Николай Никитин - Освоение Сибири в XVII веке Страница 36

Не каждый крестьянин решался извлекать выгоду из льготного положения первопереселенца, не каждый был способен быстро освоиться на новом месте, изменить в нужном направлении приемы возделывания почвы, подобрать наилучший для новых условий набор сельскохозяйственных культур. По словам видного советского историка А. А. Преображенского, специально изучавшего положение первых крестьянских переселенцев в Сибири, «освоение того нового, что несла с собой незнакомая земля, требовало времени, больших трудовых усилий, воли к преодолению возникающих преград, сметки и находчивости. Все эти качества первопоселенцы Сибири проявили воочию».

Первым и самым важным их шагом на новой земле был Выбор места под пашню. С большой серьезностью и осмотрительностью выясняли условия для хлебопашества и рядовые переселенцы, и представители воеводской администрации. «Хлебной пашни не чаять, земля де и среди лета вся не растаивает», — отзывались они об одних участках. «На весну долго дозжей не живет и рожь выдымает ветром», — характеризовали другие. И только после того, как пробные посевы удавались, приходили к выводу: «Хлеб, чаять, будет родиться», «пашне быть большой мочно». Выявленным таким образом землям делались описи, иногда и «чертежи», и пахотные угодья быстро включались в хозяйственный оборот.

В Западной Сибири пригодные для хлебопашества участки обычно находили легко. В Восточной Сибири более суровые природные условия затрудняли выбор, но в конечном счете и там все решал опыт. Так, в Ангаро-Илимском кр'ае, как выяснил исследователь его истории, агроном по образованию В. Н. Шерстобоев, «под пашню выбирались преимущественно южные или юго-восточные склоны, чаще всего в полугоре. Спускаться к самой подошве препятствовали ранние осенние и поздние весенние заморозки. Подниматься на вершину… оказывалось нецелесообразным вследствие усложнения обработки… и большей бедности органическими веществами повышенных элементов местности. Не сразу, конечно, был найден этот принцип выбора пашни, многие поплатились за то, что не прислушались к безмолвному, но убедительному голосу природы. Но, ухватившись за елань (лесную поляну. — Н. Н.) в таком месте, крестьянин уже не отступал, а внедрялся в тайгу, медленно и методично отодвигая фронт леса».

В результате упорного и беспрерывного труда тысяч безвестных русских земледельцев к концу XVII в. в Сибири сложилось пять аграрных районов. В них вошла почти вся доступная к тому времени для хлебопашества территория. Ее северная граница проходила в районе Пелыма, пересекала Иртыш ниже впадения в него Тобола, шла через Обь у Нарыма, через Енисей по устью Подкаменной Тунгуски и по Лене до реки Амги. Рубеж этот, правда, проведен очень приблизительно и условно — по отдельным очагам хлебопашества, выдвинувшимся, далеко на север и не смыкавшимся ни друг с другом, ни с находившимися южнее пашнями. Изолированный земледельческий островок складывался таким же образом и в Забайкалье.

Северная граница сибирского хлебопашества определялась в основном зоной распространения вечной мерзлоты, южная же почти целиком зависела от внешнеполитической обстановки, была неустойчива, но в целом постепенно «сползала» дальше на юг.

Земледельческие районы Сибири были, конечно, освоены неравномерно. Плотность их заселения была обратно пропорциональна степени удаления от Уральских гор. Это объясняется не только более поздним освоением восточносибирских земель, но и природно-климатическими особенностями различных районов края: по мере приближения к Тихому океану количество пригодной для хлебопашества земли уменьшалось. По словам известного советского географа В. В. Покшишев-ского, в Восточной Сибири «надо удивляться не слабому развитию «пашенного дела», но тому, что оно все же… возникало».

Самым развитым земледельческим районом был Верхотур-ско-Тобольский — главная житница Сибири. В нем к концу XVII в. проживало больше всего (около 10 тыс.) семей русских земледельцев. Этот район включал в себя Верхотурский, Туринский, Тюменский, Тобольский, Пелымский и Тарский уезды. Они, однако, сильно различались по степени развития земледелия: меньше всего хлеба производилось в двух последних, а больше всего — в трех первых уездах.

За Верхотурско-Тобольским по степени значимости следовали Томско-Кузнецкий район, Енисейский, Ленский (в верхнем течении реки) и Забайкальско-Приамурский. Всех их отделяли друг от друга большие пространства не тронутых рукой хлебопашца земель, прорезанные лишь тонкими ниточками путей сообщения с редко расположенными на них острогами и зимовьями. Томско-Кузнецкий район был значительно удален от главного сибирского пути, шедшего от Тобольска на Енисей и Лену, а потому, несмотря на благоприятные для сельского хозяйства условия, меньше привлекал переселенцев. К концу XVII в. хлебопашеством там занималось лишь около 1800 семей. В состав Енисейского района, охватывавшего земли по Енисею, Ангаре, Илиму, Прибайкалью, входили Енисейский, Красноярский, Илимский и Иркутский уезды. Пашни тянулись здесь редкой цепочкой вдоль рек, не углубляясь ни в таежные дебри, ни в горы. К началу XVIII в. в хлебопашество в этом районе было вовлечено немногим более 2500 семей. Еще меньше переселенцев осело «на пашню» в бассейне Лены (около. 600 семей), а также в Забайкалье (около 500). Хлеб туда продолжали ввозить вплоть до конца XVII в.

В XVII в. хлебопашеством занимались почти все группы сибирского населения. По словам В. Н. Шерстобоева, крестьяне занимались земледелием «как главным своим делом, служилые, посадские и церковники — как побочным. Прочие слои доставляли земледелию дополнительную рабочую силу». Однако в XVII в. крестьяне среди земледельцев преобладали далеко не везде. Крестьянская запашка являлась самой значительной лишь в Верхотурско-Тобольском районе. В более же отдаленных местах главной фигурой среди земледельцев долгое время оставался служилый человек. Что же касается дополнительной, т. е. наемной рабочей силы, то ее на сибирских пашнях широко использовать не могли: слишком дорогой она была на малолюдной окраине. Хозяйства там держались главным образом на труде самих землевладельцев и их семей и в большинстве своем привлекали наемных работников лишь эпизодически. Вместе с тем показательно, что в X–VIII столетии много представителей некрестьянского земледельческого населения Сибири (особенно служилого) было официально записано в крестьянское сословие.

СЕЛЬСКИЕ ПОСЕЛЕНИЯ СИБИРИ

Военная опасность вынуждала русских осваивать в первую очередь районы с наименее благоприятными природными условиями. В начальный период освоения Сибири земледелие развивалось главным образом в таежной зоне и лишь местами проникало в более плодородную лесостепь. Распахивать приходилось почти исключительно целинные участки, но, поскольку степень заселенности края была невысокой, расчистка леса еще не получила широкого распространения. Сибирская пашня зарождалась на больших полянах (еланях), а первые сельские поселения были поэтому небольшими и располагались далеко друг от друга.