Александр Травников - Дом на Белорусском. Роман про шпионов. Книга первая Страница 4

Зато теперь я знал, что скоро поеду в Москву на учебу в КГБ. Но даже малейшего представления о том, что это такое я тогда не имел.

Оно и понятно. Блат, как говорили в советские времена. Я и в ВДВ попал по блату. Хотел в ВДВ и попал. Дедушка договорился. И аэроклуб я уже к тому времени закончил. С парашютом прыгал. Правда, в разведроту уже как то сам постарался. Стрелял, наверное, хорошо.

Глава V. Дорога в школу за знаниями, в лес

Пока поезд вез меня в Одессу, удаляясь от Болграда, я вспоминал о том, как получилось, что вместо того, чтобы поступать в Рязанское Воздушно-Десантное Училище или во Львовское политическое, я отправлялся в Москву поступать в Высшую Школу КГБ СССР.

Если честно, то тогда я даже малейшего представления не имел, что это такое. Чему там будут учить? И чем я буду заниматься потом? Важно было, что все, что было тогда связано в этим учебным заведением, было покрыто страшным мраком. Напущено туману. Зато однозначно и точно было ясно, что это интересно. Что игра стоила свеч. И это предполагало практически продолжение моей службы в разведроте ВДВ. Только на другом уровне. И еще интересней потому.

В Одессе я явился в Особый отдел, получил указания, и почти всю неделю жил у родственников в городе. Ждал команды. Когда команда поступила, сел в поезд, и он повёз меня в Москву. Приехал я в Москву практически на майские праздники, и три дня сидел на квартире у брата.

Хорошо сидеть, и ничего не делать. Телевизор. Книга. Ванна. Как сейчас, помню, книга была про художника Ван Гога. Но это на одну ночь. Книгу проглотил за одну ночь. Зато днём выспался. И в город не пошел. Хорошо одному сидеть в квартире. В Москве. И никуда бежать не надо.

Оно как получается. Как на службе, спать всё время хочется. Как спи – не хочу, так спать и не хочется. Зато книжек начитался. Журналов разных. Больше у меня таких свободных дней никогда уже в жизни не было. Никогда. Дальше началась гонка по вертикали.

В шесть утра, в понедельник, я отправился на метро в центр Москвы. Я точно знал, во сколько и на каком месте я должен стоять и ждать, когда подъедет некий мифический автобус с занавешенными окнами. Знал. Ждать никто не будет. Если опоздал, заплутал, всё. Стратил. Второй попытки не будет. На этом всё путешествие моё бы и закончилось.

Не опоздал. И место, где следовало ждать, тоже нашел легко. Тихий, сумрачный переулок. Нужный номер дома. В переулке практически никого нет. Я один. Стою и жду.

Точно к указанному мне времени, из-за угла выехал небольшой автобус желтого цвета. Он не опоздал ни на секунду. Все окна в нём сбоку и сзади были занавешены. Поэтому понять, есть ли кто в нём, было невозможно.

Автобус плавно затормозил. Открылась передняя дверь. Я тут же зашел в автобус и дверь закрылась.

– Здравствуйте! – зайдя в автобус, поздоровался Я.

– Здравствуйте! – с одного из сидений поднялся единственный человек в форме, форме пограничника и в зелёной фуражке, с погонами прапорщика. – Ваши документы!

Я предъявил военный билет. Прапорщик внимательно его изучил. Тщательно сверил всё с бумагой, которая была у него в другой руке. Еще раз внимательно посмотрел на меня, снова на документ, и спросил:

– Вам куда?

– На 101 объект.

– Проходите.

Прапорщик вернул мне документы и, пропустив меня в салон автобуса, сел на своё место. Тут же последовала его короткая команда водителю:

– Всё в порядке. Поехали.

Автобус тронулся. Я огляделся. В автобусе уже сидело несколько человек. Кроме меня и прапорщика все были в гражданском. Любопытства никто не проявлял. Люди сидели, погрузившись в себя. И если бы не занавески на окнах, все бы отвернулись, чтобы смотреть в окно. Но это было невозможно. И потому, все делали вид, что всё, что сейчас происходит, никого и ни как не касается.

Вначале полчаса кружили по центру Москвы. Автобус останавливался. В него заходили по одному люди. Ясно было, что многие друг друга знают, так как ограничивались, входя в автобус, приветствием в виде взаимного кивка головы.

Но каждый, войдя в автобус, тут же, молча, предъявлял прапорщику документы. Тот внимательно изучал их. Вновь сверял всё со своим списком. И, также молча, кивком головы приглашал проходить и присаживаться.

Никто, ни с кем за руку не здоровался. Все сидели молча.

На ремне у прапорщика висела кобура. Тяжело висела. Ясно было, что он с оружием. С оружием на поясе был и водитель автобуса. Хотя и одет он бы как обычный водитель. И что характерно, в кепке. Он был сосредоточен только на движении автобуса по ему одному известному маршруту.

Через полчаса стало ясно, что мы вышли на трассу. Еще через час оказались в густом подмосковном лесу. Честно говоря, я и понятия не имел, ни куда мы едем, ни куда мы приехали.

Оказалось, что мы стоим уже в лесном массиве за высоким зеленым деревянным забором, обнесённым изнутри рядом колючей проволоки на столбах. За автобусом были закрыты такие же, как и забор, зелёные ворота. Но и вперёд ехать было некуда. Там шлагбаум и часовой с автоматом.

Перед открытой дверью автобуса стоял еще один встречающий человек с автоматом, одетый в привычную мне десантуру. Все вышли из автобуса и потянулись в проходную, где опять шла очередная тщательная проверка документов.

Это потом я узнал, что система проверки документов всегда была очень строгой. Можно было попасть на тот или иной объект, только имея специальное разрешение, только после сверки документов с допуском именно туда, куда тебе было позволено попасть. И отменено разрешение на проход могло быть в мгновение ока. Час назад тебя бы пустили. А теперь нельзя. И личное знакомство дела не меняло.

Я вышел последним. Я был в шинели с эмблемами ВДВ и голубом берете. Человек в десантуре и с автоматом, молча, потянул мне руку открытой ладонью вверх. Я отдал ему пакет и свой военный билет. Он улыбнулся, и сказал:

– Пошли.

Я пошел за ним.

В одноэтажном здании был пропускной пункт, и за комнатой дежурного, за турникетом, еще одна большая комната со столом, стульями, голыми стенами и опять окнами с задвинутыми занавесками. Единственный признак цивилизации в комнате – на столе графин с водой и гранёным стаканом рядом.

Человек с автоматом отдал мой военный билет дежурному, а сам с пакетом ушел. Я остался один в комнате и стал ждать. Ждать пришлось долго.

Один раз открылась дверь, и в комнату заглянул человек в лётной кожанке, сапогах и военной фуражке лётчика. Я встал. Заглянувший в дверь внимательно посмотрел на меня. Закрыл дверь. Слышно было, что он кого-то о чём-то спрашивает. Потом опять открыл дверь, и еще раз внимательно посмотрел на меня.

Это потом я узнал, что это был сам начальник КУОС, знаменитых курсов усовершенствования офицерского состава КГБ СССР, то есть самый главный начальник школы диверсантов КГБ СССР. Практически главный диверсант Советского Союза, полковник Бояринов, Григорий Иванович. До этого он воевал в Отечественную. Он потом командовал «ЗЕНИТОМ». Стал Героем Советского Союза, погиб при штурме дворца Амина в Афганистане. Так получилось, что я был один из тех, кто стоял у его гроба, когда его привезли из Афгана. И был тем, кто его нес.

Тогда, в мае 1978 года его, наверное, заинтересовал мой голубой берет и тельняшка. Ведь в ВДВ традиция. Это ты в части без голубого берета и через КПП в фуражке или ушанке проходишь. Как за порог, извольте. Берет и тельняшка. И ведь никто эту традицию так и не смог отменить.

Лично и более близко мы с Григорием Ивановичем познакомились в другой раз, в другом месте и при других обстоятельствах. При отработке навыков минно-взрывного дела и при обучении подрыву железнодорожных коммуникаций противника. Но это точно в другой раз расскажу.

Ждать мне пришлось долго. И потому утолю естественное любопытство читателя. Да. В комнате была еще одна дверь.

Естественно заглянул. Полюбопытстовал. Обыкновенная санитарная комната. Умывальник. Душ. Туалет. Чистое полотенце. Мыло. Целый кусок. И туалетная бумага. Но это так себе. Сюрприз для иностранного читателя. Не то подумают еще, что в те времена в СССР ничего не было. Сплошной дефицит. И газета «Правда» или «Советская Россия» в туалете, вместо рулона туалетной бумаги.

Все как везде. Но скромно. И чисто.

Через пару часов пришел офицер. И, уже ничего не спрашивая, пригласил меня следовать за собой. Когда выходили, человек в десантуре и с автоматом приветливо спросил меня:

– А что Бояринов заглядывал?

– Кто? – спросил я.

Он удивился. Но также приветливо сказал мне:

– Ещё узнаешь. Добро пожаловать к нам!

Так я узнал первую фамилию человека из КГБ СССР в Москве и из Высшей Школы КГБ СССР. Тогда я еще не знал, что это была живая легенда. Что я уже в том самом месте, где до меня учились многие легенды из мира разведки и контрразведки. Многие, кого знали только в лицо. Или только после посмертного присвоения звания Героя Советского Союза. Как, например, Бояринова, Григория Ивановича, или Николая Ивановича Кузнецова.