Николай Непомнящий - Брем Страница 37

К 20 апрелю пациенты почувствовали себя лучше, чтобы участвовать в обратном путешествии. Герцог Эрнст пожаловался в своей автобиографии: «Жизнь диких охотников подошла к концу удивительно быстро, и мы не успели насладиться тем необычным и загадочным, что окружало нас в таком изобилии».

После мягкого горного климата изнуряющая жара пустыни была поистине гнетущей. Тем не менее 23 апреля команда достигла «дамского лагеря» в Умкуллу и английский фрегат переправил всю компанию с удобствами обратно в Суэц.

Бремы и Кречмер отправились домой, а герцог и его окружение остались до конца месяца в Каире. Кэмерон по распоряжению из Лондона стал консулом при императоре Теодоросе. Чтобы переключить того на «немецкие интересы», Эрнст II вручил эфиопскому негусу орден своего герцогства.

Состояние больного Брема во время экспедиции было поистине плачевным.

«Я, в лихорадке, плелся позади остальной части общества, и, следовательно, не имел ни сил, ни возможности для продолжения моей научной работы. Сегодня я могу только с сожалением думать о землях Богоса. Я сохранил твердое убеждение, что там есть чем заняться исследователям. 26 числа я уехал из страны, на которую мы возлагали такие большие надежды! Одно могу сказать наверняка: в области Богос отряд естествоиспытателей, отправься он туда, собрал бы такие коллекции, которые затмили бы все, собранное в Африке».

Это подтверждает и список животных и растений, прилагаемый к отчету о путешествии, — фантастически длинный перечень всевозможной живности!

В описаниях животных он делает типичные для будущей журналистской работы выводы: «Недостаточно знать, что это существо водится в лесу, степи или море, надо узнать, из чего состоит лес, пустыня, что представляет собой море, в котором живет данное существо. Каждое животное, если хотите, представляет характер его собственной родины. Оно всегда показывает свою взаимозависимость с климатом, поверхностью земли и растительным миром. Оно, таким образом, несет отпечаток своей родины, и только когда мы сопоставим повадки и образ жизни животного с его домом, мы поймем его целиком».

Самым же главным результатом явилась идея создать большую книгу о жизни животных, которая должна была «коренным образом» отличаться от всех до сих пор существующих тем, что соединила бы в себе все старые наработки с новыми исследованиями и наблюдениями. «В современных произведениях, — сетует Брем, — не рассказывается о жизни животных как таковой. Ограничиваются только описаниями тела и его строения. Все самое главное — привычки, образ жизни, поведение — остаются за бортом повествования».

По возвращении Брем сразу взялся за работу: нужно было дополнить герцогский доклад об охоте, богато иллюстрированный Кречмером, своими живыми наблюдениями. Тут не обошлось без конфликта, поскольку Брем счел нужным «на следующих страницах передать общественности некоторые заметки, которые были сделаны во время путешествия в область Богос его светлости герцога Саксен-Кобург-Готского». Это было некое научное приложение к докладу, на выпуске которого настаивал молодой ученый, но против которого возражали издатели.

Несмотря на их протесты, книга была все же издана а Лейпциге при поддержке Герштеккера в 1864 году — внушительный, даже скорее помпезный том, формат которого скорее напоминал атлас.

Сразу же по возвращении возникла и другая приятная работа: Росмесслер предложил готовить книгу «Звери леса», которая и была выпущена в свет в 1862 году.

Хозяин зоопарка

Вернувшись в Лейпциг, Брем не переставал думать о запланированной книге. Они много говорили об этом с Росмесслером. Оба сошлись во мнении, что это должна быть «народная», научно-популярная книга. Росмесслер уже написал в этом ключе книгу о лесе, и она оказалась весьма удачной во всех отношениях. В отличие от научных трудов она рассказывала о красоте и привлекательности леса для широкой публики и призывала поставить лес под защиту государства. То есть обо всем том, что через сто лет назовут рекреацией.

Росмесслер задумал с помощью Брема дополнить и расширить свою вышедшую книгу томом «Звери леса», потому как первый охватывал в основном растительный мир, и лишь две главы касались животных. Позвоночных (звери и птицы) Брем взял на себя, а главным специалистом по беспозвоночным (насекомым, паукообразным, червям) был сам Росмесслер.

1863 год — важная веха в жизни писателя и путешественника.

Еще год назад руководство только что созданного в Гамбурге зоопарка предложило Брему стать его руководителем. То была счастливая пора для немецких зверинцев. В 1841 году в Берлине открылся первый зоосад, его примеру последовали Кёльн и Дрезден, и вот теперь собственным зверинцем захотел обзавестись старый ганзейский город Гамбург. Всего же, кроме Германии, в Европе высоко котировались лишь Лондонский и Амстердамский зоопарки».

Само собой, Брему были известны все трудности первых этапов становления берлинского зверинца. Знал он и предысторию Гамбургского зоопарка. У него были свои знаменитые предшественники. Так, торговец рыбой Готфрид Карл Гагенбек из Санкт-Паули приобрел у рыбаков шесть тюленей и стал выставлять их напоказ на Шпильбуденплац. Бизнес принес прибыль и позволил купить других животных, среди которых были обезьяны, белые медведи и антилопы. Сын торговца Карл расширил дело отца и стал так хорошо зарабатывать, что вместе с Лоренцом Казановой они даже смогли нанимать на службу ловцов животных, чтобы регулярно пополнять клетки зверинца. Карл Гагенбек стал главным поставщиком цирков и зоопарков Европы. Его зверинец оказался слишком мал: требовалось открывать собственный зоосад. Конечно, это предприятие было на 100 процентов коммерческим делом, однако экспедиции, им организованные, приносили и важные научные результаты.[23]

Это были цели, о которых Брем в 1863 году мог только мечтать. Первым шагом к созданию зоопарка в Гамбурге было открытие временного комитета по образованию зоологического общества. Долгие переговоры с ганзейским сенатом дали положительный результат: удалось получить бесплатно на 50 лет 13 гектаров земли недалеко от старого кладбища. Эта площадь, которая впоследствии расширилась, позволила ландшафтному инженеру Юргенсу заложить основы крупнейшего и современнейшего зоопарка Европы.

По примеру Берлина для финансирования проекта было создано акционерное общество. В этом отношении общественность Гамбурга проявила себя исключительно активно. Было решено найти на должность директора такого молодого зоолога, у которого был бы опыт работы с дикими животными и наряду с этим публицистический талант.