Федор Раззаков - Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей Страница 4

– Странно, эту вещь я еще никогда не слышал, хотя певца знаю. Наверное, новинка.

Поймав вопросительный взгляд Александрова, Харламов пояснил:

– Это Демис Руссос из Греции. А пел он, как я понял, про какой-то сувенир. Ты не поверишь, Борис, но я пришел к тебе по этому же вопросу. Бывают же в жизни совпадения!

– По какому вопросу? – не понял Александров.

– Я же говорю – по поводу сувенира. Пойдем со мной, сам все увидишь.

И Харламов, направляясь к двери, жестом позвал с собой и Александрова.

Спустя несколько минут они оказались в комнате, где Харламов проживал с двумя своими партнерами по знаменитой тройке – Михайловым и Петровым. Только в данную минуту ни того, ни другого в комнате не оказалось.

Когда Александров переступил порог жилища, Валерий достал из-под кровати баул, из которого торчали несколько клюшек, и положил их у ног гостя.

– Эти «палки» мне на днях прислал из Канады один из тренеров канадской сборной, с которой мы год назад играли Суперсерию, – сообщил Харламов. – И ты представляешь – все они с правым хватом. А у меня-то левый, как у большинства. И почему мне прислали именно такие, понять не могу. Наверное, напутал что-то тренер. Вот и я стал прикидывать, кому в нашей команде они могут быть кстати. И вспомнил, Борис, про тебя. Ты же у нас праворукий?

Вместо ответа Александров лишь утвердительно кивнул головой. Он был настолько ошарашен услышанным, что никак не мог поверить в то, что ему так несказанно повезло – получить такой королевский подарок. Ведь молодежь в ЦСКА играла отечественными клюшками, которые были весьма незамысловатыми по виду и ненадежными по части своей крепости, и тут на тебе – настоящие канадские клюшки!

– Ну, что ты молчишь – берешь «крюки» или нет? – спросил Харламов.

– Конечно, беру! – спохватился Александров, чем привел дарителя в радостное возбуждение. Мэтр рассмеялся и пару раз ободряюще хлопнул молодого коллегу ладонью по плечу. После чего сказал:

– На тренировки эти «крюки» не приноси, работай с нашими. А вот на чемпионат мира взять их советую – могут пригодиться.

Речь шла о первом молодежном чемпионате мира, который через месяц должен был пройти в Ленинграде. И ведь как в воду глядел Харламов! На том чемпионате сборная СССР завоевала золотые медали, а Борис Александров стал вторым по результативности после своего коллеги по команде Виктора Хатулева из рижского «Динамо» – тот набрал 9 очков, а у Александрова было всего на два гола меньше. Правда, Борису пришлось схитрить. Он сделал изгиб на харламовских «крюках» чуть больше положенного по норме. Но поскольку обнаружилось это уже в самом конце чемпионата, в финальной игре против канадцев, Александрову присудили лишь десятиминутный штраф, а забитые им две шайбы отменять не стали. Наши, кстати, в том матче победили родоначальников хоккея с разгромным счетом – 9:0.

А собрание между тем продолжалось. К трибуне вышел журналист «Советского спорта», которому предстояло осветить этот инцидент в ближайшем номере газеты. Его речь была не менее суровой, чем предыдущие:

– Мне не раз приходилось слышать этакое снисходительное: «Ну что вы – то есть мы, журналисты – придираетесь к Александрову. Он еще мальчишка. Вот малость повзрослеет – и поумнеет. Но что мы видим? Взрослеть Александров действительно взрослеет. Но вот умнеть?! Этот, с позволения сказать, «мальчик» вчера даже не подъехал к лежащему на льду Валентину Гурееву, а в раздевалку шел с этакой ухмылкой на лице. Вальяжной походкой, вразвалочку он шествовал по коридорам Дворца спорта, чему я сам был свидетелем. На нем была роскошная дубленка, на голове модный пробор – все, как полагается. А мне вспомнились первые послевоенные годы: эдакие молодцы в кепках-малокозырочках с челкой, свисающей на низкий лоб, и их наглое: «А ты шо-о?!» Тогда в темных переулках можно было столкнуться со шпаной, желающей покуражиться.

Казалось бы, что эти типы давно ушли в прошлое. И вот на тебе: вчера на ледяной арене, залитой светом прожекторов, перед тысячами зрителей хоккейный шлем вдруг взял и обернулся той самой кепкой-малокозырочкой.

– Что-то вас не в ту степь потянуло, – раздался из президиума, который расположился за спиной выступающего, суровый голос начальника команды. – У нас здесь не бандитское формирование, а спортивная команда Министерства обороны.

– Вот и я о том же, – повернулся на голос начальника выступающий. – Нельзя воинскому коллективу попустительствовать хулиганам, которые позорят его честь. Таких людей надо строго наказывать, чтобы другим было неповадно.

Сказав это, выступающий покинул трибуну и сел на свое место в первом ряду. После этого начальник команды обратился к Александрову:

– Ну, что, Борис, есть тебе что сказать своим товарищам?

Александров поднялся с места и уже готов был начать свою речь, когда начальник команды жестом прервал его не начавшееся выступление и пригласил выйти к трибуне. Хоккеист повиновался. И, глядя в глаза своим товарищам по команде, был краток:

– Спасибо всем за правильные и честные слова по моему адресу. Я осознаю свою вину перед командой и ее руководством, поэтому обещаю сделать нужные выводы.

– А как насчет Гуреева? – раздался за спиной Александрова голос все того же начальника команды.

– После собрания я поеду к нему в больницу и попрошу прощения, – ответил хоккеист.

И, опустив голову, вернулся на свое место. Рассказывать о том, что Гуреев сам вынудил его на эту грубость, несколько раз ударив в ходе игры клюшкой по рукам, Александров не стал – понимал, что это вряд ли кого-то сможет «пронять». Да и неадекватной была месть – за удары по рукам жестокий толчок на борт.

– Ну, что, ребята, поверим Борису? – спросил начальник команды.

С места раздалось: «Поверим».

– Тогда запишем в протоколе собрания строгое предупреждение и дисквалификацию на ближайшие пять игр.

Однако, едва выступавший это произнес, к нему наклонился, сидевший рядом тренер команды Константин Локтев и что-то ему сказал на ухо. После чего начальник команды внес поправку:

– Прошу прощения, не на пять игр, а на три. Думаю, этого наказания Александрову будет вполне достаточно, чтобы осознать всю меру своей вины.

Тонко намазав на хлеб сливочное масло, Виктор Васильевич Тихонов налил в чашку горячего чая из фарфорового чайника. И кусая бутерброд, молча наблюдал за тем, как жена Татьяна гладит ему рубашку на гладильной доске. До приезда служебной «Волги», которая должна была отвезти тренера рижского «Динамо» с его квартиры на улице Вейденбаума на очередную тренировку на базу команды в Кандаву (тихий городок с восьмитысячным населением в 80 километрах от Риги) было еще полчаса, поэтому никто не торопился: Тихонов молча ел бутерброд, а жена гладила, мерно водя утюгом по доске. Поднявшись с постели два часа назад, Тихонов уже успел сделать утреннюю пробежку до Дворца спорта (он находился в десяти минутах от его дома – на улице Кришьяна Барона) и обратно, и даже принять душ. Теперь оставалось еще позавтракать, после чего можно было сказать, что первая половина утра полностью удалась. И в этот самый миг в коридоре зазвенел переливами красивой мелодии дверной звонок.

– Интересно, кто это с утра? – спросила жена, перестав гладить.

– Доглаживай, а я пойду открою, – положив недоеденный бутерброд на тарелку, Тихонов встал из-за стола и отправился в коридор.

Следом за хозяином увязался их карликовый пудель Нерон, который отличался веселым нравом и обожал гостей, в какое бы время суток они не приходили.

Ранним гостем оказался композитор Раймонд Паулс, который жил в одном подъезде с Тихоновыми, только четырьмя этажами выше – на шестом.

– Здравствуй, Василич, – расплываясь в улыбке и переступая порог, поздоровался композитор. – Извини за ранний визит, но иначе не получается – улетаю на гастроли.

– Куда, если не секрет? – поинтересовался Тихонов.

– В Чехословакию, на неделю. Выступаем с моим ансамблем «Модо» в пяти городах. Мы ведь, как и вы, хоккеисты – все время в разъездах. Ты ведь тоже только вчера из поездки вернулся.

Композитор был прав – рижское «Динамо» вернулось из Воскресенска вчера днем.

– Значит, ты видел нашу игру? – поинтересовался Тихонов, зная о том, что Латвийское телевидение вело трансляцию этого матча. – Какое мнение сложилось?

Вопрос был задан не случайно. Композитор следил за успехами рижского «Динамо» и, пользуясь своим соседством с тренером, частенько делился с ним своими впечатлениями, которые позволяли Тихонову увидеть игру своих подопечных глазами стороннего наблюдателя.

– Мне кажется, что последние удаления у вас были несправедливыми, – после короткой паузы произнес Паулс.