Анатолий Отян - Служба в потешных войсках ХХ века Страница 38

Машины мчались по полю, поднимая шлейфы пыли.

"Чего они едут?", – подумал он и всё понял. На земле увидели опасность, грозящую ему, кто-то крикнул скорой помощи, а потом и сами парашютисты прыгнули в грузовик и помчались, ещё не осознавая, что помочь мне не смогут.

"Раз они едут, значит мои дела плохи", – решил Анатолий и не зная, откуда взялись силы, схватил стропы, раздвинул их и выдернул ногу. Он выпрямился и только успел сложить вместе ступни, приземлился. Встреча с землёй была жёсткой, он чудом устоял на ногах, но всё тело вздрогнуло от удара. Первым к нему подбежал Юра Кощеев и Люба Мазниченко.

– Ну ты, Мотоциклизма, и напугал всех. А сам хоть успел испугаться?

– Только когда увидел машины, но страха не было.

Все начали рассматривать мои оба парашюта, но ничего не нашли.

Вернее не нашли первопричину задержки выхода главного купола из ранца. Дальнейшее было понятно, хотя никто не помнил подобного случая раскрытия одного парашюта внутри другого.

Произошло следующее. По неизвестной причине купол главного парашюта вышел на сотую доли секунды раньше запасного, а тот влетел к нему между строп и там раскрылся, на всякий случай прихватив Анатолия за ноги. Задержись он на полсекунды с раскрытием запаски, и всё было бы в порядке. А было бы???

Он своим прыжком опять закрыл, как и в прошлом году, соревнования.

Спортсмены погрузили парашюты и поехали к себе в палатки, в которых жили, и примерно через час после прыжка Анатолия начал бить нервный озноб. От перенапряжения мышц, тела, нервной системы он дрожал крупной дрожью так, что не мог открыть рот. Зубы стучали, живот подводило, кожа дрожала как у лошади, прогоняющей оводов.

Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не спасительный стакан водки, налитый Банниковым. (Павел Алексеевич, дорогой, я никогда Вас не видел пьяным, но Вы своей водкой спасли меня уже второй раз.

Первый был, когда я вывихнул плечо авт.).

Анатолий выпил водку, и через несколько минут дрожь прошла, по телу разлилось тепло и спокойствие, и он совершенно не захмелел. Но появилась слабость и безразличие ко всему.

Всё это он рассказал студентам, которые, как видно было по их лицам, переживали вместе со ним. Особенно проявляла свои чувства девушка с большими чёрными глазами и кудрявым волосом, похожая на цыганку. Она, наверное, ярче всех себе представляла, что происходило в небе над Аэродром Каменка, что под Днепропетровском.

Поезд подъезжал к Москве, дальше была Тула.

"Тула, Тула, Тула я,Тула родина моя!"

Анатолий прибыл в Тулу в конце рабочего дня и обратился в военную комендатуру на вокзале. В то время, где было много воинских частей, были военные комендатуры на вокзалах и в аэропортах..

Дежурный офицер, просмотрев документы, позвонил, куда-то, и через полчаса прибыла автомашина ГАЗ-69, или, как её называли, "Козёл".

Очень быстро машина подъехала к воротам воинской части, и Анатолий на проходной увидел надпись ВЧ 55599. Ворота открылись, и автомашина въехала во двор воинской части. Его повели в здание с табличкой "ШТАБ". Поднялись на второй этаж. Зашли в приёмную. На одной двери было написано "Командир дивизии генерал Корещенко".

Адъютант, дежуривший в приёмной, велел подождать.

Ждать пришлось недолго, Анатолий зашёл в кабинет, в котором сидели три человека. За большим столом в центре сидел генерал-майор, а за небольшим приставным столиком сидели два полковника. Как он позже узнал, один из них, большой, красивый человек, был начальником штаба и имел фамилию Чаплыгин, как у известного советского академика (говорили, что это не то сын, не то внук), а другой, небольшого роста, сухонький с суворовским лицом – заместитель по строевой.

Анатолий доложил о своём прибытии. Генерал, круглолицый, розовощёкий человек лет под пятьдесят, поднял на уставшие глаза и сказал своему заму:

– Возьми его к себе и разберись с ним.

Анатолий, по всей вероятности, был генералу неинтересен, и принял он его только потому, что Отян сюда прибыл по приказу очень высокого начальства – самого маршала Гречко. Выше него был только министр обороны, на то время Малиновский.

Забегая далеко вперёд, нужно сказать, что генерала Корещенко Отян видел ещё всего пару раз, а в начале восьмидесятых, когда в Кировограде проводились всесоюзные соревнования десантных бригад (спецназ), познакомился с его сыном, полковником, который уже находился на пенсии и как две капли воды внешностью походил на своего отца, такой же кругло и краснолицый. Он мне сказал, что его отец давно умер, и сам он тяжело болен, перенёс инфаркт, у него гипертония и другие цветочки из букета болезней.

Зам завёл Анатолия в свой кабинет и стал с заметным интересом расспрашивать о том сколько у того прыжков, в каких соревнованиях участвовал и т.д. К нему в кабинет заходили офицеры и он им показывал и говорил что-то вроде:

– Посмотри, это тот самый Мастер спорта, что к нам переведен из стройбата. В военкоматах сидят, наверное, идиоты. С нас шкуру дерут, что нет мастеров, а они парашютиста в стройбат. Было видно, что Мастер спорта, да ещё срочнослужащий, здесь в диковинку, а он продолжал, обращаясь к Анатолию:

– Жаль, что сейчас нет полковника Щербакова, ты его кадр, и он бы правильнее меня, тобой бы распорядился. У тебя есть выбор. Если хочешь, можем тебя направить служить в приданную дивизии эскадрилью укладчиком парашютов, правда, эта должность там нештатная и ты не будешь расти ни в должности ни в звании, а хочешь мы тебя направим в строевой полк. Там сможешь дослужиться до помкомвзвода или старшины роты, а потом или остаться на сверхсрочную службу, или пойти в училище.

Он говорил о повышении по службе с таким уважением, что видно он начинал службу рядовым солдатом и, выслужившись до старшины, только потом стал офицером. и здорово удивился, что Анатолия не интересует перспектива армейского роста, и что по окончании срочной службы он хочет вернуться на гражданку.

– Хочешь, как хочешь. Сейчас узнаю, есть ли кто в эскадрильи и если есть, за тобой приедут, а нет, переночуешь в комендантской роте здесь, у нас, а утром появится Виктор Георгиевич Щербаков и он тобой займётся, – и стал звонить в эскадрилью.

– Синьков, привет! Опять я. Здесь у меня сидит младший сержант Отян, о котором с тобой говорил Щербаков, да, да, тот самый Мастер спорта, так надо его забрать, пришли машину. Сам приедешь? Ну давай.

Анатолия удивило, что он не выставил его из кабинета, а предложил подождать у него. К нему заходили и выходили майоры, подполковники и он, иногда обращаясь ко нему говорил, что скоро учения и сейчас суматоха с их подготовкой. Было удивительно, что этот полковник обращается к младшему сержанту, как человеку, может и не равному себе по службе, но равному по человеческому достоинству. Он, наверное, был из тех, о ком говорят: "…слуга царю, отец солдату"-