Полковник Магомед Джафаров - Коллектив авторов Страница 37

Переговоры эти велись с ведома и согласия Зубаира Темирханова, который всё время был с Нухом. Но, конечно, об этих переговорах ничего не знали турки. От турок эти переговоры скрывались.

Вообще Нух был больше на стороне Бичерахова, чем турок, но об этом, конечно, он нигде громко не говорил. Нух был уверен, что Бичерахо в сохранит ему его титул, чины и главное – его земли. Сделают ли то же турки, он сомневался.

Эти его сомнения впоследствии подтвердились целым рядом фактов и прежде всего отношением турок к Махачу и Коркмасову. Однажды в присутствии Исмаил Хаки Бея зашла речь о дагестанских социалистах. Нух и я осуждали Коркмасова и Дахадаева за их непатриотичность и большевизм. Исмаил Хаки Бей заступился за Коркмасова. Он сказал, что знает его лично давно и считает его весьма полезным человеком, вполне достойным уважения.

По его словам, Коркмасов стремится к тем же целям, что и турки. Махач, по его мнению, как товарищ Коркмасова не может быть иным человеком. Раз они оба вели свою линию, то, вероятно, в данных условиях это и была более правильная линия.

После этого у меня с Нухом по поводу турок был разговор, и Нух высказал подозрение, что турки могут спеться с Коркмасовым и Дахадаевым, и мы можем остаться ни при чём.

Перед занятием Шуры

В то время, когда Нух ездил к Бичерахову, турок ещё не было. Только пронесся слух, что в Леваши прибыли инструкторские кадры с пулемётами. Переговоры у Нуха с Бичераховым, видимо, были о борьбе с большевиками. О турках разговора не было. По борьбе с большевиками Нух достиг с Бичераховым соглашения.

Как случилось, что большевики исчезли из Шуры, ни Нух, ни я не знали. Однажды мы обнаружили, что на фронте большевиков уже нет, а стоят бичераховские посты.

25 сентября мне пришлось по вызову Бичерахова поехать к нему в Петровск. Собственно, должен был ехать Нух, но он отказался. Думаю, что это он сделал, боясь вызвать у турок подозрение. В это время мы уже вошли с турками в контакт. Зубаир Темирханов поехал в Леваши, откуда непрерывно сносился с Нухом. Наша главная задача в эти дни была занять Шуру раньше турок. Думаю, что у Нуха было всё согласовано с Темирхановым, а через него и с Исполкомом. Без согласия Исполкома едва ли Нух решился бы на какие-нибудь самостоятельные шаги в эти смутные дни. Во всяком случае, без согласия Исполкома Нух не занял бы Шуру.

Для меня это было самое трудное время. Турки, Бичерахов, большевики – это все для меня были враги. Я хотел самоопределения Дагестана без штыковой помощи кого бы то ни было.

Я выехал в Шуру из Араканов через Верхнее Казанище. В Верхнем Казанище я наткнулся на бичераховский пост, который не хотел меня пропустить. Я сказал, что еду для переговоров, и просил сообщить об этом в Шуру. Из Шуры пришло распоряжение пропустить меня. Я приехал в Шуру и в штабе Бичерахова нашёл Николая Коблицкого, который был начальником штаба. Я заявил ему, что являюсь начальником Араканского фронта и до сих пор дрался, так же, как и они, против большевиков. Теперь, когда уже большевиков нет, они свою миссию уже закончили и могут уходить, передав нам народ. Драться с ними ни у меня, ни у отряда моего нет желания, но и быть им теперь в городе незачем.

Коблицкий ответил, что он не правомочен решать такие вопросы, а сообщит моё требование по телеграфу в Петровск, и просил подождать ответа. Я согласился, и скоро пришёл ответ, которым Бичерахов вызывал меня в Петровск.

Поездка к Бичерахову

Мне подали автомобиль, и я тотчас же поехал в Петровск. Было очень любопытно встретиться с Бичераховым в эти смутные дни. Но дело было прежде всего. Так подошёл к делу и Бичерахов. Он принял меня официально, я тоже держался с ним официального тона. На его вопрос я ответил ему, что мы желаем, чтобы он вывел свои части из Шуры, т. к. борьба с большевиками кончилась, и делать им там больше нечего. Мы должны занять город и приступить к восстановлению порядка и организации власти. Ссориться с Бичераховым у нас нет основания, тем более воевать с ним.

Бичерахов ответил, что у него по этому поводу есть полная договорённость с Нухом, что он ничего не имеет против того, чтобы наши части вошли в город немедленно и чтобы мы приступили к организации власти. Но он не имеет возможности сейчас вывести свои части из Шуры, что его части должны ещё остаться в городе.

Я с этим не соглашался и соглашаться не мог. Я категорически заявил ему, что он должен уйти из Шуры. У него есть свои задачи, у нас свои. Пусть он занимается своим делом и не мешает нам заниматься своими. Я сообщил ему, что нами принято решение: до тех пор, пока в России не установится какое-либо постоянное правительство, жить совершенно отдельно и самостоятельно и ни к какой группировке не присоединяться. Всех же, кто захочет силой завладеть Дагестаном, мы будем считать врагами и драться с ними.

– А турки? – ехидно спросил Бичерахов.

– Турок мы не приглашали, – ответил я решительно, и не собираемся с ними быть вместе. Я говорю сейчас от имени своего Северного Дагестана, хотя официальных полномочий для этого не имею. Но я утверждаю, что никто в Северном Дагестане турок не приглашал и не собирается быть с ними. Так же и мой отряд. У нас уже назначен съезд и, как только мы займём Шуру, съезд соберётся и решит, как быть с турками. Сейчас же переговоры ведёт не Нух, а я. Мне необходимо, чтобы ваши части ушли из Шуры.

– Нет, – ответил твёрдо Бичерахов. – Части мои останутся в Шуре. Драться с вами мы не будем. В город вы можете войти, когда хотите.

– Что же это, – говорю, – выходит, что ты для нас очистил город от большевиков, теперь мы можем войти туда и делать всё, что угодно.

– Нет, в оперативном отношении вы должны подчиниться мне, а в остальном делайте всё, что хотите.

– Значит, ты хочешь завоевать Дагестан?

– Нет, это неверно, –