Глеб Скороходов - Три влечения Клавдии Шульженко Страница 36

Концерт начался с «Веселого поезда», инструментованного Кнушевицким, – музыкальной картины из фильма «Первая перчатка». Затем – оттуда же песня «На лодке», «Вальс», но я жду Шульженко – она завершает первое отделение. Смущает только дирижер: он как-то нетвердо держится на ногах. И перед самым выходом Клавдии Ивановны, когда исполнялась инструментальная пьеса, Кнушевицкий качнулся и неожиданно свалился в партер. Рабочие сцены унесли его за кулисы – он оказался мертвецки пьян.

Публика, слава богу, не поняла это. После паузы за пульт встал пианист Михаил Гинзбург. Чтобы не срывать концерта, Шульженко отважилась петь с ним. И прошла с успехом. А Кнушевицкого с того же дня отстранили от руководства им же, еще в мае сорок пятого, созданным оркестром.

Раиса Брановская – выпускница Одесской консерватории, которую она закончила по двум факультетам – фортепианному и композиторскому, лауреат Всесоюзного конкурса пианистов. Она еще продолжала учиться в аспирантуре у профессора Г.Г. Нейгауза, когда ей предложили работать с Клавдией Ивановной.

«Я была мало знакома с творчеством Шульженко, – вспоминала пианистка. – Круг моих интересов замыкался классическими фортепианными произведениями, главным образом высшей сложности. И вдруг песня…

Шульженко открыла для меня новый мир. Она показала, что работа над песней ничуть не проще, а порой и сложнее овладения виртуозной пьесой. Певец, даже прекрасно управляющий своим голосовым аппаратом, на эстраде может оказаться «голым», если нет настоящего человеческого чувства, артистизма и тысячи других вещей, о которых знают только такие подлинные подвижники эстрадного искусства, каким является Шульженко.

Прекрасный мастер песни, Клавдия Шульженко поразила меня своим умением трудиться, но трудиться, будучи одухотворенной песней. Я поняла – она труженик в полном смысле этого слова, вдохновенный труженик. Оттого и ежедневные два-три часа репетиций с Клавдией Ивановной стали для меня любимыми часами творчества.

Шульженко заражает своим талантом тех, кто работает рядом с нею. Для нее нельзя играть холодно, без души. Для нее нельзя и писать плохо. Мне кажется, это чувствуют все композиторы, приносящие ей свои произведения».

Успех «Возвращения солдата» у слушателей вызвал естественное желание продолжить работу над сложными песенными произведениями.

В одной из бесед с поэтом Павлом Германом Шульженко высказала свою давнюю мечту спеть вальс Арама Хачатуряна к драме Лермонтова «Маскарад».

– Я понимаю, – говорила Клавдия Ивановна, – мое желание может показаться необычным, но я давно влюблена в этот чудесный вальс. В нем есть и лермонтовская лиричность, и мятежность. Его хочется петь. Пусть это будет не просто песня, пусть это будет музыкальная новелла. О Нине и Арбенине, а может быть, о самом Лермонтове. Не знаю, но, по-моему, стоит попробовать.

Герман недоумевал, не поддержал идею Клавдии Ивановны, но вежливо обещал подумать.

Вскоре (шел декабрь 1947 года) Шульженко отправилась в большую гастрольную поездку. Месяца через два в Харькове ее нашло письмо Германа: «Закончил сюиту 23-го января. Работа оказалась очень трудной и интересной. Много времени ушло на изучение лермонтовской эпохи, анализ музыки и смысловое построение сюиты. Задача была, повторяю, нелегкой, но работал я с увлечением и, мне кажется, плодотворно.

Об окончании работы я поставил в известность Арама Хачатуряна и Ираклия Андронникова, который как лермонтовед очень помог мне своими ценными советами.

Ждем Вашего возвращения в Москву, чтобы в тесном дружеском кругу можно было бы послушать и обсудить сюиту и приступить к ее сценическому воплощению».

Произведение Хачатуряна, написанное в 1941 году, развивало традиции русского симфонического вальса, идущие от прославленного «Вальса-фантазии» Глинки. Несомненно, оно принадлежит к лучшим страницам хачатуряновского «Маскарада».

Главная трудность, стоящая перед Германом, заключалась в том, чтобы найти поэтический эквивалент вальса.

Возникла задача «на совместимость»: удастся ли срастись двум тканям – музыкальной и поэтической. У композитора претензий не возникло. «Текст мною одобрен, считаю желательным исполнение с музыкой моего вальса», – написал он на клавире. Решающее слово предстояло сказать певице.

При знакомстве с вальсом у нее появилось ощущение, сходное с тем, которое возникает на фильмах-экранизациях, – вроде бы герои носят знакомые имена и фамилии, а люди они иные, не те, что возникали в представлении. Позже это ощущение прошло, – ведь начиналась работа не с вальсом к лермонтовской драме, а с музыкальной новеллой «Встреча с поэтом».

Она строилась как романтический рассказ современной героини. Она одна, быть может, в Тарханах бродит ночью в тиши.

Здесь земля живет преданьями,Все полно воспоминаньями,Здесь поэт стихами раннимиПел свою любовь…

В вальс вступает мелодекламация – звучат стихи Лермонтова… И снова дремлющий сад, озаренный луною, но с рассветом видения исчезают. В заключительных строфах героиня говорит о вечной жизни поэта, о его близости новому миру.

Романтический характер текста Германа оказался близок и музыке Хачатуряна, и исполнительнице. Она сумела передать приподнятость, затаенный восторг при «встрече» с поэтом. Стихи Лермонтова актриса читала просто, так, как читают люди, влюбленные в его поэзию.

Впервые «Встреча с поэтом» исполнена в июне 1948 года в Риге, где проходили гастроли певицы. На другой день газета «Советская молодежь» написала: «К.И. Шульженко порадовала зрителей музыкальной миниатюрой «Встреча с поэтом». В этом произведении Шульженко с большим мастерством показала любовь советского человека к великому русскому поэту Лермонтову. Во всем произведении чувствуется искренняя теплота и подлинное актерское мастерство».

Месяцем позже «Встреча с поэтом» была показана и в Москве. Хачатурян, слышавший только репетиции новеллы, не мог присутствовать на московской премьере – был в отъезде. Шульженко и Герман в письме поздравили композитора с успехом.

«17 июля в летнем театре «Эрмитаж» состоялась премьера лирической миниатюры «Встреча с поэтом», – писал Герман. – Хотя Шульженко показала ее среди двадцати других песен, кстати, отмечу, в большинстве новых для Москвы, все же «Встреча с поэтом» в талантливом исполнении Клавдии Ивановны привлекла внимание широкой московской публики».

В ответ на поздравление Хачатурян тотчас же откликнулся письмом, проливающим свет на его отношение и к песенной эстраде, и к творчеству Шульженко.

«Благодарю Вас за внимание ко мне, – писал он Герману. – Я рад, что при Вашей помощи мой вальс популяризируется такой оригинальной и великолепной артисткой, как Клавдия Ивановна.