Ульрика Кесслер - Ричард I Львиное Сердце Страница 37

Назначение Готфрида в силу его личных качеств грозило стремительным обострением конфликта. Церковная карьера была фактически навязана ему Ричардом, и, как утверждает Гиральд, он противился ей изо всех сил, поскольку сам строил планы на корону. Принимая во внимание его жизненный путь и происхождение, надо отметить, что впоследствии он едва ли мог стать удачной альтернативой Иоанну- отличаясь лояльностью и мужеством, он был, однако, начисто лишен политического дара, слыл редким упрямцем и обладал талантом настраивать против себя всех без исключения и причем одновременно. Возможно поэтому он проигрывал все сражения, что, однако, не мешало ему после очередного поражения тотчас же снова ополчаться на всех своих врагов с завидным упрямством, не соразмерив своих сил и возможностей ввиду неспособности трезво оценить ситуацию. И поскольку его противники также не упускали ни малейшей возможности досадить ему, Йоркский капитул, в котором он верховенствовал, стал похож на постоянно клокочущий котел ведьмы. Разумеется, сводный брат был членом королевской семьи, и ему необходимо было обеспечить соответствующее происхождению содержание, поэтому во исполнение воли отца, Ричард и назначил его архиепископом Йоркским. Назначению в этот регион способствовало также то обстоятельство, что в семидесятых годах он отличился в сражениях с шотландцами. Несомненно, в это время Ричард был уже достаточно силен, чтобы подавить любую оппозицию и запретить обращение с апелляцией в Рим. Что он и сделал, но на встрече в Пайпуэлле все же попытался найти компромиссное решение: повысив в должности Хьюберта Уолтера, он передал ему доходы от приходов Гуго дю Пуисэ в Йоркском капитуле. То, что оказавшийся в изоляции Готфрид моментально воспротивился этому решению, Ричарда нисколько не волновало. Результатом этого был уже описанный конфликт между братьями — фарс между гневным кредитором и несостоятельным должником. Впрочем, никакого вреда для государства из последующих Йоркских треволнений не получилось. В борьбе против сторонников Иоанна во время пленения Ричарда Гуго дю Пуисэ и Готфрид оказались в одном лагере.

Наконец, наметился путь решения еще одного затянувшегося церковного конфликта, с которым не мог справиться Генрих II. Архиепископ Бодуэн Кентерберийский основал в близлежащем Хэкингтоне коллегиатскую церковь, что грозило снизить доходы монашеского капитула Церкви Христа от пожертвований мирян. Обе стороны стали прибегать в своей борьбе к насильственным методам, и монахи изо всех сил старались привлечь к себе внимание общественности. Естественно, все шло к неминуемому вмешательству папы, но Ричард, подобно отцу, вовсе не желал создавать прецедент, и уже находившийся в пути папский легат, как говорят, был остановлен в Дувре королевой Элеонорой, где она удерживала его до тех пор, пока не был достигнут компромисс. После предварительных переговоров, прошедших осенью, 27 ноября состоялся помпезный въезд Ричарда в Кентербери, где назначенная им арбитражная комиссия должна была уладить спор. Кентерберийский летописец Гервасий называет короля предубежденным интриганом, поскольку, как и следовало ожидать, он встал на сторону архиепископа. Ричард поддерживал принципы регулируемого государством епископата, тогда как монахи отстаивали римский универсализм. Но Ричард дал слово, что главные требования капитула — ликвидация неофитской коллегиатской церкви и отстранение от должности неугодного им приора — будут выполнены. Однако, перед тем как объявить о достигнутом соглашении, он счел нужным предупредить монахов, чтобы те не боялись: нужно уважать чувства архиепископа. За этим последовало оглашение решения третейского суда, в котором по существу признавалась правота архиепископа — ему было дозволено строить церковь повсюду и назначать своего приора. Ошеломленным монахам не оставалось ничего иного, как безропотно смириться с предполагаемым вероломством — жалобы были запрещены. Испытывая страх перед королем, — о чем мы слышим уже не впервые, — они повиновались приказу просить прощения у архиепископа. Однако, удовлетворив таким образом уязвленное самолюбие последнего, они узнали, что тот отказался от основания своей церкви и что неугодный приор будет устранен. Но проблема еще долгое время оставалась нерешенной,153 так как коллегиатскую церковь предстояло лишь перенести в другое место, но своего король достиг — на время крестового похода, в котором должен был принять теперь участие и архиепископ Бодуэн, конфликт терял остроту.

Оставался теперь вопрос защиты границ. Сразу же после смерти Генриха подняли голову валлийцы. Ричарда убедили, что с ними вполне могут справиться Иоанн и Лоншан, и действительно, валлийские князья вскоре подчинились и принесли ленную присягу Ричарду. С Шотландией дело обстояло гораздо сложнее. Король Вильгельм, плененный в 1174 году во время войны с Генрихом II, через год был вынужден признать себя вассалом английского короля, при этом его бароны и пограничные замки должны были отступиться от него. Нетрудно было догадаться, что при первой же возможности он попытается вернуть себе, утраченное, и не исключалось, что с целью реализации своих планов он пойдет на союз с Францией. Поэтому за 10000 марок Ричард отменил ленную присягу и 5 декабря 1189 года в Кентербери был составлен документ, признававший неправовой характер вынужденной ленной зависимости и узаконивающий ее отмену. Таким образом, был создан прецедент, — что небезынтересно в связи с будущей ленной присягой Ричарда на верность Англии Генриху VI, — для решения вопроса о вынужденной вассальной присяге. За свои английские владения Вильгельм, как и его предки, совершил hominium. Ожидалась, что подобное решение шотландской проблемы полностью оправдает себя в ближайшем будущем, во время отсутствия Ричарда. Но и в переговорах с шотландским королем Ричард не поступился своими политическими интересами: когда в 1194 году Вильгельм предложил ему, как сообщает Говден, 15000 марок за графство Нортумберленд, где находились важнейшие в стратегическом отношении замки, Ричард дипломатично отклонил его предложение как несвоевременное.

Где-то в середине декабря 1189 года Ричард переезжает в Нормандию. Высшую государственную администрацию он комплектует по принципу коллегиальности: должность верховного судьи поделили между собой Вильгельм Мандевилльский, граф Эссекский и Омальский, хорошо зарекомендовавший себя еще при Генрихе II, и епископ Гуго дю Пуисэ Даремский, светская и духовная фигура. Еще не раз Ричард назначит на одну должность сразу двоих. Особенно ярко этот подход проявился при передаче власти в 1191 году Уолтеру Руанскому, но, очевидно, король все-таки не считал разделение власти идеальным решением. Неизвестно, имел ли при этом Ричард в виду равноправное разделение власти между этими двумя государственными мужами, или епископу Данхемскому изначально отводилась лишь почетная роль, но, даже если предположить, что Вильгельму просто не хватило бы времени, чтобы сконцентрировать в своих руках всю полноту власти, все равно данное назначение формально отличается от последующих. По-видимому, Ричард остановил свой выбор в Пайпуэлле на этой личности, учитывая неотложность радикальных мер. И поскольку не нашел еще подходящего человека, которому можно было бы предоставить неограниченные полномочия вице-короля. Поэтому, рассматривая последующее назначение Лоншана, следует иметь в виду, что он был не первым выбором Ричарда, а вторым.