Елизавета Бута - Сэлинджер. Дань жестокому Богу Страница 39

«Неужели не возникает желания обнажить голову перед Тем, Чьи пути могут быть и неисповедимы, и совершенно понятны – смотря как Он пожелает?» – «Is it not highly tempting to take off one’s hat to someone Who is both free to move in mysterious ways as well as in perfectly unmysterious ways?»

И вообще много бывает поводов для того, чтобы «почтительно снять шляпу перед Господом Богом в трудный день».

«О Господи, ну и Бог же у нас!» – «Oh, my God, this is some God we have!»

После объяснения своей матери специфической оздоровительной техники дыхания Симор добавляет:

«От этого приема можно запросто в одну минуту отказаться, как только научишься полностью и до конца доверяться Богу в том, что касается дыхания, слуха и других функций организма; однако мы всего лишь люди, и по части такого доверия в обычных, не отчаянных обстоятельствах, у нас слабовато. Это свое прискорбное неумение безоглядно полагаться на Бога нам приходится возмещать собственными сомнительными измышлениями, только они вовсе и не наши, эти измышления, – вот что забавно; эти сомнительные измышления тоже Его! Таково мое личное просвещенное мнение, но оно взято совсем не с потолка». («This is merely my forward opinion in the matter, but it is far from merely impulsive».)

Симор следует Евангельскому учению, ибо Исус Христос сказал: не заботьтесь ни о чем, ибо Отец ваш Небесный знает все ваши житейские нужды, но ищите прежде главное – Царства Божия и правды Его, а все остальное вам приложится (Мф. VI, 25-34). И кроме того: «Без Меня не можете творить ничего».

Безоглядно полагаться на Бога во всем мы, к сожалению, не умеем, но надо этому учиться. Эта временная жизнь и дана нам для того, чтобы учиться, совершенствоваться в меру своих талантов и желания совлечься ветхого человека с его ветхими страстями, привычками и представлениями и облечься в человека нового, совершенного, как Отец небесный – вот великая блистающая цель (и, конечно, недостижимая, – это сияющий маяк, указывающий, куда плыть). Перед этой грандиозной целью все остальные цели в жизни человека – ничтожная и жалкая суета сует. Что толку из того, что ты выдающийся или даже великий стилист, к примеру, Набоков, если у тебя нет Бога? Жалкий, бедный человек («о, жалкий род людской, достойный слез и смеха», как Пушкин сказал), употребляющий свой немалый талант (данный Богом!) на жалкие, преходящие, ничтожные и даже противобожные цели.

Без Бога ничего в мире не бывает – пытается внушить Симор своему, по-видимому, шаткому в вере отцу по имени Лес (Les).

«Лес (если ты уже возвратился из фойе), я знаю, ты честно развлекаешься неверием в Бога или в Провидение (with disbelief in God or Providence) – или какое там слово тебя меньше раздражает и смущает, – но даю тебе слово в этот знойный и очень памятный для меня день, что даже случайную сигарету невозможно прикурить без щедрого художественного согласия вселенной! (По словам И.А.Ильина, Бог к нам ближе, чем наше собственное дыхание. – Б.К.). Ну, может быть, «согласие» – слишком общо сказано, но чья-то голова должна кивнуть, прежде чем огонек спички коснется кончика сигареты. Это, конечно, тоже слишком общо, о чем я всем существом сожалею. Я убежден, что Бог вполне согласится носить человеческую голову, которая способна кивать, если это очень нужно какому-нибудь Его почитателю, так Его себе представляющему; но мне лично не нравится (not partial), чтобы у Него была человеческая голова, я, пожалуй, повернусь на каблуке и уйду, если Он наденет на плечи голову для моего сомнительного удовольствия (my dubious benefit). Это, разумеется, преувеличение; уж от Него-то я уйти бессилен (powerless), даже под страхом смерти (even if my life depended on it)».

Симор-Сэлинджер чувствовал Бога-Творца всем своим существом. Но «сигареты»… «прикурить»… Неудачный пример привел Сэлинджер. Сразу видно, что он был незнаком с православной практикой, которая учит, что табак растет у входа в ад. Никонианство, особенно в лице Петра I, попыталось ввести табакокурение в среде русских верующих, равняясь на развращенных греков, но исторически потерпело фиаско – даже в новообрядной среде РПЦ, не говоря уж о старообрядцах, строго хранящих традиции дониконовского православия, сегодня курение вне закона. Мистическую вредоносность табакокурения отмечал Павел Флоренский. Европейцев заразили табакокурением северо-американские индейцы (знаменитая «трубка мира»), и у них это действо имело ритуальное, культовое значение; для своего темного, магически-колдовского, отнюдь не Божественного действа, их жрецы и выбрали соответствующую травку.

А Фрэнсис, по описаниям Сэлинджера («Фрэнни и Зуи»), дымила сигаретами, как старинный паровоз, одновременно занимаясь Логос-медитацией (Исусовой молитвой), отсюда – провал. Первая жена писателя Клэр, прототип Фрэнни, вынуждена была впоследствии обращаться за помощью к психиатру – плоды неправильного занятия Исусовой молитвой (Lord Jesus Christ, have mercy on me).

Критикуя писателя Джона Беньяна, Симор говорит: «Вот где полезно и пристойно перечесть в одиночку великолепную Святую Библию, чтобы сохранить про черный день собственный бесценный здравый ум (западный человек под Библией чаще всего понимает Новый Завет или просто Евангелие. – Б.К.). Несравненный (the incomparable) Исус Христос говорит так: «Будьте совершенны (perfect), как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48). Все правильно (quite right), я не вижу ничего, против чего можно было бы возразить, наоборот (far from it); однако Джон Беньян, хоть и крещеный христианский воин, по-видимому, полагает, будто благородный (noble) Исус Христос сказал другое, а именно: «Будьте безупречны (flawless), как безупречен Отец ваш Небесный!» Бог мой, вот неточность, так уж неточность! Разве о безупречности идет речь? Совершенство – совсем другое слово, оно отдано на благо рода человеческого во́веки. Тут предусматриваются некоторые разумные отклонения (sensible leeway). Боже мой, я полностью за маленькие отклонения, иначе этому ужасному танцу конец (the damnable jig is up)! к счастью, по моему просвещенному мнению, основанному на сомнительной информации, которую поставляет ненадежный мозг, этот танец никогда не был ужасным и никогда не прекратится; а когда сдуру покажется, что это так, значит, пришло время собрать все свои великолепные силы и произвести переоценку, даже если ты и по горло в крови или среди обманчивого неведомого горя, все равно надо остановиться и вспомнить, что даже совершенство нашего величественного Бога все же допускает некоторые огорчительные отклонения, такие, как голод, безвременные на поверхностный взгляд смерти маленьких детей, красивых женщин и дам, доблестных упорных мужчин и бесчисленного множества других – весьма шокирующие нелепости по меркам человеческого разума».

Вера в Бога у Симора базируется не на философских умозаключениях (точнее, не только), а на прямом контакте с Создателем, как и должно быть в идеале у подлинно верующего, видящего своего Отца Небесного духовными очами («духовныма очима» – по-древнерусски).