Сборник статей - Личности в истории. Россия Страница 35

Внутри замок просторен и уютен. Дубовая лестница в два поворота ведет на второй этаж, шагать по ней одно наслаждение, настолько соизмеримы высота и глубина ступеней. Говорят, высчитывала их сама принцесса, уделяя особое внимание тому, чтобы по этой лестнице удобно было ходить дамам в длинных платьях.

Рамонь

Необыкновенный колорит интерьерам придавали кованые фонари, подставки и люстры. Отделка потолков, стен и колонн темным мореным дубом создавала ощущение величия и торжественности. С особой любовью принцесса отделала библиотеку. На потолке из лакированных шестигранников ее рукой выжжены геральдические символы Ольденбургских, рисунки на мотивы древнегреческих мифов.

Нет достоверных сведений, кто автор проекта дворца. Исследователи отказываются верить, что им могла быть сама хозяйка поместья: «трудно представить, что молодая женщина царских кровей являлась автором столь совершенного архитектурного проекта». Всему остальному, сделанному все той же «молодой женщиной царских кровей», они почему-то не удивляются.

Печальны были последние страницы жизни Ольденбургских – поджог и разорение фабрики, потеря всего хозяйства, имения, отъезд за границу после революции. Впрочем, так ли уж они печальны, если задуматься?

На месте зверинца создан известный всему миру Воронежский государственный биосферный заповедник. Вместо опытных полей – два научно-исследовательских института. Продолжает действовать железнодорожная ветка Графская – Рамонь. Оборудование конфетной фабрики, выкупленное и вывезенное в Воронеж новыми хозяевами, дало жизнь Воронежской кондитерской фабрике, которая существует до сих пор. Институт экспериментальной медицины, Гагринский курорт, художественные почтовые открытки… Да разве перечислишь все то, что много лет продолжало жить своей жизнью после отъезда и даже смерти Ольденбургских! И можно ли измерить результаты работы многочисленных школ и обществ, душой которых они были?

А замок в Рамони все так же прекрасен. Вот только внутреннего убранства сегодня не увидишь: несколько лет назад началась реставрация, деньги, как водится, неожиданно закончились, но пустота внутри лишь добавляет загадочности дворцу.

Так в чем она, главная тайна Рамонского замка? Каждый отвечает на этот вопрос по-своему, меня же больше всего удивляют его создатели. Как это возможно – успеть за одну короткую жизнь сделать столько всего, да еще так сильно, что следы остаются в истории и жизни людей так прочно и так надолго! Невольно вспоминается девиз жизни нашей замечательной современницы, академика Натальи Петровны Бехтеревой: «Мы в ответе за несделанное». Такое ощущение, что Ольденбургские жили с тем же девизом.

Ученые

Семенов-Тян-Шанский. Человек с небесных гор. Посвящается домоседам

Дмитрий Зубов

Если бы люди не путешествовали, как бы они узнали о красоте и величии мира?

Он думал, что учит немецкий язык для того, чтобы читать в подлиннике своих любимых поэтов-романтиков. Но судьба оказалась мудрее. Вместо Гете и Шиллера настольной книгой Петра Семенова на долгие годы стало многотомное «Землеведение Азии», написанное Карлом Риттером. Страница за страницей перед глазами молодого архивариуса Русского Географического общества открывались картины Центральной Азии: высочайшие горные вершины, безжизненные дикие пустыни, загадочные народы… И бесконечные вопросы, вопросы, вопросы… Кто-то же должен знать ответы на них – ну хотя бы сам автор?

…В Берлинском университете над Карлом Риттером посмеивались многие – и студенты, и коллеги-профессора. Этот ученый-романтик, несмотря на преклонный возраст, просто бредил географическими открытиями. Он поднимался на вершины Тибета, пересекал вдоль и поперек пустыню Гоби, сотни раз переправлялся через бурные реки… И все это – не выходя из своего кабинета, до самого потолка заваленного старинными книгами и картами. Над ним смеялись… и его любили. Никто другой не умел с такой силой пробуждать в других людях жажду странствий, увлекать за собой в неведомые земли, вдохновлять на рискованные приключения.

П. П. Семенов-Тян-Шанский

Он сделал географию живой и увлекательной наукой. С университетской кафедры он провозглашал, что наша планета – «воспитательное учреждение для человечества в его земном, преходящем существовании». А значит, отправляясь в дальний путь, открывая новые земли, штурмуя новые вершины, человек тем самым расширяет горизонты своего мира, учится, познает, открывает самого себя.

Зерна упали на благодатную почву. Отныне в жизни Петра Семенова появилась цель, а Небесные Горы – так переводится с китайского Тянь-Шань – наконец-то обрели своего исследователя.

Последние дни перед отправлением – самые трудные. Бумаги, подписи, разрешения… Чемоданы, ящики, коробки… Не хватает людей, не хватает денег, не хватает времени… Наконец все проблемы разрешены, и вот она – дорога. Сколько удивительного открывается перед тобой, стоит только отъехать от родного дома, вырваться из привычного, уютного мирка! Как изменяет человека путь! Порой кажется, что это не ты, а кто-то другой отправился в неведомые земли. Вдруг понимаешь, что острее стал видеть окружающий мир, замечать то, чему прежде не придавал значения, даже ход мыслей становится иным. Где тот робкий, романтичный юноша, студент питерского университета, что отважился вместе со своим другом на первое в их жизни большое путешествие? О далеких и таинственных землях тогда только мечтали, поэтому первый маршрут был совсем не экзотический – пешком из Петербурга в Москву. Казалось, так просто, – а кто ходил? Быть может, именно тогда и родился будущий первооткрыватель и ученый?

Перед поездкой, в Петербурге, Петра Семенова всячески отговаривали от намеченного маршрута. Пугали сложными отношениями с Китаем, передавали тревожные слухи, приходившие из тех мест, указывали на трагическую судьбу путешественников, пытавшихся пройти в Тянь-Шань через Индию. Тогда подобные мелочи мало беспокоили Семенова – все они меркли перед величием поставленной задачи. Другое дело теперь, когда до цели осталось всего лишь несколько дней пути.

Странное волнение охватывало его, как перед долгожданной встречей со старинным другом. Примет ли Тянь-Шань? Признает ли своим? Еще никто из европейцев не осмеливался так далеко проникать в глубь Центральной Азии. Самые знаменитые путешественники, прокладывая свои маршруты, обходили стороной эту неприступную часть материка. Только раз, более тысячи лет назад, один китайский монах по имени Сюань-Цзян побывал в этих местах. Со священным трепетом он записал свои впечатления: «С начала мира снега, здесь накопившиеся, обратились в ледяные глыбы, которые не тают ни весной, ни летом. Гладкие поля твердого и блестящего льда тянутся в беспредельность и сливаются с облаками…»