Александр Бенуа - Дневник. 1918-1924 Страница 39

Вернувшийся вчера Романов говорит, что никаких особых ужасов в связи с анархическими арестами он в Москве не пережил. Возвращение музейных коллекций он все же считает в высшей степени желательным, тем более что железнодорожное движение совершается почти нормально. Поезд, на котором он ехал, был вовсе не переполнен. Грабаря как будто удается отстоять.

Вечером на концерте Прокошки [Прокофьева] зал был наполовину пустой, да и те, кто были, наполовину пришли с контрамарками. Температура довольно низкая. Тем не менее, он играл с обычной яростью и на бис повторил свой шедевр — 9-ю сонату. «Мимолетности» не имели успеха у нашей молодежи (Саша Черепнин напоминает в этом отношении тех, кто считает своим долгом быть вообще разочарованным в опере «Великан»), и нужно сознаться, что вся сюита не выиграла от той полноты, которую он ей придал, прибавив еще однообразные и скудоумные аффекты в чередовании смены настроений. Прелестный музыкант, но если жизнь не углубит его интеллект и психику, то в конце концов он так же быстро потеряет интерес, как какой-нибудь Глазунов.

К чаю дворник подал обе книги, отобранные мной у хозяйки. Не знаю только: есть ли это подарок за экспертизу, или надо платить? Акица, бывшая у нее вчера, ей давала за них ту сумму, которую я за них назначил, но мадам Пёль отклонила, сказав, что это «потом», что она «пришлет». Ввиду катастрофического состояния наших финансов я лучше теперь оставлю дело без движения, но при первой крупной получке я поеду ей это дело навязать, авось тогда мне удастся приобрести и Премацци (акварели). Приходится подождать и с приобретением рисунка Бруни (за 300 руб.).

С величайшим трудом, после бесконечных переписываний составил письмо с отказом Лемке.

«Многоуважаемый Михаил Константинович!

При первой же проверке подтверждается то опасение, которое я Вам высказал относительно невозможности совмещения моих текущих занятий (от которых я не в праве отказываться), с тем новым делом, на которое Вы меня зовете. Сегодня меня потребовали на очень важное заседание, а следовательно, я уже не попаду в Экспедицию. К сожалению, я убежден при этом, что в данном примере нужно видеть не исключение, а правило, и это убеждение заставляет меня, скрепя сердце, вернуться к моему первоначальному категорическому отказу от какой-либо штатной должности.

Из нашей беседы Вы должны были увидеть, в какой мере я оцениваю все лестное, что содержит предложение, и к тому же лично я тронут Вашим желанием заручиться моим участием. Мне и сейчас совсем нелегко выяснить создавшееся положение в отрицательном смысле, однако все же я решаюсь на последнее, так как действительные условия моей (в общем, уже перегруженной) деятельности таковы, что, и приняв Ваше предложение, я бы не был в состоянии исполнять принятые на себя обязанности.

Еще раз позвольте выразить Вам мою душевную признательность за оказанную честь и прошу Вас быть уверенным в моем глубоком уважении и совершенной преданности.

Александр Бенуа».

Завтра его отправлю. Что-то скажет столь о том хлопотавший Альберт…

Акица купила на улице новую немецкую газету «Вечерний САН-Петербург» (стоит 80 к.). К ней приложен подлинный текст Брестского договора. Бароны благодарят Вильгельма за спасение от русского ига. Немецкая колония здесь хлопочет об учреждении архива русского… Общее впечатление — культурное и очень скучное, представлены сообщения о состоянии продовольствия в Германии (ведь теперь только на нас надеются). Даже в курортах дела плохие.

Божественная Нева чиста от льда и судов, и в ней отражаются берега.

Утро провел в подготовительной работе к новому пейзажу на мотив из Трианона. Бился, не имея линейки, в отчаянии перед своей беспомощностью. Днем забрел в Зимний дворец. Приемная возвратившегося Луначарского битком набита. Скромно в углу киснет исхудавший Глазунов, деловито прохаживается Проппер, пришедший с проектом новой народной газеты, в амбразуре сидят супруги Пуни (с ними я только что познакомился — это тип Лоренцаччо по Мюссе), пришедшие интервьюировать в пользу «новых течений». Она ужасное и зловредное дрянцо. Уже вся возбуждена декретом о памятниках — будто бы рассчитывает воспользоваться им для свержения плохих, но я-то знаю, чем это пахнет, когда такие люди берут под свое попечение интересы «истинного» искусства. Тут и случится, что фальконетовский [памятник] полетит, а Глинке — останется!

Приходил я специально для [получения] пропуска несчастному Ростиславову, который мне выдала встретившаяся жена Пиотровского, оказавшаяся уже секретарем Ятманова. На глаза самому Луначарскому я постарался не попасться. В ожидании бумаги прождал у Верещагина в зале, причем слушал интересный разговор только что вернувшегося из Перми по недоразумению вместе с Михаилом Александровичем захваченного делопроизводителя Гатчинского дворца Власова, прибывшего к нам прямо с вокзала. Ехали они туда целых семь дней по двое в купе при шести латышах. На месте об их приезде никто не знал, и лишь в тот же день в местных известиях появилось сообщение об аресте великого князя. В Перми сначала они жили в двух комнатах в каком-то казенном доме, а потом — в одной гостинице (причем Власов спал на двух креслах и лишь Михаил Александрович — на кровати). Кормили недурно и дешевле, чем здесь, но диету великий князь не мог соблюдать и т. п.

В Музее Александра III я передал Казнакову купленный мной когда-то у Березина-Шевелева портрет Нелидовой для его книги, и этот маньяк вцепился в него с яростью и стал клянчить, чтобы я ему его уступил. Однако не стану же я при его нынешней бедности брать с него деньги — придется поднести. Обсуждение было очень вялое. Нерадовский запросил неофициально передать наше мнение: приемлемо ли ему приглашение Неманова и Руманова, собирающихся открыть антикварный магазин на строго художественных началах и ищущих себе экспертов, и обещающих задерживать вещи, подходящие для музеев. Липгардт уже согласился и привлекает Стипа, который, однако, отказался. Нерадовский высказался об этой затее в отрицательном смысле, отказался и я. Ростиславова я в Коллегии не застал, вечером он позвонил. Напросился и Неманов, притащив с собой альбом, в котором рядом с превосходными рисунками — хороший швейцарский пейзаж 1839 г., удивительный восточный тип Декана. Не подозревал Неманов, что обладает сокровищем, а я ему это и выложил… Прекрасный человек Замирайло к чаю хоть и напустил своего духа в изобилии, однако на сей раз и порадовал, притащив с собой вторую серию своих каприччо. Лучший — «Пир во время бедствий» — уже оставил за собой Яремич. Я пожелал себе приобрести два варианта удивительно странных композиций, изображающих какой-то мутный городской канал, в котором купается или же плавает веселая юная женщина; большая лодка с тремя дьяволятами — совершенные сны. В сущности, какой удивительный и подлинный художник, а вот не хватает некоторых вымыслов — и получается калька. Жаль, что у Акицы нет дара к рисованию. Она видит изумительные сны. Я тоже вижу жуткие сны про революцию, расстрелы и проч.