Леон Дегрелль - Штурмовая бригада СС. Тройной разгром Страница 39

Я думал, что он шутит. Не было видно ничего, что могло бы привести к радикальному изменению ситуации. Я твердо помнил, что мне говорил фюрер во время нашей встречи два месяца назад. Однако наступила зима. Шел снег. Что за перемены могли произойти?

После возвращения из Вены я поселился в отеле «Адпон» в Берлине. Вечером я встретился с большим чином из министерства иностранных дел. Он просто сиял.

«Вы знаете?! Мы ведем наступление!» — сообщил он.

«Наступление? Где?»

«Да у вас на родине! В Бельгии! Наши войска уже в Арденнах».

На следующий день официальный Берлин просто бурлил. Передавали невероятные детали: Льеж взят, 8000 новых немецких самолетов атакуют противника.

Мне принесли телеграмму от Гиммлера. Это был приказ немедленно отправляться в Бельгию со своей дивизией. Мы переходили под командование фельдмаршала Моделя, который командовал наступлением, и генерала СС Зеппа Дитриха, командовавшего армией.

Нас было официально запрещено посылать в бой на родной земле. Мы не должны были повторить ошибки, совершенные во время немецкой оккупации 1940–1944 годов. Фламандцы и валлоны имели задание восстанавливать Бельгию.

Мой автомобиль катил сквозь ночь. Утром грузовики забрали из Ганновера первую группу моих солдат, которые сопровождали меня на пути к границе. Остальная часть дивизии должна была следовать за нами по железной дороге.

Наши беженцы с радостью стучали в двери родных домов и плакали от счастья, снова вернувшись домой. Бедняги! В каком настроении они должны были находиться полгода спустя!

На рассвете мы проехали через Кельн.

Рождество в Бельгии

К декабрю 1944 года Кельн превратился в сплошные развалины. Я встретился с гаулейтером Грохе в бункере в парке, где деревья были изломаны и изрублены на тысячи кусков. Оптимизм в этом подземном убежище был заметно ниже, чем в Берлине на Вильгельмштрассе.

«Англо-американцы? Да они всего в 32 километрах!»

Так оно и было. Позиции союзников в Аахене вытянулись почти до самого Рейна. Гаулейтер вернул меня к реальности. Еще один удар в его секторе, и тогда американские танки в тот же день окажутся перед входом в его маленький бетонный бункер.

Обычно каждый думает, что порог его дома — это порог целого мира. Тем не менее 4 декабря 1944 года американские машины находились в 30 минутах пути от Кельнского собора, американские и английские войска надвигались на Рейнланд с запада и юго- запада в направлении рек Маас и Саар.

Гаулейтер сказал нам, где следует искать штаб Зеппа Дитриха, он находился почти на бельгийской границе. Наши сердца стучали, когда мы начали марш. Мы видели лишь проблески солнца. Мы могли слышать рев моторов британских штурмовиков, но, укрытые плотными тучами, затянувшими все небо, мы довольно спокойно двигались на юго-запад.

Мы подходили к холмам Эйфель. Дорога шла через фантастически прекрасную долину. Города вдоль реки, с их старыми домами, средневековыми стенами, массивными воротами и сторожевыми башнями сохранились относительно неплохо.

В глубине долины сияли фиолетовые шиферные крыши и синие часовые башни. Снег был ясным и сверкал на полях. Каждый холм, возвышавшийся над дорогой, был увенчан мощной зенитной батареей. На нас это произвело хорошее впечатление. Колонны грузовиков двигались без задержек.

В 16.00 мы добрались до Зеппа Дитриха. Он возвращался из инспекционной поездки. Зепп не подтвердил радостные новости, которые со скоростью света носились по Берлину. Льеж так и не был отбит у союзников, но немецкие танки дошли до Либрамона и Сен-Убера. Они захватили Ла-Рош и Марш. Арденны были очищены на большом расстоянии от этих городов, немцы находились в нескольких километрах от Намюра и Динана. Они пересекли Арденнское плато всего за три дня. Река Ур была форсирована без единого выстрела. Бросок к Маасу оказался таким же стремительным, как в мае 1940 года.

Я спал в промороженном насквозь доме, а над головой со зловещим свистом пролетали немецкие ракеты V-1, оставляя за собой длинные красные огненные хвосты.

Мороз был очень сильным. В десять утра я посетил рождественскую мессу. Из церкви мы вышли толпой, старые фермеры, ребятишки с красными носами, полусонные солдаты. Но мы едва успели броситься в снег. Англо-американские истребители кружили над нами. Бомбардировщики проносились в морозном воздухе, оставляя за собой длинные белые следы.

Они громили коттеджи и убивали людей. Фермы горели. Женщины и маленькие девочки, перепачканные и окровавленные, оказывались под завалами.

Началось контрнаступление союзников. Не на земле, а в небе, в этом прозрачном свете. Следующие десять дней багровое солнце светило от рассвета и до заката. Ночи были прозрачными, каждое строение, каждый дом отчетливо виднелись на фоне белого снега.

Солнце было более смертоносным для немцев, чем две тысячи танков, использованные в контрнаступлении. Благодаря ему тысячи самолетов союзников постоянно бомбили и обстреливали дороги, деревни, развилки и зенитки, которые пытались остановить их.

На Рождество Зепп Дитрих перенес свой командный пункт в район между Мальмеди и Сен-Витом. Мы тоже двинулись в путь. Солнце поднималось ненадолго. Но масштабы опустошения определить стало уже невозможно.

Наверняка большинство бомб падало рядом с целью, создавая огромные грязные воронки на заснеженных полях или ломая ветви елей. Тем не менее союзники сыпали бомбы в таком количестве, что сотни их все-таки находили цель. Автомобили взрывались в пламени. Зияющие дыры возникали на дороге, вьющейся по склону горы. Дома складывались, словно были выстроены из игральных карт, и их обломки перекрывали дороги.

Следовало ожидать бомбардировки, поэтому сотни русских и итальянских пленных заранее отправляли в угрожаемое место. Они расчищали завалы и засыпали воронки, но это требовало времени. Колонны грузовиков стояли на месте. Штурмовики пикировали на них, поджигая множество машин, что создавало дополнительные проблемы. С этого дня мы были вынуждены рассчитывать, сколько именно машин потеряет очередной конвой.

Я использовал в качестве командной машины большой вездеход. Он имел мощный мотор и проходил повсюду не хуже танка, но при этом жрал 70 литров бензина на 100 километров. Заливая бензобак на остановке, я задержался на пять минут. Эта задержка спасла мне жизнь. Если бы не она, я оказался бы в Сен-Вите как раз в тот момент, когда весь город буквально взлетел на воздух.

Я находился еще в 150 метрах от этого симпатичного маленького городка. Я выезжал из рощи, чьи деревья спускались по крутому склону холма подобно кудряшкам, когда увидел прямо над головой эскадрилью самолетов союзников. Вероятно, это произошло где-то около 16.30.