Виктор Прибытков - Черненко Страница 36

— Завтра будет у тебя. Доволен?

Вот такие тайные страсти были у «хранителя партии».

И несколько слов, как говорится, вместо эпилога. После того как «Спартак» стал чемпионом страны, сравнительно быстро оправившись от столь глубокого падения, дела в клубе пошли в гору. В этом, конечно, была немалая заслуга и Черненко, и тренеров, сумевших укрепить команду и ее материальное положение. Акции Бескова поднялись в цене — в конце 1979 года он возглавил сборную СССР по футболу и начал ее подготовку к чемпионату мира 1982 года. А за двенадцать лет руководства «Спартаком» Константин Иванович провел огромную работу по воссозданию доброго имени, приумножению чести и славы всенародно любимого футбольного клуба.

С тех пор прошло много времени. Давно ушел из жизни шеф «Спартака» из ЦК КПСС, нет вместе с нами Бескова, братьев Старостиных. Другой стала страна, другим стал спорт в ней, иным стал футбол. Хотя и слышится на трибунах знакомое: «Спартак — чемпион!» — любимый лозунг болельщиков красно-белых, — команда эта сейчас совсем другая. Другие игроки и тренеры, другие принципы ее организации, иные мотивации в борьбе за место под солнцем у футболистов. Ведь футбол ныне — это откровенно рыночная структура, с огромным финансовым оборотом, с хозяевами — денежными воротилами, с торговлей игроками — живым товаром, с покупкой зарубежных игроков. Смотришь сейчас встречу извечных соперников — ЦСКА и «Спартака» и трудно понять, кто с кем играет: у одних — бразильцы и хорваты, у других — смесь из двунадесяти языков. О каком патриотизме здесь может идти речь? Известна цена его — сотни тысяч и миллионы долларов. Или евро.

Но это уже другая песня.

А прежняя, которую исполняли «наши ребята за ту же зарплату», ушла в невозвратное прошлое.

Наверное, не было в Советском Союзе такого человека, который бы не знал, что главное увлечение Брежнева в часы досуга — охота. При нем она стала основным видом отдыха и развлечения руководителей самого высшего ранга, на нее приглашались самые почетные зарубежные гости.

Это, конечно, было занятие не в его традиционном, «классическом» виде, не таким, каким его понимают тысячи любителей этого прекрасного вида спорта, развивающего любовь к природе, воспитывающего в человеке мужество, делающего его физически сильным и выносливым.

Для верхушки ЦК всё было просто: существовали государственные заказники, а в специально созданных охотхозяйствах содержался, подкармливался и охранялся зверь. Приличный штат егерей и обслуживающего персонала был всегда начеку, готовый в любое время к приезду высоких гостей. В охотничьей резиденции всегда было все необходимое для традиционных застолий. На лесных полянах и опушках были установлены соответственно оборудованные вышки, с которых высокопоставленные охотники из ружей и винтовок с оптическими прицелами отстреливали кабанов, лосей и других диких животных. В общем, скорее это была не охота, а хорошо отрежиссированное театральное действо, во главе которого стоял «сам».

В Завидово — охотхозяйство в Тверской области Леонид Ильич приглашал лишь очень близких людей. (По соседству, кстати, находилась и резиденция генсека. Там сегодня располагается загородная резиденция президента России.) Для высшего руководства участие в брежневских охотах стало признаком принадлежности к тому или иному клану в руководстве страны. Каждый из них понимал: приглашение на охоту — знак особого расположения, и не все удостаиваются такой чести. Случалось, даже будучи больными, приглашенные не могли отказаться от оказанного им доверия — поохотиться в компании генерального — и мужественно скрывали свое недомогание. Исключением был, пожалуй, лишь Суслов, панически боявшийся простуды. Говорят, не любил охотиться в Завидове и Косыгин, который ездил туда с Брежневым только в «протокольных» случаях — вместе с руководителями других государств. При этом, будучи настоящим охотником, Алексей Николаевич в сопровождении лишь охраны да егеря предавался своему увлечению в охотхозяйстве «Барсуки», что в Калужской области. Не поощрял он и выездов своих подчиненных на охоту в компании с Брежневым.

…В квартире Черненко раздался телефонный звонок. К телефону подошла жена. Звонили от Брежнева, кажется, кто-то из охраны, передавали приглашение на охоту.

— Вы знаете, — отвечала Анна Дмитриевна, — Константин Устинович плохо себя чувствует. Вы как-то скажите Леониду Ильичу…

Но услышав, с кем говорит супруга, трубку взял сам Черненко:

— Да, чувствую себя неважно. Но вы про это не говорите Леониду Ильичу. Скажите, что допоздна работал, очень устал…

Просьбу Черненко передавали в точности, в этом не приходилось сомневаться. Но Брежневу был позарез нужен Черненко — для совместного отдыха. Без него ему было скучно.

Чуть позже следовал звонок от самого Брежнева. Звонил он, минуя своих помощников, похоже, с телефонного аппарата в машине, несущейся в Завидово:

— Костя, бросай работу! Тебе надо отдохнуть. Приезжай, жду!

«Косте» ничего не оставалось делать, как вставать и ехать. И это повторялось из раза в раз, как только Леонид Ильич собирался в Завидово. Частенько Черненко возвращался домой простуженным и с температурой. Но отказываться от подобных предложений было не в его правилах.

Я, конечно, вместе с ним на эти охоты не ездил — нечего на них помощникам делать, там работа в основном для охраны. Но трофейного мяса довелось отведать, и не раз.

Как-то воскресным вечером в дверь моей квартиры позвонили. На пороге стоял офицер фельдсвязи, но только не с привычным кожаным портфельчиком в руках, а с объемистым бумажным свертком.

— Вам от Черненко… — загадочно произнес посыльный и передал довольно тяжелую посылку. Беру сверток, вношу его в кухню и разворачиваю. В пакете — шикарный кусок свежей кабанины (бывала и лосятина, всё зависело от того, на кого охотились, или кому как повезет).

— Ну как мясо? — спрашивает меня утром Черненко, пытаясь спрятать довольный взгляд. — Сам подбил… Здоровая животина была!

— Вы знаете, Константин Устинович, — признаюсь я ему, — пулю в куске обнаружил.

— Я же тебе говорю, что сам подбил, — смеется Черненко. — Вот тебе и свидетельство…

Конечно, сегодня любой желающий может насмехнуться над людьми, которые участвовали в этих охотах — мол, вот до чего дошли подчиненные Брежнева в своем подхалимстве: больные, с температурой, а отказать Леониду Ильичу не могут. Думаю, что в случаях с Черненко это было не так: Константин Устинович тоже любил побродить по лесу с ружьишком, и азарт охотника, тяга к природе брали верх, даже когда он неважно себя чувствовал.