Вольфганг Франк - Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне Страница 36

Лодки вышли в море в скверную зимнюю погоду. Пересекая Атлантический океан, они принимали множество сигналов от судов, терпящих бедствие в условиях шторма, но лодки игнорировали эти сигналы во имя большой цели, стоявшей впереди. Наконец пришла радиограмма: «Paukenschlag» состоится 13 января.

12 января Хардеген на «U-123» находился недалеко от назначенного ему района под Нью-Йорком, когда показался дымок. «U-123» на полном ходу направилась навстречу своей жертве, мачты, труба и надстройки которой постепенно все яснее вырисовывались на фоне неба.

– Отличное большое судно, – заметил старпом. – Такое, пожалуй, нельзя упускать.

Хардеген заколебался: «Paukenschlag» назначен на 13-е, надо ждать до завтра, но десятитысячник… Если бы можно было потопить его незаметно, чтобы новость об этом не успела разойтись к следующему дню. Что бы сделал на его месте адмирал? Он, скорее всего, провел бы атаку. Это соображение все и решило.

После удара в машинное отделение британское грузовое судно «Циклоп» водоизмещением 9 076 тонн застопорило ход, орудийный расчет бросился к боевому посту, несомненно, заработала и радиосвязь, но после второй торпеды нос поднялся и судно вертикально ушло на дно.

К восходу новой луны «U-123» прибыла на свою позицию под Нью-Йорком. Ждать пришлось не долго: услышали шум приближающегося теплохода. «U-123» развернулась на цель, и через несколько секунд произвела залп. В небо взметнулись огонь и дым. Радист подводной лодки доложил: из сигнала бедствия судна следует, что это танкер «Норнесс» и что на нем создалось впечатление, что они наскочили на мину.

– Мину! – презрительно сказал Хардеген. – Никто, видно, не ожидает здесь немецких подводных лодок.

Он подождал немного, но танкер не думал тонуть. Хардеген произвел еще один выстрел, на сей раз танкер стал быстро погружаться, но нос, метра три, продолжал оставаться над водой. Стало очевидно, что корма лежит на дне: в этом месте было мелко.

«Paukenschlag» начался.

На следующий день «U-123» перехватила передачу американского радио, где говорилось о «разрушенном неизвестном танкере». Неизвестный танкер? Это значит, что спасшиеся еще не добрались до берега и американцы не знают о присутствии подводной лодки. Хардеген приказал, чтобы все время прослушивались радиопередачи, включая на волне 600 метров, потому что это было лучшим источником информации.

Через сутки лодка перехватила еще один танкер водоизмещением 10 000 тонн, идущий от берега. После того как торпеды попали в цель, небо заволокло дымом.

На следующий день из передачи на немецком языке из Буэнос-Айреса на лодке узнали, что с танкера «Норнесс»[77] спасено 38 человек, а еще через день они услышали сообщение о втором танкере. Все, секрет выплыл наружу.

Американцы зашевелились. Вдоль берега туда и сюда стали сновать эсминцы, в небе появилось множество самолетов, но лодка спокойно лежала на грунте и лишь по ночам всплывала.

После того как лодка потопила третье судно, она поменяла позицию, перейдя южнее, к мысу Хаттерас. Это было весьма подходящее для нее место, море здесь буквально кишело судами. «U-123» осторожно прокралась вдоль береговой линии и заняла позицию в районе, где в последующие четыре месяца около четырех сотен самых разных судов станут жертвами германских подводных лодок.

Первой целью «U-123» на новой позиции стало судно в 4 000 тонн, тяжело груженое. Оно попало в поле зрения, так как было ярко освещено. Первая торпеда прошла мимо. Хардеген с руганью стал маневрировать для нового выстрела, но тут, проходя мимо светового буя, увидел еще три судна. Хардеген решил их пока не трогать и остановился на прежней цели. Атаковал он с дистанции 400 метров, и через тридцать секунд торпеда взорвалась прямо под трубой судна. Корма затонула и достала дно, а нос продолжал торчать. Хардеген обогнул судно и бросился за другими судами. Он снова вышел на позицию и выстрелил, и снова столб пламени поднялся вверх после попадания торпед. У Хардегена оставались только две торпеды. Он решил вернуться к плавучему маяку и там почти сразу увидел пять судов в кильватерном строю, ярко освещенных. Пять судов – и только две торпеды. Был один выход – атаковать пушкой. Он вызвал своего офицера-артиллериста фон Шретера, который скептически выслушал командира.

– Атаковать, пристроившись с кормы? – с сомнением произнес офицер. – Невозможно. Они же заметят нас, не успеем мы сделать и выстрела, а потом нам достанется.

– Ерунда! Во-первых, у них, скорее всего, нет должного наблюдения, и, во-вторых, они представления не имеют, как выглядит рубка подводной лодки. Пушки – это не по моей части, но у меня предчувствие, что это сработает… По местам стоять к артиллерийской атаке! – крикнул командир вниз через люк.

– Хардеген повернулся к фон Шретеру. – Чем наглее будем, тем больше наш блеф имеет шансы на успех. Если мы попадем первыми же выстрелами, противник потеряет голову. Надо использовать эти первые мгновения замешательства.

Затем, перегнувшись через поручни мостика, он крикнул артиллеристам:

– Крепче держитесь на палубе!

Орудийный расчет, на который летели брызги разбивающихся о борт волн, был мрачен и сосредоточен.

– Дистанция двести метров… оба средний вперед… десятью выстрелами… огонь!

Над палубой мелькнуло пламя бездымного пороха, послышались взрывы снарядов, попавших в цель. Вначале на палубе танкера появился неуверенный огонек, который быстро перерос в огромный пожар, потом последовали взрывы емкостей с горючим.

Тем временем командиру доложили, что остальные суда погрузились во тьму и отворачивают с курса. Артиллеристы прекратили стрельбу, лодка бросилась в погоню за шеститысячником. Когда лодка набрала полный ход, вдруг из-за поломки водяного насоса охлаждения заглох левый дизель. Хотя правый работал вовсю, цель уходила. Близился рассвет, и Хардегену следовало решать, как распорядиться оставшимися двумя торпедами.

Горящий танкер давно остался за кормой, но вдруг на лодке услышали работу его радиостанции: «На танкере "Мелэй" пожар после обстрела подводной лодкой, Просим информировать ближайшее военно-морское командование. Огонь под контролем. Иду к Норфолку. «Мелэй» – восемь тысяч двести семь тонн», – сообщал радист.

– Господи, не думал, что он такой большой, – воскликнул Хардеген. – Надо отдать ему наши последние две торпеды. Шеф, когда вы поправите этот дизель?

– Не могу сказать, господин командир, – ответил механик.

«U-123» заковыляла дальше на одном дизеле. Везение не оставляло лодку: внезапно в темноте выросли надстройки. Командиру только пришлось немного развернуться и произвести торпедный выстрел. Торпеда попала по центру, и судно развалилось надвое, затонув на десятиметровой глубине. Нос и корма торчали из воды, мачты склонились одна к другой. Из сигнала бедствия, поданного судном, узнали его название и то, что это пятитысячник.