Андрей Романов - История Аквариума. Книга флейтиста Страница 39

На съёмках ничего, кроме истерического смеха, в голову не идет, и вместо гримасы думающего ну хоть о чем-то человека, на лице оказывается маска скомороха, что, конечно, соответствует направлению программы «Весёлые ребята», но никак не вяжется ни с «Аквариумом», ни с самими песнями. Как я в эти моменты понимал эстрадных звезд. Им жизнь – не карамелька.

Этак покобенишься годами под фонограмму и улыбка идиота до самой смерти с лица не спадет.

А как с таким выражением лица идти в Собес за пенсией? Оттуда вместо сберкассы легко с такой гримасой в «Скворцово-Степаново» попасть! Но это уже производственные хитрости совсем другой гильдии артистов, это как-нибудь без нас!

Передача все же состоялась. Она прошла, и полетели в эфир на всю страну песни, поданные как неотразимый юмор, гротеск и сатира. Так никто и не догадался, что за всем этим стоит. Это было нечто новое в ряду тех бесконечных превращений, которые себе позволял и ещё какое-то время будет позволять «Аквариум».

Это новое в очередной раз прошло успешно и для нас и для окружающих к обоюдному удовольствию…

А ведь «шутили-то» над всеми, не только над собой. Но кто обидится на Центральное телевидение.

«Теперь все можно!» – в очередной раз подумал зритель и переключил программу… Или не переключил… Следующий поход в телевидение состоялся с «Музыкальным рингом» Это отдельная история.

«Музыкальный ринг» начался в 1984 году и начался прямо с «Аквариума». Интересное дело, но на нас был опять натянут клоунский колпак. Нас выставляли за пародистов. Вообще это отдельная тема как, кто, и под кого в те годы «прятался».

Очень часто нам предлагали менять авторство песен. Никто из рок-н-рольных композиторов того времени, как я уже писал, не мог себе позволить поставить свою подпись под той или иной собственной песней. Эта перемена авторства была продиктована участием в пресловутом «процентном соотношении» песен советских композиторов и «несоветских».

Содержание той или иной песни обязательно должно было попадать в нигде не писанные, но жестко ограничивающие почти во всем цензурные правила.

Существовало такое количество внутренних ограничений, что в каждой фразе, каждом слове, каждой интонации и ударении искали эзопов язык, подтекст, скрытый смысл. Проще было вообще ни о чем не петь.

В основном все артисты так и делали – не усложняя себе жизнь, пользовались эзоповым языком. Но рок-музыка тем и опасна оказалась, что говорила открыто. Какой там эзопов язык! В этом была своя прелесть! Смертельная прелесть! Как всегда нам здесь помогла Америка. Вы слышали о песнях протеста? Наверняка.

Так вот если авторство своей ершистой песни передать тому же Питу Сигеру или Джоан Байз, то выходило, что ответственность несете не вы, а уже эти поэты-песенники с берегов Гудзона и Ист-ривер. А вот с них-то взятки гладки – они борются с капитализмом, и что они там имеют ввиду, когда поют что-нибудь типа: «…большие люди, в больших машинах, но я не хотел бы быть одним из них…» – ответ знает только ветер…

Очень удобная позиция, по отношению ко всему, чем мы занимались – чуть что, так это же перевод с английского. У них там в Америке все так плохо, вот они и жалуются нам о своей доле в таких песнях.

Социалистическое общество сотворило себе чужих кумиров в лице борцов за свои права, и тем самым лихо прикрыло от себя же собственных несогласных, я имею ввиду рокеров…

«Аквариуму» сам Бог велел встать за не очень-то широкую, но вполне надежную спину Bob Dylan.

Все шло достаточно гладко в этом официально-разрешительном мирке, если б не одно «но», что неожиданно смешало нам все карты. Оказывается эти самые певцы протеста иногда, если не сказать всегда, зарабатывают много денег и иногда, если не сказать постоянно, их куда-то жертвуют. И, как выясняется, частенько не туда, куда надо…

Так вот наш защитничек – Bob Dylan, пожертвовал огромную сумму денег в фонд Израиля.

Это, конечно, было только его дело, но вы должны понимать, что с 1967 года, после «семидневной войны», слово «Израиль» в России вслух без отрицательного контекста не произносили. Не нравилось оно, поди ж ты! А сколько нашего российского народа он к тому времени поглотил? Короче с Bob Dylan было покончено в одночасье.

И вот эти пародисты, я имею ввиду «Аквариум», с песнями протеста и «обширным житейским юмором» вышли на «Музыкальный ринг». Эффекта не было никакого.

То есть он, конечно, был, но достался только Ленинграду. В то время «Музыкальный ринг» вещал только по Второй Ленинградской программе и был доступен только местным жителям и жителям области. Это был тихий успех. Но успех!

Напомню опять, что телевидение в те времена было как некая разрешительная комиссия, а это значило опять же, если по телевизору показали – «значит можно». Март 1984 года пошел в зачет.

Этим показом нас опять немножко «разрешили». А произошло это как никогда кстати после длительного официального запрета, который тянулся теперь с 1982 года после Архангельских концертов. Тогда вообще потянулась за нами нудная цепь «табу».

Архангельские концерты принципиально ни чем от «Аквариумовских» выступлений того года не отличались. Разница была только в том, что с окончательным приходом Саши Ляпина в группу, должность Бори, как гитариста окончательно упразднялась, и могла быть не востребована в дальнейшем. Подумали. Поговорили. Так и сделали.

В этой связи в front line случилась смена образа и ощутивший свободу от гитары Борис принялся её реализовывать в пространстве сцены. Вышло на мой взгляд удачно.

Он был смертельно красив в черном расшитом на спине кимоно, босиком и постоянно в движении. Он изредка замирал у микрофона, если не держал его в руках, или бросался к противоположному концу сцены. Он зачаровывал и опять влюблял в себя красоток.

Но местный директор клуба посчитала, что босиком и в кимоно советские артисты в себя не влюбляют… Как угодно, только не в кимоно, и не босиком…

В первый же вечер пришлось целый час доказывать ей, что если все это не «лебединая песня» борьбы японского пролетариата в своём национальном костюме за свои права, то хотя бы образ независимой северокорейской души, в пляске «тэ-кван-до» за свою независимость.

И все казалось бы её уже начинало устраивать, но один аргумент она все же не могла принять – пусть борьба, но почему босиком! Неужели нельзя бороться в обуви? «Что бы быть ближе к земле…» – объясняли ей знающие люди…

«Вот тогда где-нибудь „ближе к земле“ и выступайте!» – следовал категоричный ответ.

Крепкие люди эти архангелогородцы и своё «божественное» имя они тогда оправдали по-полной.

Говорят после первого концерта всю ночь с подачи этой дамы, а может и без таковой, в городе заседала очень авторитетная комиссия по поводу наших выступлений. Дальнейшее произошло как в старом анекдоте: Забрел слон на болото и спрашивает у лягушек: «Ребята, как тут в Африку пройти?» Лягушки друг с другом поквакали втихаря и говорят ему: «Где Африка мы не знаем, но по башке тебе на всякий случай дадим!…»