Лита Чаплин - Моя жизнь с Чаплином Страница 39

— Какие проблемы?

— Самые обычные. Мы не можем предугадать. У вас будет открытый счет в аптеке, которая здесь совсем близко, там вы можете купить любые лекарства и косметику. Другие магазины вам не будут нужны. Если вам что-нибудь понадобится, я прослежу, чтобы у вас это было. М-р Чаплин предпочитает покой, поэтому если вы захотите развлечься с друзьями или родственниками, лучше всего делать это в его отсутствие.

Он назвал впечатляющий список правил и предписаний, сказав, что я могу делать, а чего не должна. Он говорил коротко и отрывисто, а его голос был утомительно монотонным, но главная идея была предельно ясна: меня должно быть не слышно и, по возможности, не видно. За обедом я саркастически спросила Чарли, уж не новая ли я служанка. Теперь я поняла, что все гораздо хуже. Я была незваной гостьей в доме моего мужа.

Было уже за полночь, когда я услышала, как шаги Чарли достигли верха лестницы. Я провела бесконечный день, бродя из комнаты в комнату, придумывая слова, способные уменьшить ненавистные барьеры, разделяющие нас. Несмотря на его язвительные высказывания, несмотря на данное им поручение слуге объяснить мне мои права и обязанности, я все-таки не могла поверить, что именно такую жизнь он мне предназначает. Как и мой дедушка, он был упрямым британцем. Его карьерные и жизненные планы радикально поменялись, и я была тому причиной. Я была способна понять его разочарование и уныние, даже если моя семья этого не могла, потому что я понимала Чарли. Но в глубине души он знал — он должен был знать, ведь не было ничего, чего он не знал, — что я всегда готова быть на его стороне, что я не такая, какой он назвал меня.

Я подвязала поясом халат и вышла встретить его. Он выглядел измученным и явно нуждался в чашке горячего чая, а возможно, и в любви. Он увидел меня, и вспышка узнавания промелькнула на его лице. Обнадеженная, я сделала шаг или два вперед, но остановилась, увидев, как устало и печально поникли его плечи.

— Могу я сделать что-нибудь для тебя? — спросила я мягко.

Ослабив галстук на шее, он зевнул.

— Да, — ответил он так же мягко. — Дай мне пистолет. Я вышибу себе мозги.

Он поплелся в спальню, но не закрыл за собой дверь, и я пошла следом, наблюдая, как он медленно начинает раздеваться.

— Ты не можешь ненавидеть меня, — сказала я тихо. — Ты не можешь думать так, как говоришь. Не может быть, чтобы ты меня так любил, как утверждал совсем недавно, и так ненавидел, как говоришь сейчас, Пожалуйста, позволь мне остаться возле тебя этой ночью…

— Не смеши меня.

— Пожалуйста, — повторила я, пытаясь не кричать.

— Будь добра, когда будешь уходить, не забудь закрыть за собой дверь, — устало сказал он, словно ножом по сердцу.

По телефонам и в дверь звонили, не переставая. Наконец, после упорной паузы, в офисе Чарли официально подтвердили, что мы поженились, о чем все и так уже знали. Никаких деталей, кроме единственной дополнительной информации: «Миссис Чаплин, (урожденная Лита Грей) отказывается от роли девушки из дансинга в фильме „Золотая лихорадка“: который сейчас снимается. Каждую секунду своего времени она хочет посвятить мужу. Роль будет играть Джорджия Хейл».

Репортеры и колумнисты требовали от меня интервью, но я была счастлива, что их ко мне не пускали, так как не знала, что говорить. Чарли, который вел себя с прессой непредсказуемо то был слишком неприветливым, то излишне оживленным, — сделал короткое публичное заявление, объясняющее мое уединение: «В последнее время моя жена не совсем здорова. Ничего серьезного, но я хочу, чтобы она как можно больше отдыхала».

Так или иначе, он говорил правду. Отдыхала я предостаточно — мне было нечего делать и не с кем говорить — и чувствовала я себя не лучшим образом. По утрам я просыпалась с позывами к рвоте, а после нее несколько часов чувствовала слабость. Коно организовал для меня регулярные встречи с врачом. Мне было сказано, что беременность протекает прекрасно, но я не должна переутомляться.

Пока Чарли решал, когда я созрею для появления на публике, визиты к доктору были моими единственными отлучками из дома. Фрэнк заходил за мной в дом и привозил обратно так, что у прессы не было шанса увидеть меня. Меня сопровождала мама и довольно часто возвращалась в Коув-Вэй и проводила со мной вместе остаток дня. Поначалу я плакала и выдвигала обвинения против Чарли, и мама терпеливо выслушивала меня. Но через некоторое время тема была исчерпана. Мама по-прежнему была уверена в том, что противоестественный по всеобщему признанию брак наладится. Я не разделяла ее оптимизма.

Мне было приятно, что она хорошо выглядела и, как она уверяла, прекрасно чувствовала себя. Она, конечно, отложила свою операцию, но утверждала, что лекарства, которые она принимает, делают чудеса. По ее словам, она не испытывала ни малейшего дискомфорта с той самой ночи, когда осталась здесь, и была совершенно уверена, что теперь все позади.

Происходило и кое-что, вносившее разнообразие в мою жизнь и облегчавшее мне первые недели пребывания в статусе одинокой новобрачной. Школьная система Лос-Анджелеса подразумевала, что я все еще не вышла из школьного возраста. Чарли или его помощники умышленно сбивали с толку дотошную публику, исподтишка подбрасывая информацию, что мне семнадцать или восемнадцать лет, — об этом писали статьи в газетах и журналах, которые я читала о себе. Но школьная система располагала сведениями обо мне и настаивала на продолжении моего образования. В результате для обучения миссис Чаплин по школьной программе были организованы визиты учителя Хилдера Питерсона в Коув-Вэй на несколько часов в день.

Любопытно, что если раньше я была достаточно безразлична к учебе, то теперь стала проявлять более глубокий интерес к ней. У меня появилось желание учиться, прочитать все книги на полках Чарли и знать так же много, как он, — чтобы он мог гордиться мною, когда (если это случится) он сменит гнев на милость.

Книги в этом огромном доме были единственным, что не имело своего места. Их были тысячи, они находились почти в каждой комнате, и многие из них были зачитаны до дыр. Мне предстояло узнать, что Чарли — фантастический читатель. До сих пор не могу понять, откуда он брал время, но читал он ненасытно, и по моим наблюдениям, интересовало его буквально все. Когда Коно или слуг не было, я просматривала книги, словно в библиотеке, и брала ту, с которой, как я думала, смогу справиться.

После недели такой практики я поняла, что все отобранные мною книги, т. е. те, которые я могла осилить и которые меня привлекали, — так или иначе были связаны с сексом.