Шарль Голль - Военные мемуары. Призыв, 1940–1942 Страница 36

29 июня я отправился в Трентем-парк, где разместилась наша легкая горная дивизия. Командир дивизии хотел возвратиться во Францию с твердым намерением включиться со временем в борьбу, что он, впрочем, впоследствии и сделал, проявив мужество и доблесть. Он позаботился о том, чтобы я смог познакомиться с каждым подразделением. Мне удалось привлечь на свою сторону основную часть обоих батальонов 13-й полубригады Иностранного легиона с их командиром подполковником Магреном-Вернерэ (Монклар[112] и его помощником капитаном Кенигом[113], две сотни горных стрелков, две трети танковой роты, несколько подразделений артиллерии, инженерных войск и войск связи, несколько офицеров штаба и различных служб, среди которых находились майор Коншар, капитаны Деваврен[114] и Тиссье[115]. Таковы были мои успехи, хотя после моего отъезда из лагеря английские полковники Чейр и Вильяме, посланные военным министерством, в свою очередь собрали подразделения, чтобы заявить им буквально следующее: «Вы совершенно свободны в своем выборе, если пожелаете служить под командованием генерала де Голля. Но мы должны вас предупредить, говоря с вами откровенно, что если вы решитесь на это, то станете бунтовщиками по отношению к своему правительству».

На следующий день я решил посетить лагеря в Эйнтри и Хейдоке, где находилось несколько тысяч французских матросов. Как только я прибыл, английский адмирал, командующий военно-морской базой Ливерпуля, заявил мне, что он против моей встречи с матросами, так как это может нарушить порядок. Я был вынужден уехать ни с чем. Несколько дней спустя мне повезло в Харроу-парке. Несмотря ни на что среди французских матросов возникло движение добровольцев. Несколько решительных офицеров, сразу примкнувших ко мне, например капитаны 3 ранга д’Аржанлье[116], Витзель, Мулек, Журдан, приняли самое активное участие в этом движении. Офицеры и матросы трех небольших военных кораблей сразу же перешли на мою сторону. В их число входили подводная лодка «Рюби» (командир Кабанье), курсировавшая вдоль берегов Норвегии; подводная лодка «Нарваль» (командир Дрогу), которая немедленно после моего воззвания покинула Сфакс и возвратилась на Мальту (позже она была потоплена во время боевой операции в Средиземном море); траулер, переоборудованный в сторожевой корабль «Президан Ондюс» (командир Дешатр). Прибытие вице-адмирала Мюзелье[117], которого во флоте многие недолюбливали за его характер и отдельные факты его служебной карьеры, но знания и опытность которого представляли ценность в этот бурный период, позволило мне поставить во главе наших зарождавшихся военно-морских сил хорошо знавшего свое дело и ответственного командира. В это же время несколько десятков летчиков, которых я посетил в лагере в Сент-Атем, объединились вокруг капитанов де Ранкур, Астье де Вийат, Бекур-Фош и ожидали, когда майор Пижо примет командование.

Тем временем в Англию ежедневно прибывали отдельные добровольцы. Как правило они приезжали из Франции на судах, регулярно уходивших в Англию, или бежали на лодках, которые им удавалось раздобыть, или же пробирались с большими трудностями через Испанию, ускользая от испанской полиции, отправлявшей задержанных ею лиц в лагерь Миранда. Летчикам, завладевшим самолетами, вопреки усилиям правительства Виши удалось бежать из Северной Африки и приземлиться в Гибралтаре. Моряки торгового флота, случайно оказавшиеся вдали от французских портов, а также корабли, не подчинившиеся режиму Виши, как, например, судно «Капо Ольмо» (командир Вюйлемен), выражали желание участвовать в боевых действиях. Французы, проживавшие за границей, также предлагали свои услуги. Я собрал в Уайт-Сити две тысячи французов, раненных под Дюнкерком и находившихся на излечении в английских госпиталях, и из этого числа ко мне примкнуло 200 добровольцев. Также на мою сторону вместе со своим командиром майором Лороттом перешел колониальный батальон, находившийся на Кипре, куда он был переведен из армии Леванта. В последних числах июня к Корнуэллу причалила целая флотилия рыболовных судов, доставив мне всех годных к военной службе мужчин с острова Сен. Наша решимость возрастала по мере того, как к нам день за днем присоединялись исполненные энтузиазма молодые люди. Многие из них, для того чтобы пробраться к нам, совершали подвиги. На моем столе грудой лежали прибывшие со всех концов земного шара телеграммы: отдельные лица и небольшие группы людей направляли мне волнующие просьбы принять их в качестве добровольцев. Мои офицеры и офицеры группы Спирса проявляли чудеса упорства и изобретательности, чтобы устроить их приезд.

И вдруг горестное событие приостановило поток добровольцев. 4 июля радио и газеты сообщили, что накануне английский средиземноморский флот совершил нападение на французскую эскадру, стоявшую на якоре в Мерс-эль-Кебире. Одновременно нам стало известно, что англичане внезапно захватили французские военные корабли, укрывшиеся в английских портах, и насильно высадили на берег и интернировали — не без кровавых инцидентов офицеров и матросов. Наконец 10 июля было опубликовано сообщение о торпедировании английскими самолетами линкора «Ришелье», стоявшего на рейде Дакара. Лондонские газеты и официальные коммюнике стремились изобразить эти агрессивные действия как победу, одержанную на море. Было ясно, что у английского правительства и морского министерства страх за будущее, отзвуки старинного соперничества на море, обиды, накопившиеся с начала битвы за Францию и особенно обострившиеся в связи с перемирием, заключенным правительством Виши, вылились в один из тех диких порывов, когда долго сдерживаемый инстинкт этого народа ломает все на своем пути.

Между тем было совершенно ясно, что французский военно-морской флот никогда не замышлял враждебных действий против англичан. С момента моего прибытия в Лондон я постоянно доказывал это английскому правительству, а также морскому министерству. Впрочем, было очевидно, что Дарлан, считающий флот своей собственностью независимо ни от каких соображений национальных интересов страны, не уступит его немцам до тех пор, пока он им командует. Если Дарлан и его помощники не захотели играть ту замечательную роль, которую им предоставляли события, и стать спасителями Франции, так как в отличие от армии флот был сравнительно нетронутым, то это объясняется тем, что они считали, что он в безопасности. Лорд Ллойд, английский министр по делам колоний, и адмирал сэр Дадли Паунд, прибывшие в Бордо 18 июня, получили от Дарлана заверение, что наши корабли не будут переданы немцам. Петен и Бодуэн со своей стороны решительно подтвердили это. Наконец, вопреки той версии, которую распространили вначале английские и американские агентства, в условиях перемирия не содержалось никаких прямых посягательств немцев на французский военно-морской флот.