Хьюстон Рокетс». Это из-за него город получил прозвище «Клатч-Сити».

Режиссёр эфира развлекался, выхватывая парочки из зала и выводя картинку на огромный экран под куполом стадиона. Кто попал туда, должен на глазах у всего зала поцеловаться. Камера уткнулась в моих соседей. Карл всплеснул руками. Эмма зарделась. Зал с умилением наблюдал, как они смущённо целуются. Их гигантские изображения сопровождала романтичная музыка. Рядом с плечом Карла на экране моя гигантская рука платком вытирала винное пятно с груди и снимала огурцы с майки. Лица моего видно не было, поэтому я пододвинулся к Карлу поближе и передал привет всему залу.

– О, боже! Боже! – запричитал Карл, обнаружив горчицу с сосиской на моих коленях, пустой бокал вина под ногами, мокрые шорты и огурцы на шее. – Ах, я такой неловкий! Позвольте купить вам ещё одну порцию!

На ещё одну порцию у меня не хватило бы платка, и потому я отказался.

Я махнул рукой:

– Какие дела, Карл, дружище! Любовь – вот что важно! У меня таких маек полный багажник!

А на экране в это время события развивались стремительно. Камера остановилась на парочке молодых людей – два парня на верхнем ярусе. По правилам игры им нужно было целоваться на глазах у честного народа. Тот что повыше встал и, состряпав всем рожу, снял с себя майку. На его груди открылась надпись: «Хьюстон сольёт!». Группа поддержки гостей! Коварные новоорлеанцы! В ту же секунду в кадре показался Клатч. Повалив парня на пол, он стал пинать его и прыгать на нём в отместку за наглость. Зал одобрительно загудел. Вступила музыка. Шоу продолжалось!

Через пару минут началась третья четверть. Команды поменялись корзинами. Голы сыпались один за другим. Я не успевал следить за счётом. Наконец, всё закончилось. Наши выиграли! Народ, радостно бурля, потянулся на выход. Я подождал, пока зал опустеет, и сделал пару снимков.

Рабочие забрались на щиты и стали отвинчивать камеры, направленные на корзины. Баскетбольную площадку за несколько часов разберут, уложат покрытие, поставят бортики, зальют лёд, и всё будет готово к хоккейному матчу. А следующей ночью лёд растопят, сольют и поставят сцену для концерта. Зал успевает делать деньги на всём.

Я вышел на парковку. Она опустела. Все разъехались по домам. Меня не ждал семейный ужин в уютном доме с просторной лужайкой. И пиво с друзьями у телевизора за просмотром субботнего шоу мне не светило сегодня. И свидание в ресторанчике при свечах не было запланировано в этом городе.

Я нашёл мотель, разделся, выключил свет и лёг.

Полоски жалюзи освещала Луна. По стене ползли, переламываясь под потолком, длинные отсветы. Наполняя комнату красно-синими отблесками, пронёсся и затих полицейский патруль. Вслед за ним проорала и стихла пожарная сирена.

«Где я… кто я… куда и зачем еду? Где мой дом? На той стороне земного шара? Это где-то внизу?».

Проваливаясь вниз, в темноту, я видел астронавта в скафандре на поверхности Луны. Он подпрыгивал, слегка зависая над пыльным грунтом. Рядом трепетал на космическом ветру флаг. За тонированным стеклом не было видно лица.

Приблизившись, я узнал лицо Карла.

– Позвольте купить вам ещё одну порцию! – заботливо улыбаясь, мелодично пропел он.

В его руках появился гигантский хот-дог. Он стал лить на него горчицу, и она заполнила всё вокруг. Разгребая тягучие волны, я стал тонуть в жёлтом горчичном океане и, смирившись, пошёл ко дну. Всю ночь за тонкой стенкой бормотал телевизор, и кто-то тихо напевал.

Глава 22. Хьюстон. НАСА

На парковке Космического центра с утра было пустынно.

В утренние часы посетителей в Центре имени Линдона Джонсона совсем немного. В просторных залах небольшая группка ожидала колёсный поезд, курсирующий по закрытой территории. Поезд ходит каждые полчаса. Есть время, чтобы привести себя в порядок. Я был перепачкан рыжей глиной после визита в соседний городок на берегу залива. Галвестон-Бэй, Тринити-Бэй – и здесь не тот «… бэй».

Илистые грязищи возле берега едва отпустили малышку «Тутси». Чуть не увязла в мутном болоте, провалившись колесом в утробно-чмокнувшую жижу. Всё побережье в пятидесяти милях от Хьюстона возле Галвестона покрыто топкими болотцами.

В туалете, слава богу, было пусто. Сняв майку, я решил ополоснуться прямо здесь и приступил. В туалетной кабинке раздался шум спускаемой воды. К раковинам, застёгивая на мешковатых штанах ремень, вышел мужик пенсионного возраста с толстой пунцовой шеей и красными наливными щеками.

На его майке красовался полосатый флаг штата Джорджия и название какого-то провинциального городка – со всей страны приезжают люди на экскурсию в НАСА. Он с недовольным удивлением покосился на водные процедуры.

– В центре необходимо поддерживать стерильность, – объяснился я, плеснув воды на грудь, и взял мыло. – Они не хотят, чтобы земная флора попала на Титан и отравила местные океаны, – пояснил я, намыливая шею. – На входе тщательно проверяют всех, чтобы избежать космических катаклизмов.

Он поднял брови и набрал в ладони побольше мыла. Мы принялись сосредоточенно, словно хирурги, намывать руки.

– Какого чёрта им нужно на Титане… Экономика и так еле дышит! – пробормотал он.

Закончив, мы отправились в зал.

К краснощёкому подплыла дама примерно такого же возраста. Похоже, они приехали вместе. Он стал ей что-то говорить, и она тут же отправилась в дамскую комнату, удивлённо рассматривая руки.

Я прошёлся по залу.

Повсюду сновали бойскауты в галстуках и шортах. Рослый преподаватель в такой же форме: белых носочках и высоких ботинках, поднял руку и звонким голосом сделал объявление. Подошли вагончики, пора было загружаться для поездки на территорию Космического центра.

Ровным рядком на досмотр под рамку выстроилась небольшая очередь. Краснощёкий с супругой вытянули вперёд намытые руки. Охранник оглядел протянутые ладони, недоумённо глянул на напарника и, махнув палкой металлоискателя, пропустил парочку за черту.

Все расположились в открытых вагончиках. Ко мне на свободное место забрался чрезмерно пухлый бойскаут-карапуз лет семи в синем галстуке и с рыжими вихрами. Позади нас сели две монашки в сопровождении святого отца. Спереди плюхнулась на сидения молодая парочка – курчавый студент принялся тискать смазливую блондинку в коротких шортах и что-то нашёптывать ей на ухо. Она восклицала: «Неужели! Правда?» – и заразительно смеялась. Бойскауты быстро заполнили все остальные места, производя бурный гвалт. Преподаватель, стоя в проходе, пересчитывал их, постоянно сбиваясь. Карапуз достал шоколадный батончик.

Поездок тронулся и экскурсовод, настроив микрофон, начал рассказ: «История НАСА… Речь Кеннеди. Борьба за космос. Проигрыш Советскому Союзу. Отставание… Мы идём на Луну! Лунная гонка!» – речь плавно струилась, пока мы проезжали мимо громадных ангаров.

– Было принято решение о строительстве корабля, состоявшего из двух частей: командного и лунного модулей, – сообщил гид. – Двум модулям предстояло осуществлять стыковку и расстыковку на лунной орбите.

Курчавый на переднем сидении выпрямил указательный палец и медленно втиснул его в кулак:

– Главное было обеспечить точное прицеливание, – шёпотом сообщил он блондинке.

– Неужели! Правда? – удивилась она.

– И плавное расхождение, – добавил он, вынимая палец. – Я покажу тебе позже, – заверил он.

– Какие огромные конструкции, – отвлёк внимание монашек пастор, указав на гигантские спутниковые радары слежения.

Монашки подняли фотоаппараты и сделали снимки.

– Немаловажное значение имела экономия средств, – продолжал экскурсовод. – Пустые топливные баки разгонного блока падали в пустыню. Их подбирали и отправляли на завод, где рабочие кувалдами вручную выпрямляли их, чтобы использовать в следующем запуске.

– Ничто не заменит рук человека, венца творения божьего, – заметил пастор.

Вагончики остановились возле павильона, посвящённого Лунной программе, и все шумно двинули ко входу вслед