Жоржи Амаду - Касстро Алвес Страница 35

Этот триумф повторяется на представлении «Гонзаги», на бенефисе Эужении. Потом актриса покидает труппу, чтобы перейти в другой театр — «Жиназио Бонфим», который был спешно создан для нее специально. И вот наступают последние дни их пребывания в Байе. Кастро Алвес чувствует, что он не должен больше заставлять любимую приносить ему в жертву свою карьеру, он понимает, что надо везти ее на юг, где есть хорошие труппы, которые могут предоставить актрисе лучшие возможности. К тому же и он ведь должен продолжать свою проповедь. Байя уже завоевана, теперь его ждут Рио-де-Жанейро и Сан-Пауло.

ГЛАВА 17

Сердца пробуди же, о голос титана,

От Анд прозвучи и до вод океана!

Его уделом, подруга, было пробуждать души. Во чреве судна он отправляется со своей любимой на завоевание юга. Он ожидает, что его драма и стихи и в Рио-де-Жанейро и в Сан-Пауло будут иметь такой же успех, как в Ресифе и Байе.

Эужения тоже едет с уверенностью в успехе — ведь на юге театральная жизнь сильнее развита и публика принимает артистов лучше, чем на севере. К тому же тамошние театры ей знакомы; она там играла, получала аплодисменты, похвальные рецензии и поэмы, в которых воспевались ее внешность и талант. Еще большего она ожидала от посещения этих городов теперь, когда едет вместе с Кастро Алвесом.

Действительно, газеты Рио-де-Жанейро уже печатали поэмы Кастро Алвеса, слава его стихов и созданная им поэтическая школа уже не были новостью для интеллигенции Рио. А в Сан-Пауло Фагундес Варела взялся за распространение его аболиционистских произведений, декламируя друзьям изумительные стихи баиянского поэта, который увлек за собою город Ресифе. Именно Фагундес привез в Сан-Пауло весть о том, что в романтизме возник новый могучий голос, который служит новым идеям. И Сан-Пауло с нетерпением ожидал поэта, чтобы вместе с ним окунуться в атмосферу социальной и политической борьбы.

В Рио-де-Жанейро, подруга, в то время пользовались известностью два больших писателя. Один — это Жозе де Аленкар[33], другой — Машадо де Ассис[34]. Жозе де Аленкар завоевал наибольшую славу как прозаик и поэт, возглавивший целую поэтическую школу. Ее представители писали поэмы редкой звучности и рассказывали в них истории из жизни туземцев. Если огромным было значение Жозе де Аленкар для бразильского романа, то не меньшим был и его личный престиж. В глазах публики он был крупнейшей интеллектуальной фигурой Бразилии. Романист, драматург, журналист, он восхищал и избранное общество и простой народ. Его слово воспринималось как закон. Этот человек, занявший выдающееся место в истории бразильской литературы, относился ко всему новому и талантливому с пониманием и восхищением. Он был достаточно могуч, чтобы не опасаться соперников.

Когда по дороге в Сан-Пауло Кастро Алвес заехал в Рио-де-Жанейро, он рассчитывал, подруга, поставить там «Гонзагу» и завоевать народ Рио-де-Жанейро для новой поэзии, которую привез из Ресифе и Баии. Его принимает в Тижуке[35] Жозе де Аленкар. Романист из Сеары встречает его весьма приветливо{62}. Отныне его дом открыт для кондорского поэта, и тот чувствует себя здесь, как у себя. Все, что было в Аленкаре поэтического, все, что было в нем от высокой поэзии, — все поддалось очарованию стихов и драмы Кастро Алвеса, которая так же напоена поэзией, как и романы сеаренца о туземцах. Это была встреча двух самых значительных школ бразильской литературы, поэзии негра и поэзии индейца. Сделав индейца основным действующим лицом своих произведений, Аленкар добивался восстановления его в своих правах. Кастро Алвес же хотел больше чем восстановления прав — он добивался освобождения негра, выведя его в своих стихах на арену национально-освободительной борьбы. Герои двух рас, подруга, два литератора должны были найти взаимопонимание и полюбить друг друга.

Кастро Алвес прочитал Аленкару свою драму и некоторые поэмы{63}. Аленкар жил на высотах Тижуки, откуда открывался грандиозный пейзаж, что помогало прочувствовать эти стихи, в которых отражались природа севера, страдания людей, надежда на лучшие дни. Аленкар был растроган, почувствовав, что перед ним незаурядный талант. И, сообразно своей живой натуре, он решил немедленно опубликовать произведения поэта, познакомить с ними публику. Аленкар отправляет Кастро Алвеса к Машадо де Ассис, который тоже может повлиять на судьбу писателя. Он дает ему письмо к Машадо{64}, которое несколько дней спустя будет опубликовано и прикует к поэту внимание всего Рио-де-Жанейро.

В день карнавала, когда народ поет и танцует на улицах, Машадо приходит к Кастро Алвесу в гостиницу, где поэт и Эужения прячут свою любовь. Машадо выслушивает драму, стихи. И даже этот сдержанный человек с недоверчивым и тяжелым характером соблазняется новой поэзией с севера. Без избытка чувств, свойственного Аленкару, без его стремительности, романист из Рио-де-Жанейро разбирает творчество Кастро Алвеса в своем письме к Аленкару. Он не удерживается временами и от менторского тона, но все же Кастро Алвес завоевал восхищение даже этого человека, столь далекого от основных тем его поэзии, — это один из крупных успехов молодого поэта. Ответное письмо Машадо де Ассис Аленкару было также опубликовано{65}. И пресса Рио-де-Жанейро широко открыла свои страницы для поэта. Литературные круги приняли его в свою среду, ведь он был рекомендован двумя самыми уважаемыми представителями признанной литературы. Повсюду приветствовали его талант, декламировали его стихи, печатали их в газетах. Ему подражали{66}, поэзия его стала господствующей. Эмилио Залуар, поэт, который уже посвящал стихи Эужении Камаре, теперь устроил банкет в честь Кастро Алвеса. На нем присутствовали самые известные литераторы.

Поэта поселил у себя Луис Корнелио дос Сантос, его друг по Ресифе, учившийся там с ним на одном курсе. Однако его подлинным очагом в Рио-де-Жанейро была гостиница, где жила Эужения. Там он проводил свои вечера. Днем же почти все время он бывал в редакции газеты «Диарио до Рио-де-Жанейро», где читал «Гонзагу» многочисленной аудитории. Хотя драма пользуется большим успехом у литераторов, Фуртадо Коэльо отказывается поставить ее на сцене. Возможно, подруга, что выдающийся актер так и не простил поэту, что тот забрал у него первую актрису, которая была к тому же матерью его дочери. И теперь он воспользовался возможностью отомстить. Кастро Алвес решает уехать отсюда в Сан-Пауло.