Автобиография - Бенджамин Франклин Страница 38

оседая на его внутренней поверхности, и скоро затемнял свет, который фонари должны были давать; кроме того, их ежедневно нужно было чистить, и случайный удар мог разбить их и полностью вывести из строя. Поэтому я предложил делать фонари из четырех плоских стекол, с длинным дымоходом вверху для вытяжки дыма и с щелями, пропускающими снизу воздух для ускорения выхода дыма; благодаря этому они оставались чистыми и не затемнялись через несколько часов, как лондонские лампы, но сохраняли яркость до самого утра; случайный удар мог разбить только одно стекло, что легко поправимо.

Меня не раз удивляло, что пример употребляемых в Воксхолле фонарей, сохраняющих чистоту благодаря отверстиям на дне, не побудил лондонцев делать такие же отверстия в своих уличных фонарях. Но так как те отверстия делаются для другой цели, а именно для того, чтобы пламя сразу переходило на фитиль через свисающие сквозь них маленькие пучки льна, то, очевидно», при этом не было обращено внимание на пользу в другом отношении, а именно в связи с доступом воздуха, поэтому улицы Лондона через несколько часов после того, как зажигаются фонари, освещены очень плохо.

Говоря об этих усовершенствованиях, я хочу упомянуть и о том, которое я предложил, находясь в Лондоне, доктору Фозергиллу – одному из лучших людей, которых я знаю, и большому поборнику полезных проектов. Я заметил, что в сухую погоду улицы никогда не подметались и легкая пыль не убиралась; ее накопление терпели до тех пор, дока дождливая погода не превращала ее в грязь; после того как эта грязь в течение нескольких дней настолько покрывала мостовую, что переходить улицу можно было только по узким дорожкам, которые бедняки расчищали лопатами, ее с трудом сгребали и сваливали в открытые сверху телеги, откуда комья грязи падали при каждом толчке, причем от этого часто страдали пешеходы.

Пыльные улицы не подметались якобы по той причине, что пыль могла проникнуть в окна домов и лавок. Одно случайное обстоятельство показало мне, как много можно подмести за короткое время. Однажды утром я увидел перед моей дверью на Кревен-стрит бедную женщину, подметавшую мостовую березовым веником; она была очень бледна и казалась такой слабой, как будто только оправилась от болезни. На мой вопрос, кто поручил ей подметать здесь, она ответила: «Никто, но я очень бедна и несчастна, и подметаю перед дверьми джентльменов в надежде, что они дадут мне что-нибудь». Я попросил ее подмести дочиста всю улицу и обещал дать ей шиллинг. Это было в девять часов; в полдень она пришла за шиллингом. По медлительности, которую я заметил сначала в ее работе, я с трудом мог поверить, что она сделала все так быстро, и послал своего слугу проверить это. Он доложил, что вся улица прекрасно выметена и пыль свалена в проходившую по середине улицы сточную канаву; первый же дождь совсем смыл ее, так что улица и даже канава были совершенно чисты.

Тогда я рассудил, что если слабая женщина могла подмести такую улицу за три часа, то сильный, энергичный мужчина может сделать это за вдвое меньшее время. Позвольте мне отметить здесь удобство иметь только одну сточную канаву посредине узкой улицы, вместо двух – по обе стороны, рядом с дорожкой для пешеходов. Ибо когда вся выпадающая на улице дождевая вода бежит с краев к середине, она превращается там в достаточно сильный поток, чтобы снести всю попадающуюся по дороге грязь; но если эта вода разделена на два русла, ее сила часто оказывается недостаточной, чтобы их очистить, и вода лишь разжижает встречающуюся грязь. Колеса экипажей и копыта лошадей разбрасывают эту слякоть по дорожке для пешеходов, которая становится грязной и скользкой, а иногда забрызгивают прохожих. Предложение, которое я сообщил доктору, сводилось к следующему:

«Для более эффективной чистки и содержания в чистоте улиц Лондона и Вестминстера предлагается нанять несколько сторожей, чтобы они, каждый на нескольких улицах и переулках своей округи, выметали пыль в сухую погоду, а в дождь очищали грязь; их надо снабдить метлами и другими необходимыми для этой цели инструментами, которые должны храниться наготове в соответствующих местах и раздаваться беднякам, которых можно использовать для этой работы.

В сухие летние месяцы вся пыль должна сметаться в кучи на должном расстоянии, еще до того, как обычно открываются лавки и окна домов; затем чистильщики улиц должны вывозить ее в плотно закрытых телегах.

Счищенную грязь не следует оставлять в кучах, которые снова будут разноситься колесами экипажей и копытами лошадей; чистильщики должны быть снабжены телегами с кузовами, посаженными не высоко – на колесах, а низко – на полозьях, с решетчатым дном, покрытым соломой; такое дно удержит сваленную на него грязь и сделает возможным отток из нее воды; тем самым она станет намного легче, так как вода составляет основную ее тяжесть. Эти телеги должны располагаться на удобных расстояниях друг от друга, и грязь должна подвозиться к ним в тачках, они же будут оставаться на месте, пока грязь не подсохнет, а затем следует приводить лошадей, чтобы увезти их».

Впоследствии у меня возникли сомнения в возможности повсеместного осуществления последней части предложения из-за узости некоторых улиц и трудности так поставить сани, чтобы они не очень загромождали проход; но я до сих пор считаю, что в первой части предложения требование подметать и увозить пыль до открытия лавок – очень практично в длинные летние дни; так, проходя однажды в семь часов утра по Стрэнд и Флит-стрит, я заметил, что еще не открыта ни одна лавка, хотя было светло и солнце взошло уже три часа тому назад; нередко высказываемое недовольство пошлиной на свечи и дороговизной жира жителями Лондона, которые добровольно предпочитают жить при свете свечей и спать при солнечном, звучит довольно-таки абсурдно.

Некоторые могут сказать, что все это пустяки, о которых не следует вспоминать или рассказывать; но если они поразмыслят, что хотя пыль, попавшая в ветреный день в глаза одному человеку или в одну лавку, не имеет большого значения, то большое число таких случаев в населенном городе и частое их повторение придают этой мелочи вес и значительность; тогда, может быть, они не будут так сурово критиковать тех, кто уделяет некоторое внимание столь низменным по внешнему виду делам. Человеческое счастье создается не столько большими удачами, которые случаются редко, сколько небольшими каждодневными улучшениями. Так, если вы научите бедного молодого человека бриться самому и содержать свою бритву в порядке, вы можете сделать гораздо больше для его счастья в жизни, чем если бы вы дали ему тысячу гиней. Эта сумма может