Лиля Брик - Пристрастные рассказы Страница 37

И. Г. Эренбург вспоминает, что Маяковский, когда ему бывало не по себе, угрюмо повторял четверостишие Вийона:

Я — Франсуа, чему не рад,Увы, ждет смерть злодея,И сколько весит этот зад,Узнает скоро шея.

Маяковский любил играть и жонглировать словами, он подбрасывал их, и буквы и слоги возвращались к нему в самых разнообразных сочетаниях:

ЗигзагиЗагзиги.КипарисырикаписысикарипыписарикиЛозунгиЛозгуны

— без конца…

Родительный и винительный падежи он, когда бывал в хорошем настроении, часто образовывал так: кошков, собаков, деньгов, глупостев. Непрерывная игра словами шла за картами:

В ожиданье выигрышаприходите вы и Гриша.

Оборвали стриту зад,стал из стрита три туза.

Козыри пики — Пизыри коки.Туз пик — Пиз тук.

Он много рифмовал по поводу и без конца.

О пивной, в которой надумали расписать стены фресками:

Сижу под фрескоюи пиво трескаю.

О предполагаемой шубе:

Я настаиваю,чтобы горностаевую.

И просто так:

Ложе прокрустово —лежу и похрустываю.

Обутые в гетры,ходят резон д'етры.

Молоко лакал босой,обожравшись колбасой.

Где живет Нита Жо?Нита ниже этажом.

Строго вопрошал и сам себе испуганно отвечал:

Кто ходит в лесу рогат? —Суррогат.

Горький вспоминал, что, когда они познакомились, Маяковский без конца повторял:

Попу попала пуля в пузо.

У Эренбурга в его «Книге для взрослых» есть краткие, но очень точные, выразительные воспоминания о Маяковском. В них он рассказывает, что в свою последнюю поездку в Париж Маяковский «сидел мрачный в маленьком баре и пил виски „Уайт хорс“». Он повторял:

Хорошая лошадь Уайт хорс,Белая грива, белый хвост.

Когда-то мы придумали игру. Все играющие назывались Фистами. Водопьяный переулок, в котором мы тогда жили, переименовали в Фистовский и стали сочинять фистовский язык. Эта игра увлекала Маяковского несколько дней. Он как одержимый выискивал слова, начинающиеся с буквы Ф или с имеющейся в них буквой Ф, и придавал им новый смысл. Они означали не то, что значили до сих пор.

Вот примеры, записанные тогда же:

Фис-гармония — собрание Фистов.

Соф-около — попутчик.

Ф-или-н — сомнительный Фист.

Ф-рак — отступник.

Фи-миам — ерунда.

Фис-пташка — ласкательное.

Га-физ — гадкая физиономия.

Ф-рукт — руководитель Фистов.

Ан-фиски — антифисты.

Тиф — тип.

Фис-тон — правила фистовского тона.

Со-фисты — соревнующиеся.

До-фин — кандидат.

Физика — учение Фистов.

Ф-ура-ж — выражение одобрения.

Фишки — деньги.

Фихте — всякий фистовский философ.

Маяковский не только читал чужие стихи — он переделывал, нарочно перевирал их. Он непрерывно орудовал стихами — именно чужими, не своими. Себя он почти никогда не цитировал. Свои стихи он бормотал и читал отрывками, когда сочинял их; или же торжественно декламировал только что написанные.

Когда бы мы ни раскладывали пасьянс, он патетически произносил:

Этот смуглый пасиянец.Золотой загар плеча.

Вертинского он пел так:

Еловый негр вам подает манто.Куда ушел ваш кисайчонок Ли?

Строку Пушкина:

Незримый хранитель могу чемодан

(вместо — «могущему дан»), А. К. Толстого:

Шибанов молчал из пронзенной ноги.

Пастернака:

И пахнет сырой грезедой резедонт…

(вместо — «резедой горизонт»).

Кирсанова встречал словами:

Поцелуй бойца                Семенав моложавый хвост

(вместо — «моложавый ус» в поэме «Моя именинная»).

Если он слышал или появлялись в печати какие-нибудь хорошие новые стихи, он немедленно запоминал их, читал сто раз всем, радовался, хвалил, приводил этого поэта домой, заставлял его читать, требовал, чтобы мы слушали.

Так было с «Мотэле» Уткина. Маяковский услышал его впервые на вечере во ВХУТЕМАСе. Пришел домой возбужденный и не успокоился до тех пор, пока и мы его не узнали.

Так было с «Гренадой» Светлова, с ранними стихами Сельвинского, со стихами Маршака для детей.

Светловскую «Гренаду» он читал дома и на улице, пел, козырял ею на выступлениях, хвастал больше, чем если бы сам написал ее! Очень нравилась ему «Пирушка» Светлова. Из стихотворения «В разведке» он особенно часто читал строчки:

…И спросил он:«А по-русскиКак Меркурия зовут?»Он сурово ждал ответа.И ушла за облакаИностранная планета,Испугавшись мужика.

Он любил стихи Незнамова, просил его: «Почитайте, Петенька, „Хорошо на улице!“» — и ласково встречал Петра Васильевича его строчками:

без пяти минут метис,скажите пожалуйста!..

Часто читали вслух «Именинную» Кирсанова. За утренний завтрак Маяковский садился, напевая:

и яичницы ромашка на сковороде.

В хорошем настроении он бодро пел кирсановское:

Фридрих Великий,                подводная лодка,пуля дум-дум,                цеппелин…Унтер-ден-Линден,                пружинной походкойполк                оставляет                                Берлин.

Очень нравились ему строки поэта-комсомольца Бориса Веревкина:

И граждане и гражданки,в том не видя воровства,превращают елки в палкив честь Христова рождества.

Он декламировал их на своих выступлениях и дома, для собственного удовольствия.