Теодор Гладков - Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков Страница 37

«За время с 1 октября 1936 года по 30 сентября 1938 года Военной коллегией Верховного Суда СССР и выездными сессиями коллегий в 60 городах осуждено:

— к расстрелу 30 514 человек;

— к тюрем. закл. 5643 человека.;

Всего 36 157 человек…»

Только в сентябре 1938 года Военная коллегия приговорила к смертной казни 1803 человека — по шестьдесят-семьдесят человек в день!

Следовательно, если вычесть время на сон, отдых вершителей правосудия, обеденный перерыв, оформление протокола и тому подобное, рассмотрение каждого смертного дела занимало не более пятнадцати минут! Эти цифры относились к приговорам, выносимым только Военной коллегией, рассматривающей дела самых высокопоставленных партийных и государственных деятелей, военачальников, академиков, народных артистов, известных писателей. Но столь же «продуктивно» по огромной стране заседали сотни республиканских, краевых, областных, городских судов, никому не ведомое число «особых совещаний», «троек», даже «двоек», полномочных выносить смертные приговоры тоже за пятнадцать минут, порой списком и почти всегда — с немедленным приведением в исполнение. Наконец, заключенных, приговоренных к различным срокам лишения свободы, повсеместно расстреливали уже и в лагерях, к примеру, за «контрреволюционный саботаж», который выражался в том, что истощенный зэк два-три раза не выполнял на лесоповале суточную норму…

Были выбиты опытные, профессионально подготовленные, квалифицированные кадры во всех отраслях народного хозяйства. И не только наркомы и директора предприятий, но и просто хорошие мастера, рабочие, рачительные потомственные крестьяне. Под угрозой оказалось выполнение очередного пятилетнего плана, снабжение населения продовольствием и товарами первой необходимости. Обезлюдели научно-исследовательские институты и конструкторские бюро. В Красной Армии и Флоте не хватало не только высшего командного состава, но командиров рот, взводов, экипажей. Это уже угрожало внешней безопасности государства.

Положение требовалось исправлять, и немедленно. Причем так, чтобы авторитет и вес вождя не только бы не пострадал, но и многократно возрос. Как это было после расправы с Ягодой. Следовательно, наступил черед и Ежова. «Стальной сталинский нарком с ежовыми рукавицами» свое дело сделал и теперь был обречен. Правда, в отличие от Ягоды, Ежов абсолютно не годился для открытого судебного процесса. Но это вождя не смущало. Он вообще больше не собирался устраивать подобных спектаклей: риск срыва был слишком велик. После расстрелов сознавшихся и осужденных ранее, никто из новых подсудимых не поверит в посулы помилования и не станет прилюдно каяться в несовершенных грехах.

Ежова нужно было убрать. Возможно, нарком уже и сам чувствовал это. Сталин знал от своих информаторов, что Ежов, давно ставший хроническим алкоголиком, теперь пьет почти беспробудно…

9 апреля 1938 года в газетах появилось сообщение, что Н. И. Ежов по совместительству со своими иными постами назначен еще и наркомом водного транспорта. Вообще такое практиковалось в конце 20-х и в 30-е годы, когда один и тот же видный партиец руководил сразу несколькими ведомствами, а то и отраслями. Но для высшего эшелона власти за этим назначением стояло многое.

Все эти месяцы Сталин искал нового человека, который в глазах населения не был бы причастен к массовым репрессиям в масштабах всей страны, чтобы осуществить порученную ему деликатную миссию. Нужно было, чтобы тень подозрения не пала на главного виновника народной трагедии — Сталина.

Идеальной фигурой на этот пост оказался Лаврентий Берия, фактический наместник Грузии, имевший опыт и чекистской, и партийной работы. Берия был умен, хитер, тактичен (в переводе на житейский язык — ловок), предан ему, Сталину. К тому же — и это имело огромное значение — без связей и опоры в Москве. Значит, будет целиком зависеть только от него, Сталина…

22 августа 1938 года первый секретарь ЦК Компартии Грузии Л. Берия был назначен первым заместителем наркома НКВД. 8 сентября от этой должности был освобожден М. Фриновский. Многолетний начальник погранвойск был назначен… наркомом Военно-Морского Флота! Впрочем, ненадолго.

29 сентября Берия стал и начальником Главного управления государственной безопасности НКВД, несколько ранее ему присвоили звание комиссара госбезопасности первого ранга. Его заместителем по ГУГБ назначили давнего сослуживца В. Меркулова, которому присвоили звание комиссара госбезопасности третьего ранга.

Того же 29 сентября была объявлена новая структура НКВД СССР.

В Главное управление государственной безопасности вошли следующие отделы:

— 1-й отдел (охрана правительства);

— 2-й отдел (секретно-политический);

— 3-й отдел (контрразведывательный);

— 4-й отдел (особый);

— 5-й отдел (иностранный);

— 6-й отдел (военизированных организаций);

— 7-й отдел (специальный).

9 декабря 1938 года в газетах было напечатано официальное сообщение: «Тов. Ежов освобожден, согласно его просьбе, от обязанностей наркома внутренних дел с оставлением его Народным комиссаром водного транспорта.

Народным комиссаром внутренних дел СССР утвержден тов. Л. П. Берия».

Начальником ГУГБ стал В. Меркулов; комиссар госбезопасности третьего ранга В. Деканозов — начальником 5-го и 3-го (по совместительству) отделов; старший майор госбезопасности Б. Кобулов — 2-го отдела. Оба прибыли с наркомом из Грузии.

10 апреля 1939 года Ежов был арестован по ставшему традиционным обвинению в заговоре, шпионаже в пользу иностранных разведок, подготовке терактов против руководителей партии и правительства, и даже… гомосексуализме (в Сухановской тюрьме из него выбили признание и в этом грехе). Через пятнадцать лет слово в слово это обвинение будет предъявлено и Берии. Правда, его, известного всей Москве своими любовными похождениями исключительно с женщинами, обвинить в мужеложестве не решатся.

Конечно же, «кровавый карлик Тьер» (так назвала его разведчица Раиса Соболь, хватившая и сама лагерей, и ставшая впоследствии известной писательницей Ириной Гуро), никогда не был шпионом ни Польши, ни Германии, ни Англии, ни, тем более Японии. Никогда он не планировал свержения Сталина, не готовил на него теракта во время демонстрации на Красной площади 7 ноября 1938 года.

История повторилась. Примерно такие же обвинения были предъявлены раньше Генриху Ягоде. Там тоже фигурировал шпионаж, организация убийства в Ленинграде Сергея Кирова, подготовка теракта на других вождей. (Совершенно бредовый эпизод, придуманный следователями: Ягода, в далекой юности аптекарский ученик, якобы пропитывал сулемой шторы в кабинете Ежова, чтобы тот отравился ядовитыми испарениями. Однажды, на процессе, Ягода, не выдержав, мрачно буркнул, что если бы он был шпионом, то иностранные разведки могли бы распустить свои кадры…)