Неизвестен - Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского Страница 36

Знаменитый в отшельниках Онуфрий Великий сперва жил в одном из общежительных египетских монастырей и, будучи уже 60–ти лет, сподобившись видения Божественного света, удалился в пустыню. Святой Петр Афонский уже имел дар чудотворения, призванный Промыслом, уединился на горе Афонской в пещере отшельнической. Св. Арсений Великий, хотя и поставлен был в монашескую жизнь Божественным гласом, однако вступил в послушание к преподобному Иоанну Колову наставляться его учением, и когда сей, пишется в скитском патерике, подробно познакомил его с монашеским художеством, тогда благословил жить в особенной хижине. Хотя случались весьма редкие примеры, что прямо из мира некоторые переходили к пустынному отшельничеству, как например Мария Египетская, однако сии исключения не уничтожают общего правила. „Чин действий Промысла, — говорит св. Исаак, — различествует от обыкновеннаго чина человеческаго. Ты же общий чин сохрани. Аще ли же предварит в тебе благодать, тоя есть сие, аще ли же ни, то путем всех человек, им же ходиша, по последованию преемничества, взыди на восхождение духовнаго пирга“.

Остается мне заключить сие замечание повторением прежде сказанного, именно: что корень всех смут на Валааме есть их устав, коим воспитывается в братстве валаамском дух своеволия, самочиния, грубой гордости, раскола. Их настоятель есть вместе и их подчиненный, каждый ему кланяется и каждый указывает, будучи к сему допущен уставом. Хотя устав сей и подписан тремя митрополитами, но плоды оного заставляют говорить против него с правдивою ревностию: он есть произведение людей, коих святость ничем не доказана.

Устав общежития есть сочинение иеромонаха Исаакия, устав скита и пустынь есть сочинение игумена Валаамского монастыря Иннокентия. Если же оный будет сохраняться в Валаамской обители, то никогда нельзя в ней ожидать ни спокойствия, ни устройства нравственного, ни успехов в монашеском жительстве. Повергая сии замечания на благорассмотрение Вашего высокопреосвященства, имею честь представить устав Валаамского монастыря в подлиннике».

Возвращаемся к поведанию:

В этом же 1838 году, 18 апреля, архимандрит Игнатий был награжден орденом св. Анны 2–й степени, а 22 июня назначен благочинным всех монастырей С. — Петербургской епархии, которую должность исполнял до самого дня выбытия из Сергиевой пустыни.

В следующем 1839 году, мая 24–го, опять по предложению обер — прокурора, по постановлению Синода, архимандрит Игнатий был назначен депутатом с духовной стороны к следствию, производимому по предложению министра внутренних дел членом Совета министерства, действительным статским советником Коптевым об убийстве архимандрита Парфения, настоятеля Моденского монастыря Новгородской епархии.

По этому поручению, сделанному через два года после совершившегося преступления, уже после двух произведенных следствий, не только не открывших виновников, но неправильными действиями затруднивших открыть их, непосредственными действиями и распоряжениями архимандрита Игнатия открыты как виновные в убийстве, так и виновные в сокрытии следов преступления при первых действиях следователей. Дело это решено судебным производством 28 мая 1845 года. В апреле этого года архимандрит Игнатий награжден императорской короной на орден св. Анны 2–ой степени.

Возрождение пустыни не могло не радовать благочестивых поклонников, число которых особенно стало возрастать с 1840 года. Многие из жителей петербургских стали погребать в недрах обители своих усопших родственников и, вследствие этих близких для сердца их залогов, приносили ей, кроме денежных, разные пожертвования ценными церковными и ризничными вещами. Время от времени появлялись и такие благотворители из знатных и богатых людей, которые на собственное иждивение воздвигали в обители новые храмы, превосходные по великолепию и изяществу.

В 1843 году князь М. В. Кочубей начал строить церковь в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Основание ее положено вблизи разобранной для того башни, занимавшей юговосточный угол монастырской ограды. Под всей церковью устроен обширный, хорошо освещенный склеп, в передней части которого предано земле тело супруги князя Кочубея, рожденной княжны Барятинской. Ход в склеп устроен во внутренности церкви, спуском под солею, которая по этой причине вместе со всей алтарной частью поднимается очень высоко над остальным уровнем церковного пола.

Эта церковь довольно значительного размера, нормандского стиля, богато отделанная снаружи и внутри, окончательно отстроена и освящена в 1863 году. Сумма, израсходованная на нее, как сказывают, доходит до весьма значительной цифры 250, 000 руб., она строилась без всякого участия в распоряжениях со стороны монастыря.

Давно нуждалась обитель в пространной зимней церкви, так как прежняя была слишком мала для вмещения всего числа богомольцев, стекавшихся в обитель на богослужения, особенно в дни Великого поста, но для постройки такой церкви обитель не имела достаточно собственных средств. На это важное для пустыни дело первая подала руку помощи княгиня З. И. Юсупова, пожертвовавшая на постройку 40,000 руб. С этой суммой приступлено было к делу. В 1844 году разобрана была до основания церковь преподобного Сергия, выстроенная на средства Сергиевой Лавры и существовавшая около 100 лет.

На месте ее был заложен новый двухэтажный храм, почти втрое больший размерами против прежнего; в нижнем этаже его предполагалось устроить два небольшие придела церкви и усыпальницы для погребения усопших, в верхнем — теплую церковь во имя преподобного Сергия. Но так как для построения всего храма сумма, пожертвованная княгиней Юсуповой, была недостаточна, то архимандрит Игнатий обратился к знакомым ему благодетелям обители и получил от них значительные пожертвования деньгами и строительным материалом. Чтобы сократить расход сумм, какой требовался для осуществления всего проекта строящегося храма, принимались всевозможные экономические способы: кирпич выделывался на собственном монастырском заводе, так как на монастырской земле была найдена очень хорошая глина.

Кроме того, иеромонах Игнатий, нынешний архимандрит, настоятель этой пустыни, под надзором которого производилась постройка, в ближайших окрестностях монастыря нашел превосходного качества гранит, послуживший в значительных размерах, по количеству и величине изделий, к украшению сооружаемого храма. При знании строительного дела как самим настоятелем, инженером по образованию, так и по практической опытности наблюдавшего за работами, при благоразумно принятых ими экономических мерах, нисколько не изменяя полноты проекта, расход исчисленных по смете сумм был сокращен наполовину. Постройка была завершена, был приготовлен изящный мраморный иконостас, но весь храм окончательно отделан и освящен уже при нынешнем настоятеле.