Владимир Успенский - Зоя Космодемьянская Страница 38

— Когда? — спросила она.

— Разведка выступает через час. Поведешь. Встреча в полночь на подходе к шоссе. Дальше двумя группами: Проворов и я.

На этот раз Зоя была «чернорабочим» — тащила взрывчатку. Шестеро разведчиков ушли вперед налегке, их груз распределили среди остальных. Мешок был тяжел, как в первом переходе и, как тогда, резала плечо левая лямка, давила грудь, мешая дышать. Короче она, что ли? Или груз неправильно укладывает Зоя — надо тщательно проверить на отдыхе.

Еще тревожилась она за девочек. С середины дня подул теплый ветер, вроде бы даже мелкий дождик заморосил. С веток срывались капли. В лесу сырость не очень чувствовалась, а на открытых местах, особенно в низинах, было туманно и словно бы роса легла на пожухлую траву. Валенки у разведчиков намокли, разбухли, отяжелели. Видя, с каким трудом переставляют девушки ноги, Зоя даже неловкость какую-то чувствовала: страдают подруги, а ей в сапогах и легко, и тепло, и сухо.

Настолько втянулась она в дальние переходы, что даже не заметила, как дошли до цели. Не больше трех часов прошагали. Впереди было шоссе, и довольно близко: слышался треск мотоциклов, гул двигателей.

Волошина с разведчиками встретила отряд на заброшенном, затравеневшем проселке, который тянулся по лесу параллельно шоссе. И опять Зоя удивилась мастерству Веры и Бориса. Лес незнакомый, на десять метров едва видно, а они будто по ниточке пришли с разных сторон к месту встречи.

Разговаривали шепотом. Парни переложили в свои мешки взрывчатку. Разделились на группы. Проворов ушел по заросшей дороге. Борис со своими ребятами исчез в лесу. Всех остальных повела к шоссе Вера. Они — группа прикрытия. Если немцы обнаружат подрывников — надо заслонить товарищей огнем, обеспечить отход.

Метров сто двигались ползком, Зоя ничего не могла разглядеть, кроме нечастого мелькания света. Когда остановилась и отдышалась, увидела — шоссе совсем близко. Солдат в кабине грузовика прикурил — вспышка осветила лицо. Вполне можно было попасть из нагана.

Бойцы прикрытия, как черные продолговатые камни, лежали неподвижно на возвышенности, среди редких деревьев. Место было сухое, и Зоя подумала, что летом бугор этот хорошо прогревается солнцем, земляники здесь много… Разыскать бы его когда-нибудь вместе с мамой в синий безоблачный день. Посидеть здесь, показать, где прятались глухой осенней ночью…

Машины все ехали и ехали. Штуки четыре-пять кряду, потом интервал, и снова столько же. Показалось, может быть, Зое или вправду: при дальней вспышке фар метнулась по низине к шоссе горбатая тень. Наверно, не показалось: ведь не просто тень, а горбатая. Либо черт, либо свой парень с мешком взрывчатки за спиной. Но какие черти среди ночи в прифронтовой полосе: давно разбежались отсюда.

Зое стало даже немножко весело от такой мысли. Клаву бы рассмешить. Она близко, в трех метрах, но эти три метра сейчас — как пропасть.

По шоссе снова густо пошли машины. Сперва мотоциклисты и несколько легковушек, потом здоровенные крытые грузовики. Ехали они быстро, свет фар скользил понизу, не попадая на бугор. Зоя, чувствуя себя в безопасности, высунулась из-за дерева и с ненавистью глядела на ревущие, быстро проносившиеся машины. Что там, в этих кузовах? Отдыхают солдаты, которые утром попрут на наших бойцов? Или уложены снаряды, мины, гранаты — огонь и смерть, которые обрушат фашисты на защитников столицы?..

Кто-то трижды дернул ее за ногу. Сигнал отходить. Так быстро?

Ей не хотелось ползти, нюхать землю. Авось не увидят немцы с шоссе. Встала и попятилась, но Вера Волошина бросилась к ней, пригнула сильной рукой:

— Думай! Пришлось лечь.

Ползли быстро. Потом — перебежками от дерева к дереву. Едва остановились на старом проселке — подоспел Борис с двумя парнями. Через несколько секунд — запыхавшийся Проворов со своими ребятами.

— Сейчас рванет! — в голосе Бориса надежда и тревога. Он хотел сказать еще что-то, да так и замер с приоткрытым ртом. А Зоя даже присела от резкого треска за спиной, от раскатившегося грохота. Темный лес перед ней озарился, как при блеске молнии, проступили бело-розовые стволы берез.

Она повернулась быстро и увидела яркий огненный полог: деревья с этой стороны были не светлые, а, наоборот, черные, будто обугленные — каждый ствол выделялся на багровом, меркнущем фоне. Вновь громыхнуло, но дальше и слабее. Взрыва не было видно, лишь над деревьями раскрылся розовый веер, заштрихованный густой сеткой ветвей.

Секунда, и все погасло, сделалось очень темно — кончился маленький праздник. Проворов выдохнул восторженно:

— Ну, врезали! Ну, дали, кума-лиса! И сразу — суховатый голос Бориса:

— Павел, у тебя как?

— Все здесь.

— Порядок движения прежний. Волошина со мной. — И как ни крепился, вырвалось мальчишеское: — Ямища там небось!

— До обеда прочухаются!

— Всю взрывчатку запихнули!

— Отставить разговоры. Пошли.

Настолько удачно получилось с этими взрывами, что люди слишком уж расслабились, успокоились. Если бы не командир, шагали бы кучей, весело переговариваясь, а может, и песню запели бы. Негромко. Павел Проворов прыскал в кулак, припоминая, как укладывал в трубе взрывчатку. Над головой автомашины грохочут, в трубе сыро, вонь какая-то, а он работает, торопится, и всего лишь единственный раз ругнулся за все время, да и то не всерьез, а куму-лису помянул. Рассказать знакомым ребятам — не поверят!

Каждому было что вспомнить. И никто, пожалуй, кроме командира, не думал о тех последствиях, которые может иметь эта диверсия для отряда. Конечно, немцы примут меры. Прочешут окрестные леса. Возможно, с самолетов осмотрят, если погода утром на них сработает. Поэтому за ночь надо уйти подальше, хотя бы километров на десять. Выставить дозоры и затаиться в лесной чащобе. Но даже и Борис Крайнов не предполагал, какой резонанс вызвали ночные взрывы, прогремевшие в ближнем тылу наступающих войск, повредившие автостраду, которая питала гитлеровский фронт на этом участке. Фашисты встревожились, пытаясь понять: в чем дело, где ждать новых диверсий? Партизаны ли это? Или отряд русских прорвался через передовую? Или пробивается к своим окруженная часть?

На место диверсии выехали саперы и подразделения автоматчиков. Усилена была охрана объектов. Все гарнизоны немедленно выставили заставы и засады на окраинах населенных пунктов и перекрыли дозорами перекрестки дорог. На один из таких дозоров и нарвался около трех часов ночи отряд Крайнова.

Надо было пересечь неширокую кочковатую луговину, чтобы перейти из одного лесного массива в другой. Посреди луговины — малоезженая дорога, обозначенная на карте как зимник. До деревни километра полтора. Ничто не предвещало опасности. Отряд двигался, как обычно, цепочкой. Тишина нарушалась лишь топотом ног да тяжелым дыханием. И вдруг во тьме, в ошеломляющей близости, раздался удивленно-испуганный крик. Жестко прозвучала незнакомая команда, оглушающе грянули торопливые выстрелы.