Хуберт Зайпель - Путин: Логика власти Страница 38

«Когда мы начинали, существовало четыре центра власти», – так Кудрин описывает соотношение неравных сил в начале путинской эры. «Администрация президента, канцелярия премьер-министра, блок реформаторов вокруг меня и Грефа в кабмине и силовики. Кроме этого, была ещё горстка личных друзей Путина, в основном петербуржцев, чьё влияние со временем ослабло». Первый путинский премьер-министр, Михаил Касьянов, занимал эту должность с мая 2000 по февраль 2004 года. Это ещё один хороший знакомый Березовского. «Он был результатом политической сделки, в заключении которой участвовала «семья» ещё при определении условий следующего президентского срока. Но мы все были настроены вполне оптимистично»[129].

Конфликты и разочарования в правящей команде проявляются быстро и разрешаются жёсткими методами – как в правительстве, так и за его пределами. Премьер считает, что перемены происходят слишком быстро. Кабинет расколот. Путин ищет баланс между фракциями, лавирует, усиливает реформаторов, успокаивает консерваторов, старается не упустить контроль и оставляет за собой право принимать решения самостоятельно. В конце концов дело доходит до открытого обмена ударами между премьер-министром Касьяновым и Германом Грефом, ответственным за экономику. Касьянов назначает заседание в Минэкономразвития, собирает все его департаменты и открыто атакует Грефа.

«Это была резкая критика министра экономического развития, целенаправленно инсценированная всеми его подчиненными, которых было около трёхсот человек», – так Кудрин вспоминает это публичное унижение. После этого Греф берет больничный на несколько недель и хочет уйти в отставку. «Касьянов считал нашу программу слишком амбициозной, и, кроме того, ему не нравилось то, что он в ней не участвует».

Путин отговаривает Грефа от отставки и оказывает ему политическую поддержку. Президент получает долгожданный повод заменить Касьянова, связанного со старой ельцинской командой, новым человеком. Незадолго до этого он назначил ещё одного петербургского знакомого, юриста Дмитрия Медведева, главой могущественной администрации президента. Новый премьер-министр Михаил Фрадков раньше был министром внешней торговли России, затем Путин сначала назначил его на пост главы налоговой полиции, а потом на должность полномочного представителя России в ЕС. Три года спустя он станет руководителем Службы внешней разведки (СВР).

«Решение о назначении Фрадкова на пост премьера Путин принимал сам, – так Алексей Кудрин описывает кадровую политику президента. – Это было обусловлено тремя причинами. Во-первых, его тоже рекомендовали друзья по КГБ. Во-вторых, Фрадков до этого отвечал за внешнеторговые связи, очень много работал за рубежом, и все исходили из того, что он хорошо разбирается в экономике. Я также думал, что у него современные взгляды и что он – самый прогрессивный из старых кадров. И в-третьих, Путину нужен был человек, который бы разделял его мнения. Обоих премьер-министров, и Фрадкова, и его предшественника, Путину всегда приходилось подталкивать, чтобы они что-то поменяли. Предложения министров залёживались у них целую вечность».

Уже упомянутый документ, разработанный Грефом и другими реформаторами в качестве правительственной программы Путина, носил название «Россия на рубеже тысячелетий» и подводил крайне нелицеприятный итог предшествующих лет. «Опыт 90‑х годов красноречиво свидетельствует, что действительно успешное, не сопряжённое с чрезмерными издержками обновление нашей Родины не может быть достигнуто простым переносом на российскую почву абстрактных моделей и схем, почерпнутых из зарубежных учебников. Не приведёт к успеху и механическое копирование опыта других государств. Каждая страна, в том числе и Россия, обязана искать свой путь обновления. ‹…› Мы находимся на этапе, когда даже самая верная экономическая и социальная политика даёт сбои при проведении её в жизнь из‑за слабости государственной власти, органов управления»[130].

Что это значит на практике, Владимир Путин объясняет собравшейся экономической элите страны тёплым летним днём в июле 2000 года, созвав сливки олигархического общества на беседу в Кремль и приготовившись к сражению. Он преподаёт им урок особого рода. Представители бизнеса обеспокоены уже заранее. Сразу после выборов новый хозяин Кремля отпустил замечание, наделавшее много шума. Владимир Владимирович публично заявил, что дни олигархов миновали и что борьба с преступностью – это и борьба с коррупцией[131].

Его послание олигархам – это объявление войны, даже если далеко не вся его речь выдержана в таком же саркастическом тоне, как её начало. «Вы сами формировали это государство через подконтрольные вам структуры, поэтому не надо пенять на зеркало. Надо обсудить, что сделать, чтобы отношения были демократичными, абсолютно цивилизованными и прозрачными»[132].

Экономические тяжеловесы должны принять решение: либо они идут в политику, либо занимаются бизнесом. Они должны прекратить свои махинации в кулуарах власти, и к тому же должны платить налоги. Это не пустые угрозы. Все беседы в высших кругах общества уже не первый день крутятся вокруг необычного происшествия. Один из «своих» перед встречей ненадолго отправился в СИЗО по обвинению в мошенничестве. Обвиняемый, Владимир Гусинский, – не просто какой-нибудь олигарх, а один из членов эксклюзивного клуба семи миллионеров, которые профинансировали перевыборы Ельцина, несмотря на то, что все они друг друга терпеть не могли[133]. Частный телеканал НТВ, принадлежащий Гусинскому, вместе с каналом ОРТ Березовского во время президентской гонки систематически разрушал репутацию противников.

Сейчас НТВ постепенно начинает кампанию против нового главы государства, чьи решения пришлись Гусинскому не по вкусу. Выходя на медийный рынок, банкир и бывший импресарио преследовал те же цели и так же не стеснялся в средствах, как и Борис Березовский. «Это было сделано исключительно затем, чтобы получить влияние, стопроцентное влияние. На политиков и на общество», – так он описывает мотивацию и смысл своих инвестиций в этой области в беседе с бывшим корреспондентом «Washington Post» Дэвидом Хоффманом[134].

Обвинение с Владимира Гусинского, правда, снимают. Однако объявление войны услышано. Медийный магнат из‑за экономического кризиса сильно задолжал «Газпрому» и продаёт государственному энергоконцерну свою медиа-империю за 300 миллионов долларов. Позднее, уже за границей, он будет жаловаться, что его к этому решению вынудили угрозы властей, так как иначе против него стали бы проводить новые расследования[135]. Какие расследования – он не говорит.