Рудольф Баландин - 100 великих гениев Страница 36

Одним из первых он начал изучать подсознательные процессы, во многом определяющие эмоции и мышление человека. Считал, что психические явления образуют непрерывный и неповторимый «поток сознания» (добавим: с глубинными подсознательными течениями). Человек не способен постичь реальность, его знания ограничены и по большей части недостоверны; все решает волевое усилие и практический интерес. Поэтому оправдана религиозная вера: она приносит пользу человеку, вдохновляет и утешает его.

Джемс вслед за Чарлзом Пирсом обосновал концепцию прагматизма. Он писал: «Мысль истинна постольку, поскольку вера в нее выгодна для нашей жизни». Человек стремится приспособиться к окружающему миру, чтобы «чувствовать себя, как дома, во Вселенной». (Конечно, роль человека в мире далеко не ограничивается приспособлением: он творец, преодолевающий трудности. Как писал сам Джемс, «кто не способен на проявление усилий воли, тот не заслуживает имени человека; кто способен проявлять громадные усилия воли, того мы называем героем».)

Его соотечественник Джон Дьюи (1859—1952) продолжал и развивал концепцию прагматизма, отдающую приоритет практической деятельности. «Весь познавательный опыт, – утверждал он, – должен начинаться и заканчиваться в бытие вещей и в обладании ими». Реальная истина, о которой стоит размышлять, должна быть конкретной и конструктивной, иметь деловую подоплеку. (Наиболее сомнительным выглядит столь резкое ограничение области и цели познания.) Свои идеи Дьюи наиболее успешно применил в области образования – «обучения посредством делания», формирования практических навыков.

…Возможно, профессиональные историки философии не согласятся со мной, но концепция прагматизма, по-видимому, возникла достаточно давно. Ее представителем можно считать одного из известных, но не всегда понимаемых мыслителей времени Возрождения – Макиавелли. Его имя стало нарицательным, как пример лицемерия, хитрости, беспринципности в достижении своих целей. Однако он имел в виду реальную политику и реальное управление государством, когда требуется решать практические, а не абстрактные задачи – конкретно и конструктивно. Итак, мы вернемся на полтысячи лет назад.

Макиавелли Никколо (1469—1527). Занимал важный пост в правящем флорентийском Совете Десяти, вел дипломатическую работу. Из-за поражения республики вынужден был покинуть родной город. Его сочинения: «История Флоренции», «О военном искусстве», комедия «Мандрагора», новеллы, стихи. Но наиболее знаменит трактат «Государь», или «Князь» (1513), где дан анализ действиям правителя, задача которого сохранить целостность общества и безопасность государства. Ради этого, по мнению Макиавелли, допустимы даже преступные средства, ибо речь идет о судьбах страны и народа. Он учил: «Не отклоняться от добра, если это возможно, но уметь вступить на путь зла, если это необходимо». За это его позже упрекали – отчасти лицемерно – в цинизме. Однако он писал не об идеальном, а о реальном правлении, и потому был прав. Ведь нередко правителю приходится выбирать из двух зол наименьшее, и нет никакой возможности угодить всем своим подчиненным. В подобных случаях слабая власть губит государство и народ, тогда как сильная противостоит злу активно, карая немногих ради блага всех остальных. Так на войне приходится идти на смерть, защищая Родину.

…Не только прагматизм, но и многие другие, едва ли не все основные философские учения уходят своими корнями в далекое прошлое. Поэтому очень трудно выделить из множества глубоких и оригинальных мыслителей самых выдающихся. Таковыми следовало бы считать тех, кто жил в давние эпохи, выдвигая идеи, осознание которых придет в более позднее время.

В своих рассуждениях, основанных на логике, здравом смысле и воображении, мыслители всех времен находятся в более или менее одинаковом положении. Как мы могли убедиться из приведенных выше высказываний, недостатка в мудрых мыслях и поучениях не было никогда. Только по какой-то причине люди, если к ним и прислушивались, обычно предпочитали приспосабливаться к окружающей среде, подчиняясь указаниям начальства, хозяев, работодателей, а вовсе не советам и заветам наиболее умных и честных людей.

Как писал французский философ Клод Адриан Гельвеций (1715—1771), «если бы нас поддерживал… только ум власть имущих, мы не имели бы ни хлеба для пропитания, ни ножниц, чтобы стричь ногти. Не вельможам обязаны мы открытиями в области искусств и наук, не их рука начертала планы Земли и неба, построила корабли, воздвигла дворцы». Увы, но именно такие вельможи, правители, богачи в значительной мере определяли общественную жизнь, хотя, несмотря на это, она развивалась и совершенствовалась благодаря творцам духовных и материальных ценностей.

Когда это простое обстоятельство стало очевидным (в середине XIX века) и начались серьезные социальные движения, философская мысль стала в значительной мере средством в политической борьбе. Это особенно ярко проявилось в марксизме, имеющем откровенно социально-политическую направленность. За это его давно критикуют противники, хотя сами они отличаются тем лишь, что принадлежат к иному политическому лагерю, стыдливо прикрываясь «объективизмом». Но ведь лицемерие, обслуживание своих хозяев и благодетелей – антифилософия, имеющая мало общего с любовью к мудрости. Отчасти это относится и к многочисленной армии профессиональных философов, для которых такое занятие является средством существования, службой по данному «интеллектуальному ведомству».

Существуют и не менее важные объективные причины, по которым все труднее личности проявить свой гений в философии. В XIX веке начался бурный прогресс наук, раскрывающий новые, немыслимые раньше горизонты познания. Умозрительные рассуждения быстро обесценились. Научная мысль, основанная на фактах и экспериментах, объективных доказательствах, эмпирических обобщениях, приобрела общеобязательный характер. Философии пришлось переходить на эту прочную (отчасти, конечно) основу. Одним из первых это осознал Герберт Спенсер (1820—1903), что можно видеть уже по названиям некоторых его работ: «Социальная статика», «Основы психологии», «Воспитание: умственное, нравственное и физическое», «Основы биологии», «Основы социологии», «Основы этики», «Человек против государства». Ему принадлежит целый ряд интересных и плодотворных идей. В частности, он определял эволюцию в природе и обществе как переход вещества «из состояния неопределенной, бессвязной однородности в состояние определенной связной разнородности» (позже стали писать об усложнении организации, движении от хаоса к порядку). Он справедливо сомневался в том, что корыстолюбие и стремление к максимальной прибыли содействуют общественному прогрессу, ибо, по его словам, невозможно получить чистое золото добрых дел из свинца низменных инстинктов. Однако опасался, что под знаменем демократии и социализма может победить «Грядущее рабство» (так называлась его книга).