Константин Денисов - Под нами - Чёрное море Страница 36

— Двадцать два, и все в строю.

— В целом неплохо. Но имейте в виду, что это — основная сила для отражения крупных налетов авиации противника на Севастополь, особенно при улучшении погоды. В такую же, как сегодня, прикрытие будет выполнять И-153 2-й эскадрильи капитана П. С. Пономарева.

Совещание закончилось, но каждый из нас унес с собой думы: как и что можно предпринять, чтобы потерь было как можно меньше, а эффективности в действиях больше. Впрочем, такие вопросы нам, авиационным командирам, приходилось решать постоянно…

Второй штурм Севастополя начался рано утром 17 декабря. По всему фронту развернулись тяжелые, кровопролитные бои. Во второй половине дня погода улучшилась и враг предпринял массированный воздушный налет на Севастополь.

В воздух поднялась не только 1-я эскадрилья Авдеева, но и все «ишачки» и «чайки» 2-й и 3-й эскадрилий. Вражеских бомбардировщиков встретили плотный огонь зенитной артиллерии и атаки групп наших истребителей.

— Атакуем бомберов эрэсами одновременно! — прозвучала в наушниках команда моего заместителя капитана Г. И. Матвеева.

Находясь невдалеке, вижу, как Георгий Матвеев, Василий Бородин, Николай Николаев и Николай Сиков залпом выпустили 16 реактивных снарядов. Группа из восьми Ю-88 тут же в беспорядке сбросила бомбы и с разворотом стала уходить от преследования, а один «юнкерс» запылал и рухнул в воду у входа в Северную бухту.

Да, реактивное оружие, впервые в истории примененное советскими летчиками в небе Халхин-Гола, оказалось мощным и эффективным средством поражения вражеских целей. Мы в эскадрилье настойчиво отрабатывали варианты группового применения реактивных снарядов не только по наземным, но и по воздушным объектам, искали ответы на вопросы: с каких направлений и дистанций лучше атаковать бомбардировщиков, под какими ракурсами пускать снаряды, какие брать упреждения.

Конечно, лучше атаковать группу самолетов, идущих в плотном строю и на попутных курсах, с дистанций 150 — 200 метров, а затем, развивая успех, сближаться на 50 — 70 метров и поражать противника пулеметным огнем. Поскольку снаряды снабжены взрывателями ударного действия и срабатывают только при прямом попадании, атаку следовало выполнять снизу, с кабрирования, или сверху, с пологого пикирования, когда цель имеет большую поражаемую поверхность.

Наши выводы оказались верными. И в том ожесточенном воздушном бою из потерянных противником девяти самолетов большинство было сбито пилотами эскадрильи Михаила Авдеева.

После посадки, едва техники успели подвесить под крылья новые РС-82, пополнить боекомплект пулеметов и дозаправить горючим самолеты, как мы вновь поднялись в воздух. Теперь уже к линии фронта. И так в те дни по шесть восемь, а иногда и больше вылетов.

В районах Мекензиевых Гор, Цамышлы, Итальянского кладбища, Нижнего и Верхнего Чоргуня шли непрерывные кровопролитные бои. Здесь летчики знали буквально каждую скалу, ущелье, горную и лесную тропу. Враг не мог укрыться от нас.

Однополчане запомнили добрые слова, сказанные в адрес 3-й эскадрильи еще в период боев под Перекопом младшим сержантом Василием Кулеминым, впоследствии известным советским поэтом. В газете «Атака» от 12 октября он писал: "…большой урон своими штурмовками наносят наземным войскам противника отважные летчики-денисовцы". С тех пор за эскадрильей и закрепилось это название, как, впрочем, и многие другие подразделения и части для краткости и ясности назывались именами их командиров.

Активные и непрерывные действия нашей авиации помогали сдерживать яростный натиск врага. Однако на стыке 3-го и 4-го секторов обороны сложилась крайне тяжелая обстановка — противник угрожал прорывом в направлении Бельбек, Мекензиевы Горы. Обе стороны несли серьезные потери.

Только 17 декабря «илы» эскадрильи А. А. Губрия, ставшего уже майором, и мои «ишачки» четыре раза штурмовали противника в районе горы Азис-Оба. Действовали мы также в районах хутора Мекензия и Итальянского кладбища. С 18 декабря подключились к боям на фронте еще эскадрилья ДБ-3ф капитана Ф. М. Чумичева и два звена самолетов Пе-2 эскадрильи капитана Ю. К. Пешкова.

Погода стояла облачная, хмурая, поэтому бомбили с малых высот, а звено старшего лейтенанта И. Е. Корзунова после бомбового удара снижалось на бреющий и штурмовало войска противника пулеметным огнем. Число вылетов бомбардировщиков росло с каждым днем. 26 декабря только звено Корзунова произвело семь вылетов.

Базировались мы на одном аэродроме, да и стоянки самолетов располагались рядом, так что постоянное общение с экипажами бомбардировщиков позволяло узнать "из первых рук" детали каждого вылета.

Вспоминается удар пяти ДБ-3ф по скоплению войск противника в районе Итальянского кладбища. Вернулся тогда с задания старший лейтенант Михаил Иванович Буркин, ныне генерал-майор авиации в отставке, Герой Советского Союза, на избитом своем бомбардировщике. Мы удивлялись — как он долетел и сел?!

— Из-за сплошной облачности, — рассказывал Буркин, — пришлось бомбить с высоты 800 метров, а кругом разрывы зенитных снарядов. Вдруг сильно тряхнуло самолет, и он перестал слушаться рулей. Дотянуть на вышедшем из повиновения самолете до своего аэродрома — дело безнадежное, а спасаться на парашютах значит наверняка попасть в плен к фашистам. Об этом не могло быть и речи. Пока я лихорадочно искал выхода из критической ситуации, мои орлы, — Буркин показал рукой на стоявших рядом стрелка младшего сержанта Григория Северина и стрелка-радиста сержанта Григория Еременко, — сделали, казалось бы, невозможное. Благодаря им мне и удалось привести машину на свой аэродром.

Оказалось, что, увидев перебитую тягу руля высоты, ребята не растерялись, соединили ее руками и удерживали в месте стыка до самой посадки.

Все, кто присутствовал при этом разговоре, поздравили членов экипажа с благополучным возвращением домой. А мне еще подумалось: "Сколько же выдержки, хладнокровия и смекалки надо проявить в критическом случае, чтобы выйти победителем! Даже из, казалось бы, безвыходного положения". И на третий день вражеского штурма Севастополя на всем фронте бушевало сражение. 19 декабря авиация флота всеми силами действовала по скоплениям вражеских войск в районах Черкез-Кермена, Шули, хутора Мекензия и Камышловского моста. Используя результаты удара с воздуха, наши сухопутные войска, несмотря на численное превосходство противника, в ряде мест успешно контратаковали и не позволили ему прорвать оборону. Вечером в нашу эскадрилью поступила телеграмма:

"За активные штурмовки техники и живой силы противника в районе Дамышловского моста штаб армии… объявляет благодарность всему летному составу…"