Карл Дёниц - ДЕСЯТЬ ЛЕТ И ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ Страница 39

Во время таких посещений я обычно от имени главнокомандующего сообщал о наградах, к которым капитан представлял своих людей. Замечу, что, когда речь шла о наградах, на подводном флоте никогда не было никаких проволочек. Через день или два после возвращения из боевого похода подводник обычно получал возможность отправиться в отпуск и продемонстрировать друзьям и родственникам новенькие медали. Я считал практику немедленного награждения участников боевых действий очень важной психологически. Офицеры и матросы могли сразу получить все, что заработали честным трудом, и это доставляло им удовольствие. Иначе подводник вполне мог уйти в следующий поход и не вернуться, тогда у командования останется чувство вины и сознание невыполненного долга по отношению к человеку, отдавшему жизнь за родину.

Другое лицо офицера, командовавшего подводными лодками, было обращено к дому. Именно там строились новые подводные лодки, которых так катастрофически не хватало. Там они проходили испытания, там на них приходили новые команды, закончившие подготовку.

В этой связи я бы хотел вкратце остановиться на некоторых организационных моментах, имеющих прямое отношение к подводному флоту.

В мирное время подготовка плавсостава обладала несомненным приоритетом. Она была организована в тех же морских районах, где проходили учения офицерского состава. Тренировки и учения проходили под моим личным наблюдением и руководством силами как оперативного, так и административного персонала. После начала войны все пришлось менять. Первоочередной задачей стали операции против врага, и выполнение этой задачи требовало всего моего времени и внимания. Для руководства боевыми операциями мой командный пункт был перенесен туда, где можно было легко установить связь как с лодками в море, так и с вышестоящим командованием. А подготовка команд продолжала осуществляться на Балтике, в единственном морском районе, где отсутствовала опасность появления неприятеля. С учетом перечисленных факторов и была произведена реорганизация.

В то время мы считали, что руководство операциями и надзор за подготовкой кадров должны координироваться и направляться одним административным руководителем, а подготовка команд вестись в соответствии с оперативными требованиями момента. Поэтому было чрезвычайно важно, чтобы учебные подразделения получали самую свежую информацию об успехах наших подлодок, а также изменениях в тактике противника, проводимых им противолодочных мероприятиях и оборонительных мерах. Также мы должны были следить, чтобы любые новые инструкции, касающиеся процесса обучения, как можно скорее внедрялись в практику. Для этой цели мы практиковали направление в школы опытных офицеров и старшин в качестве инструкторов.

Все это предполагало наличие нескончаемого потока приказов, рапортов и прочих документов между штабом и учебными подразделениями. Только таким образом новые подлодки с новыми экипажами можно было довести до состояния готовности к боевым действиям. Только так можно было свести к минимуму потери из-за некачественной подготовки или незнания противника.

Чтобы этого достичь, оперативные и учебные подразделения должны быть, как говорится, «сделаны из одного теста» и оставаться под единым командованием.

В 1938 году службы, подчиняющиеся тогда капитану фон Фридебургу, были переданы в распоряжение офицера, командовавшего подводными лодками. 1 апреля 1940 года, согласно долгосрочным планам назначения офицеров, разработанным командованием ВМС еще в мирное время, он должен был принять у меня командование подлодками. Для меня планировалась поездка на Дальний Восток, после чего я должен был принять командование дивизионом тяжелых крейсеров класса «Хиппер», который мне следовало сформировать до 10 октября 1940 года, и отправиться в длительный поход. Однако война перечеркнула эти планы.

Фридебург был прекрасным офицером, имевшим немалые организаторские способности, и к тому же настоящим трудоголиком. Поэтому с получением хороших назначений у него никогда не возникало проблем. Он пришел ко мне, несмотря на то что уже давно перерос предложенную ему должность, и начал с командира подводной лодки, после чего был переведен в штаб. Как и любому другому офицеру, попавшему на подводный флот с надводных кораблей, ему потребовалось время, чтобы привыкнуть к совершенно новым условиям. Когда же ему это удалось, Фридебург стал подводником телом и душой. Он говорил мне, что, участвуя в наших военных учениях, проведенных зимой 1938/39 года в Атлантике, где мы продемонстрировали тактику «волчьих стай», он убедился в необычайной важности субмарин для Германии. До самой своей смерти в мае 1945 года он оставался моим преданным другом и исполнительным подчиненным. Фридебург внес большой вклад в успех, достигнутый нашими подлодками.

17 сентября 1939 года я послал его из Вильгельмсхафена, вблизи которого тогда располагался мой командный пункт, на Балтику на моем штабном корабле «Эрвин Васснер». Его сопровождали руководители различных отделов штаба, занимающиеся вооружением, административными и техническими вопросами, а также мой неизменный соратник коммандер Тедсен. Фридебург имел задание взять на себя процесс приемки и испытаний новых подводных лодок и все вопросы, связанные с личным составом, техническим оснащением и вооружением. В этом отношении действующие флотилии также поступали под его командование. В день, когда это было санкционировано командованием ВМС, Фридебург стал начальником организационной секции штаба подводного флота, подчиненным непосредственно мне. Поскольку со временем подводный флот расширился, его официальная должность называлась «адмирал, заместитель командующего подводным флотом». Позже он стал «адмиралом, командующим подводным флотом». Однако названия не имели большого практического значения. Главное заключалось в том, что организация оказалась эффективной и просуществовала до самого конца войны.

Молодые подводники всех рангов получали теоретическую подготовку под руководством Фридебурга в «учебных дивизионах подводного флота», а практическую – в «подводных учебных флотилиях». Будущие командиры посещали также торпедные курсы, а механики – технические. Подводные лодки, куда назначались эти офицеры после завершения обучения, отправлялись для всесторонних тренировок в море, завершавшихся учебной атакой «волчьей стаи» на хорошо охраняемый конвой, причем условия создавались по возможности максимально приближенными к боевым.

На завершающем этапе обучения люди проходили тренировочный курс для отработки техники погружения под руководством лейтенанта Ганса Мюллера, замечательного офицера, имевшего большой боевой опыт на подлодках. Отработка техники погружения также проводилась в условиях, близких к боевым. Она сопровождалась имитацией всех видов повреждений, которые могут возникнуть в результате атаки глубинных бомб, включая выход из строя дизелей, электромоторов, рулей и т. д. Таким образом, команда, отправляясь в свой первый боевой поход, могла быть уверена, что инструкторы, занимавшиеся их подготовкой, постарались предусмотреть все неожиданности, с которыми людям, вероятно, придется столкнуться в море, и показать путь к спасению.