Теодор Гладков - Герои Гражданской войны Страница 38

Начдив приказал Левензону стянуть бригаду в Александровск и приступить к исполнению обязанностей начальника гарнизона, обеспечить свободную демонстрацию рабочих, организовать военный парад.

Назначение советского коменданта, несмотря на наличие махновского начальства, укрепило авторитет Красной Армии, а демонстрация рабочих под алым знаменем показала, на чьей стороне трудящиеся.

Махно засел в своей штаб-квартире в гостинице «Европейская». Даже самые доверенные приближенные не решались прерывать угрюмое молчание «батьки», неподвижно застывшего у чайника с горилкой в номере уездного отеля. Время от времени Махно тряс поповской шевелюрой и хрипло спрашивал:

— Берут? Пьют?

И тогда самым доверенным приходилось докладывать: красноармейцы отказываются и от денег и от водки, что так «щедро» предлагали им надежные «батькины» хлопцы.

А тем временем бойцы 45-й охотно отвечали на бесконечные вопросы рядовых махновского войска: о Советах, политике партии, положении в Красной Армии.

7 января в Александровске состоялся парад 1-й бригады, на котором присутствовали и махновцы.

Поздравив бойцов с освобождением Красной Армией Бердянска и Мариуполя, комбриг обратился затем к партизанам Махно с призывом стать на защиту Красного знамени рабоче-крестьянской революции. В рядах махновцев послышались голоса одобрения.

Тогда попытался вмешаться Попов — один из видных махновских приспешников. Он призвал красноармейцев перейти в армию «батьки», где «все равны», всячески поносил при этом красных командиров и комиссаров. Комбригу и комиссару бригады Генину с трудом у далось удержать бойцов, рвавшихся тут же поднять Попова на штыки.

Парад стал переломным моментом. К вечеру во всех махновских частях в городе прошли митинги, на которые приглашали красноармейцев. После митингов многие бывшие партизаны — группами и в одиночку — приходили с просьбой зачислить их в советские части. Немало махновцев просто бросили оружие и разошлись по домам.

Обо всем этом было немедленно передано Якиру, который вел переговоры с командующим 14-й армией И. П. Уборевичем и членами Реввоенсовета. Аппарат выстукивал на длинной ленте сообщение о том, что получено распоряжение Южфронта предложить армии Махно выступить в защиту Советской республики против поляков в районе Мозыря. «Во исполнение этого распоряжения, — читал Якир, — нами будет передан для Махно оперативный приказ. Мы полагаем, что соответствующее отношение Махно к этому приказу даст нам возможность иметь определенный материал для нашего дальнейшего поведения. Последнее постарайтесь использовать Вы и будьте добры высказать Ваше мнение».

Доложив о последних событиях в Александровске, Якир ответил:

— Я лично, зная Махно, полагаю, что он ни в коем случае не согласится…

Приказ РВСР о переброске на Западный фронт был вручен Махно 8 января. Махно приказа не выполнил. 10 января части 45-й приступили к прочесыванию местности и разоружению махновцев. Большинство войск Махно не оказало никакого сопротивления, многие, в том числе даже «1-й стальной имени батьки Махно полк», заявили о своем переходе в Красную Армию. Только сам Махно с крохотной кучкой приближенных ускакал в Гуляй-Поле.

«Борьба с Махно, — говорилось в приказе РВС 14-й армии, — требовала от каждого красноармейца не только боевых качеств, но и высокой политической сознательности, стойкости и выдержки.

Реввоенсовет армии с полным удовлетворением отмечает, что все эти качества были проявлены частями 45-й дивизии, на которые была возложена ответственная работа по ликвидации махновщины»…

— Ну вот, товарищ начдив, и разложили махновцев, — радостно заметил кто-то из штабных работников, прочитав приказ.

— Разложили? — улыбнулся Якир. — По-моему, не разложили, а оздоровили. Впрочем, теперь это уже пройденный этап. Сейчас меня беспокоят дела на берегах Буга…

Шаг за шагом, в жестоких боях отвоевывали красные воины родную Украину. И в каждом городе, каждом селе возникали митинги, на которых население горячо приветствовало своих освободителей. Политработники дивизии помогали восстанавливать советскую власть на местах, содействовали ревкомам в борьбе с разрухой, голодом, тифом. Многие рабочие и крестьяне освобожденных районов вступали в дивизию добровольцами. Среди них был и пятнадцатилетний комсомолец Николай Островский; Вместе со многими другими добровольцами его направили в формировавшуюся тогда из конных под: разделений дивизии кавалерийскую бригаду. 25 января кавбригада во главе с Г. И. Котовским закончила формирование и получила приказ совместно со 2-й бригадой овладеть Вознесенском.

Белогвардейское командование понимало все значение этого важного узлового пункта на реке Южный Буг, стянуло сюда крупные силы пехоты, конницу, артиллерию, бронепоезда.

…Ветер поднимал клубы снежной пыли, зло кру тил их, бросал в лицо. На двадцатиградусном морозе стыли руки и замки орудий, мерзла вода в кожухах «максимов». Как огнем, обжигала пальцы заледеневшая сталь затворов. Но люди шли вперед сквозь буран. Бойцы 402-го стрелкового полка торопились на помощь котовцам, уже завязавшим бой за Вознесенск.

Командир полка Н. Н. Криворучко распорядился непрерывно подкладывать дрова в топки походных кухонь, где кипятилась вода. И хотя, конечно, все понимали, что «поить», кипятком будут пулеметы, кто-то из бойцов пошутил:

— Не хотите ли, товарищ командир, белых угощать чайком?

— Угостим на славу, — отвечал Криворучко. — Выполним приказ начдива, сегодня же возьмем Вознесенск!

«Приказ начдива» — эти слова стали железным законом в 45-й.

В ночь на 31 января под ураганным орудийным огнем конница и пехота 45-й ворвались в Вознесенск. После жестокого боя в непрекращающемся буране город и станция были освобождены.

2 февраля после суточного сражения полки 3-й бригады заняли Ольвиополь.

Теперь 2-й армейский корпус белых силой до 7 тысяч штыков и сабель был прижат к Днестру. Командование корпуса предприняло отчаянные попытки прорваться к Одессе. В районе Раздельной развернулись кровопролитные бои, в которых части Якира нанесли противнику серьезный урон, накрепко преградив ему путь в Одессу.

В те дни к событиям под Одессой было приковано внимание многих столиц мира. Английский и, французский представители в ставке Деникина генералы Хольман и Манжен понимали, что падение города продемонстрирует в Лондоне и Париже крах белогвардейщины. Хольман обещал деникинцам в Одессе любую материальную поддержку, в порт вошли английские военные корабли. В самом городе в помощь войскам создавались добровольческие отряды. Кто их только не формировал! Буржуазный контрреволюционный «Союз возрождения» и немцы-колонисты, крупный бандит атаман Струк и митрополит Платон, городская дума, генералы, гимназисты…