Виктор Салошенко - Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й. Страница 37

Одновременно по всему краю производятся «повальные обыски» для «отобрания запасов хлеба у населения». «Молот» сообщал: «Ежедневно активы коммунистов открывают во дворах спрятанный хлеб. Хлеб прячут в ямы, в стены, в печи, в гробы на кладбищах, в…самовары». И партийная газета приходит к выводу, что индивидуальный террор уже недостаточен и требует массовых расстрелов: «Эх, тряхнуть бы станицу… целые кварталы, целые улицы… тряхнуть бы так, чтобы не приходили по ночам бежавшие из ссылки враги…»

В то же время мать одного из казаков, оказавшихся в эмиграции, писала ему в Югославию: «Дорогой сынок! Письмо твое получили и благодарим, что не забываешь нас, живых мучеников. Поздравляем тебя с Новым годом и желаем тебе счастья в этом 33 году, и дай Бог, чтобы он был для нас счастливее всех прошедших. Но нас он уже обрадовал. На самый Новый год пришли к нам активы и взяли последних три пуда кукурузы. А потом позвали меня в квартал и говорят: «Не хватает 4 килограмма, пополни сейчас же!» И я отдала им последнюю фасоль. Но этим не закончилось. Они наложили на меня еще 20 рублей штрафу и суют мне облигации, которых я уже имею и так на 80 рублей. На мое заявление, что мне не на что их взять, мне грубо ответили: «Не разговаривай, бабка! Ты должна все платить, так как у тебя сынок за границей». Так что, милый сынок, придется умереть голодной смертью, так как уже много таких случаев. Харчи наши последние — одна кислая капуста, да и той уже нет. А о хлебе уже давно забыли, его едят только те, кто близок советской власти, а нас каждого дня идут и грабят. В станице у нас нет мужчин, как старых, так и молодых; часть отправлена на север, часть побили, а часть бежали кто куда… До свидания, твоя мама».

А казак в это время вместе со своими станичниками пел на чужбине:

Из чужой стороны, издалекаШлем любимой Кубани привет,Носим в сердце тебя мы глубоко,Помня прадедов наших завет.

Отношения казаков с народами Кавказа никогда не были ровными, как никогда не были ровными отношения между самими народами Кавказа. Особую остроту эти взаимоотношения приобрели, когда Россия, побуждаемая многочисленными обращениями за помощью со стороны народов и государств Закавказья, прежде всего близких русским по вере грузин и армян, стала укреплять свое влияние в этом регионе, в том числе и военным путем. Основной противник России — Турция, в свою очередь, поддерживала исповедующие ислам народы Северного Кавказа, поощряя их на вооруженную борьбу с Россией. В конечном итоге это вылилось в крупномасштабную войну, длившуюся с 1817 по 1864 год. Основной ударной силой были регулярные полки русской армии, которые рубили леса, строили дороги, осаждали и штурмовали укрепления горцев, уничтожали непокорные аулы и т. п. Но основная тяжесть повседневной службы легла на плечи казаков.

Еще при Петре I стали создаваться укрепленные линии, которые представляли собой длинные цепочки казачьих станиц.

Эти «линии» тянулись на тысячи километров по бескрайним степям и горам. Служба на них была невероятно тяжела. Первые казаки — линейцы буквально своими телами выстилали места будущих станиц, погибая не столько в боях, сколько от холода, голода и местных болезней. Воспоминания, которые оставили современники о первых линейцах, ужасают: «Если хочешь видеть тварь жалкую, всеми людьми и Богом забытую, представь казака, на линии стоящего под ледяными дождями и вьюгою, голодного, в лохмотьях, тело его не согревающих, с бесполезною своею пикою, где от мороза и лютой метели скрывается он с двумя своими лошадками, едва на ногах стоящими, в яме, подобной норе, где и сам воздух без смертного вреда вдыхать невозможно. А едва он сменится и добредет до дальней своей станицы, где и отдохнуть не успеет, как гонят его на новую службу за сотни верст от родного дома».

Несмотря на закон о том, что переселять на линии можно только охотников, т. е. добровольцев, казаков гнали, как на каторгу, без разбора. Хоперский полк вели на Кавказскую линию в кандалах, отобрав оружие, прославленное не в одном бою. «Страшно было видеть седовласых героев, увешанных наградами, в оковах переселяемых на линию. Под конвоем двух драгунских полков, мушкетерского и конной батареи», — писал очевидец.

Разумеется, казаки восставали, разбегались, но «железный ошейник» сословия держал их мертвой хваткой. А на линии, в боевой обстановке, они были относительно свободны и от солдатчины, и от государственного произвола. Там, на линиях, крепла казачья душа, и скоро казаки надежным щитом прикрыли почти все опасные границы империи.

Казачьи войска: Донское, Кубанское, Терское, Уральское, Сибирское, Астраханское, Оренбургское, Амурское и Уссурийское — у каждого своя история, у одних — уходящая в даль веков, к истокам земли русской, у других — не очень долгая, — все они были покрыты неувядаемой славой походов и сражений, великих побед. У каждого войска был свой неприятель, были свои песни и свои воспетые в песнях герои.

Но всех их объединяло одно — все казаки были прирожденные воины. Они сами стали такими; их закалила в боях на границе русского государства история, казаки были пограничниками России.

Об этом же повествовал и известный русский писатель А. И. Куприн:

«Пусть мои глаза и не увидят чаемого счастья Родины, но так же, как непоколебимо верую я в грядущее оздоровление и обновление великой России, верю я и в будущую неразрывную связь казачества с нею. За это говорят века общей истории, общих войн, общей религии, общих интересов, общего языка. Признаюсь: краевые частные интересы и вопросы о форме братского союза стоят для меня на втором плане. Я лишь знаю, что казачеству не придет никохда в голову бредить о самостийности, побуждаемой искусственным шовинизмом и науськиваемой ложной ненавистью. Мне ценна старинная красивая формула: «Клянемся тебе, белокаменная Москва, а мы, казаки, на тихом Дону!..

Казак — драгоценный союзник в охране государства. Многовековое общение с лошадью сделало из него природного кавалериста. Но он и прирожденный воин: со времен седой древности он стоял на рубежах земли русской, на передовых ее постах, как страж и разведчик, всегда готовый к первому наступлению и к первой обороне. Где еще в мире есть подобный незаменимый род войск? Поглядите на их походку и посадку. Послушайте их песни!

И скажу еще одно. Казаки искони владели землями добротными и в большом количестве. К тому же они никогда не знали условий крепостного рабства, угнетавшего и принижавшего душу русского крестьянина, хотя ее и не сломившего. Казак — земледелец, казак — фермер, если хотите — помещик. Его ни за что не соблазнят ни бред коммунизма, ни блажь интернационала, особенно когда после горького долгого опыта жизнь войдет в нормальную колею. А ведь зараза большевизма, даже бескровно скончавшегося, еще не раз даст знать о себе случайными вспышками…»