Ги Бретон - Наполеон и Мария-Луиза Страница 39

Каждое утро он вставал на заре, легко завтракал и уходил на час гулять в сад. После чего он принимал очень горячую ванну, долгое время оставался сидеть на стуле совершенно голым. И обеими руками тщательно скреб бедра. Это странное занятие продолжалось примерно полчаса. Прекращал он его только тогда, когда так раздражавшие его прыщи начинали кровоточить. Затем он вызывал к себе своего камердинера Маршана.

– Вот теперь я готов начать день, – радостно говорил он ему. – Это намного полезнее всех пластырей от прыщей.

Спустя десять минут бедра императора были завернуты в белые простыни, и Наполеон, испытав облегчение, отправлялся гулять до обеда по горным тропам.

После обеда монарх снова уходил на природу, взяв в руки пастуший посох. Он обследовал остров, разговаривал с рыбаками, наблюдал за работой рудокопов и к шести часам вечера возвращался к себе. После ужина он играл в карты с матерью, Бертье, Дрюо и полковником Кэмпбеллом, представителем Англии на острове. Игра очень часто заканчивалась плохо, поскольку Наполеон бессовестно мухлевал. Наконец, часов около девяти, он вставал из-за столика, усаживался перед пианино и одним пальцем колотил по клавишам, извлекая из инструмента такие ноты:

До-до-соль-соль-ля– ля-соль-фа-фа-ми-ми-ре-ре-до.

Этот мотив песенки «Что я могу сказать вам, мама?» являлся сигналом к тому, чтобы все ушли. Каждый отправлялся спать. А бывший император, становясь похожим на короля Ивето, образец которого когда-то дал ему Беранже, поднимался к своей «Жаннетой». Ею была на протяжении некоторого времени пышная Лиза Лебель, прибывшая (вместе со своей мамашей) для того, чтобы дать несчастному ссыльному возможность «отведать прелестей ее абрикоса»…

В начале ноября на остров приехала Полина, и жизнь маленького двора сразу преобразилась. Почти ежедневно там проходили праздники, балы, концерты. Очарованный красотой сестры, Наполеон с мальчишеским задором принимал участие во всех этих выходках. Он наряжался в клоуна, надевал костюм Пьеро, Арлекино. Как-то вечером он даже дошел до того, что, к большой радости присутствующих, засунул в уши рожки из бумаги…64

Полина, обладавшая добрым сердцем, вскоре собрала вокруг себя самых красивых женщин острова для того, чтобы при необходимости было кого сунуть в постель брата. Вначале она подружилась с Лизой Лебель, затем, естественно, с мадам Белина-Ступецкой, страстной испанкой, вышедшей замуж за польского офицера, затем с мадам Коломбани, с некой мадемуазель Вантини и с рядом других женщин, чьи имена до нас не дошли, но которые обладали всеми необходимыми качествами для того, чтобы привести Наполеона в хорошее расположение духа.

В течение многих недель повелитель острова Эльба жил таким образом как паша, лелеемый матерью, сестрой, ублажаемый маленьким двором, благословляемый своим народом, любимый своим гаремом. «Дни императора, – пишет Пейрюс, – протекали в самых сладостных занятиях. Никто из нас не мог предвидеть наступление того момента, когда он покинет остров. Всем там очень нравилось. Наша связь с Францией, с нашими родными не прерывалась. Власть монарха едва чувствовалась. Налоги в сумме 24 000 франков поступали очень медленно. Наполеон намекнул мне о том, что он не желает нажимать ни на кого из налогоплательщиков. Все остальные поступления не задерживались. Наше маленькое королевство руководилось с отеческой заботой. Мы жили в мягком умеренном климате, жили счастливо, довольные тем, что связали свою судьбу с судьбой Наполеона»65.

Убаюканный этой идиллической жизнью, бывший император готовил побег с некоторым безразличием. И он конечно же продолжил бы еще в течение многих месяцев диктовать свои мемуары, работать в саду и исследовать остров, если бы однажды, в феврале 1815 года, некая испытывавшая восхищение перед ним англичанка, леди Холланд, не прислала ему из Италии вместе с маленькими подарками кипу английских газет. Довольный этим, Наполеон принялся читать новости – и побледнел. В небольшой заметке, помещенной в углу страницы, он прочитал о том, что Венский конгресс, полагая, что «людоед» находится слишком близко к Европе, рассматривает возможность его депортации на остров Св. Елены.

Этой информации суждено было ускорить развитие событий. Наполеон немедленно принял решение до конца месяца сбежать с острова и попытаться произвести государственный переворот во Франции.

Таким образом, опять женщина – женщина влюбленная – зимой 1814 года стала орудием судьбы…66

Наполеон знал о том, что французы были недовольны Бурбонами, совершавшими раз за разом многие ошибки. Таким образом, он мог рассчитывать на поддержку части населения страны. Не теряя ни минуты, он начал втайне готовиться к отъезду, стараясь опередить решение членов Конгресса67.

16 февраля английский тюремщик императора полковник Кэмпбелл уехал во Флоренцию за своей любовницей, прекрасной Бартоли. Этот неожиданный случай был немедленно использован Наполеоном. В тот же вечер он приказал снова оснастить «Непостоянного» и два больших транспортных судна.

В последующие дни, для того чтобы ввести всех в заблуждение, он утвердил план обустройства своей летней резиденции и распорядился начать работы…

23 февраля прошло очень тревожно. «В десять утра, – пишет Поль Бартель, – на горизонте показался английский корвет “The Partridge” (“Куропатка”), на котором Кэмпбелл отплыл в Ливорно и на котором он должен был вернуться на остров Эльбу. На всех парусах он влетел в порт Порто-Феррайо и встал на рейде. Наполеон не хотел рисковать. Он немедленно отдал приказ приостановить всякую деятельность в порту. Он был встревожен, растерян. Присутствие Кэмпбелла на борту “Куропатки” было очень не вовремя. Это означало то, что побег откладывался на неопределенный срок».

Вскоре Наполеон смог вздохнуть с облегчением. Кэмпбелла на борту корвета не было.

Несмотря на сообщения своих агентов, он предпочел остаться во Флоренции, для того чтобы насладиться любовью своей подруги.

Эта флорентийка, как нам ее описали, была красива, чувственна, имела нежные черты лица, свежее шелковистое тело. Именно ей было суждено, удержав в своей постели полковника Кэмпбелла, позволить Наполеону бежать…

Вечером 26 февраля император обнял на прощание плачущих мать и сестру и поднялся на борт корабля.

1 марта он ступил за французскую землю…

Необычайный успех марша Наполеона на Париж можно выразить семью заголовками статей, опубликованных в одной и той же газете с 28 февраля по 20 марта 1815 года. Они отражают самое необычное изменение общественного мнения, которое когда-либо наблюдалось в прессе. Вот эти заголовки: