Петр Вяземский - Остафьевский архив. Том 5. Часть 1 Страница 4

Soit! J'euvoye la lettre,– Pour écrire je n'écrirai pas à votre femme, les temps sont changés. Il est question de bien… (вырвано) [autre chose, et le comte Miehel W. sait., (закрыто печатью) de quoi! L'Europe vехта, saura, lira!.. (закрыто печатью) me plaindra, me justifiera, m'absoudra. Quant au soyez diseret, que peut on dire d'uu mari exemplaire, comme vous et moi par exemple. Булгаков у ног, да не y ваших! Tout l'essaim a déserté, et de tous….. vos adorateurs il ne….. vous en est resté de fidèles que les princes M. D. A. O. P. les comtes B..T.. R.. L, E. et puis messieurs R. S. A. L. B. (pas moi). M. W. O. T. D. S. N. T…. Р. Z… St. E… D. L… K. D.. B. (pas moi). K… L…. N.. I… K… B. (mais pas moi). S. K. T. L. О. С. E. G. D. L… A. et F. et encore chancellent etc.

12.

Князь П. А. Вяземский своей жене.

Остафьево. № 8. 21-го [-22-го] июня [1824 г.].

Как я рад письму твоему из Одессы! Теперь с новым нетерпением ожидаю известия о начатии лечения. Надеюсь, что вы найдете хорошего доктора, хотя лучший и уехал. Здесь у нас все идет изрядно, кроме плохого здоровья M-lle Goré. Кажется, ей очень хочется и очень нужно возвратиться во Францию. Но возвращении своем из города нашел я ее очень упадшую духом, хотя и по словам её, и по распросам моим у Елены, и но разговорам M-lle Goré с Четвертинскою, не приписываю того каким-нибудь неприятностям, а просто расстройству нервов. Советую ей съездить в Москву, повидаться с Скюдери, но беда в том, что она и в нем мало доверенности имеет, а болезнь её более мнительная, нежели существенная. Вероятно, и пакостное лето наше много вредит ей. Дело продажи делается; пишут бумаги, купчую и проч. и проч. Надеюсь, что дней через 8 все будет кончено. Тогда только увижу, что нам остается делать: ехать ли к тебе, или нет, или третие, или четвертое, а теперь ничего сказать не могу! Я получил очень милые письма от Карамзиных. Вот, что она пишет о тебе: «Quand vous écrirez à votre femme, parlez lui de nous et engagez lu dans des moments de désoeuvrement à nous donner des détails sur son existence et même sur le pays qu'elle habite». Ниши им просто в Царское Село, Я посылаю им твое письмо, хотя ты и пишешь в нем «Louis n'est plus à Varsovie», т. e. à Odessa, «au moins c'est ainsi, que je l'entends», но, кто этот Louis, я и сам не знаю, Также и того не понимаю, что ты пишешь мне из Одессы о Болконском; а из Киева писала, – что он поехал на Кавказ. Да остепенись же хоть раз! Если у тебя к[нязь] Сергей, то у меня в Москве князь Никита; да он что-то болен духом и телом. Я вчера приехал верхом из Москвы, но удачнее, нежели прошлым летом. Погода была сносная, и я сегодня совсем не устал. Я слышал, что и князь Петр Мих[айлович] Волконский принужден был ехать верхом в Суханово. Денис Давидов, говоря с ним о дорогах, сказал ему: теперь вы видите Россию к наготе её, а го все видели ее нарумяненную и в нарядах. Я получил из Парнаса от Волкова, коменданта, бюджет расходов, необходимо потребных нам в Париже. По его рассчсту страшно: около 60.000 рублей! Но Денре обещался мае выписать другой счет и найти человека, который взялся бы за определенную сумму содержать нас и дом наш, не считая разумеется того, что я мог бы взять на содержание! А ты в Одессе рассчитывай до копейки, что можно там прожить. Пушкин, я чаю, сердится, что не присылаю ему денег. Пускай он мне пришлет скорее стихи на смерть Бейрона; я и сам хочу прозою написать о том же. Вместе напечатаем! Писала ли ты к Прасковье Юрьевна????? Писала ли ты?? Павлуша, когда бывает в гусарской курточке, приседает, думая, что это приличнее. Сегодня он ездил на дрожках с мамзель Горе и плакал, приехавши домой, говоря, что хочет ехать с нею во Францию. Наши девицы все спрашивают у меня, когда ты будешь им отвечать на их письма, и никак не понимают, что я еще не имею ответа твоего на эти письма. Ты довольно глупа, чтобы не понять, о каких девицах говорю. О мамзель Каролине, Елене? Не так ли?

Вот, что Машенька написала сегодня в альбум Пашеньке: «Oh, que je suis transportée d'écrire dans l'album de ma soeur tendre (это à la d'Arlmeourt), que je connais depuis l'enfance!» А Пашенька говорит, что она этот альбом не отдаст за 250 тысяч рублей, потому что Машенька ее назвала за tendre soeur.

22-го. Здравствуй еще раз и прощай. M-lle Gorй все нездорова, и я советую ей ехать в Москву повидаться с Скюдери. Кажется, дня на два она поедет. Какие у нас все неудачи с наставницами! Я не предвижу, чтобы она могла остаться, ибо воображение в ней слишком поражено боязнию климата и желанием возвратиться во Францию. Все это меня очень расстроивает. Вот и лучше было бы мне ехать в Одессу, а тебе здесь оставаться. Напиши M-lle Goré; твое письмо будет ей, верно, приятно. Обнимаю и благословляю вас, моих милых, от души. Вот уж 15 дней, что ты в Одессе. Уж может быть перемена к лучшему в здоровии твоих больных. Нетерпеливо ожидаю вестей ваших. Цалую тебя нежно.

13.

Князь П. А. Вяземский своей жене.

Москва. № 9, 26-го [июня 1821 г.].

M-lle Goré в Москве и нас оставила. Дети пока у Четвертинских, т.-е. трое, а Петруша в Остафьеве; слава Богу, – здоровы. Скюдери решил M-lle Goré ехать тотчас во Францию; и в самом деле в том положении, в котором она теперь, то вредила бы себе, а детям не было бы никакой пользы, оставаясь у нас. Она сегодня переезжает к M-me Joly.

Я взял Гейнемана, который будет ездить к нам в понедельник, а возвращаться в Москву в субботу, за 125 рублей в месяц. По крайней мере дети будут заниматься хоть немного. Вот тебе раз! Ожидали ли мы этих хлопот? То ли дело было, если бы ты всех детей взяла с собою; я через месяц приехал бы к тебе, и мы благополучно могли бы провести зиму в Одессе. Теперь не знаю, что еще придумать вперед? на что решимся? Мое дело все еще тянется, то-есть писание бумаг и глупые наши формы, и прежде будущей недели конца не предвижу. Там еще пойдет платеж, расчеты etc. etc. etc. Ожидаю с нетерпением вестей от тебя, чтобы знать, помогают ли воды нашим милым больным, довольна ли ты доктором, домом, житьем-бытьем и проч.?? Нынешний раз я, кажется, даром прожду твоих писем, потому что, как Булгаков мне сказывал, перемешали почтовые чемоданы: петербургский пришел сюда, а московский в Петербург. После завтра поеду за детьми к Четвертинским. Петров день провожу в Остафьеве. Если пришлось бы мне по делам приехать в Москву на неделю или более, то детей возьму с собою. Бедным Четвертинским будет горе! Бы, верно, уже знаете, что дочь Марии Антоновны умерла. Вчера обедал я в Всесвятском у Лодомирских. Она все еще с брюхом. Древновский опять умирает в Москве.

Прости, моя милая. Я немного опоздал и не могу долее писать. Обнимаю и благословляю вас, мою троицу, от души. Дай Бог увидеться нам в радости и не иметь новых хлопот. Я получил твое письмо с крестами, кольцами и все роздал, как следует. Ты говоришь, что Орлова тебе дала un créditif. Выть не может, и ты на нее лжешь. Разве дала тебе она une eréditive; вот это – другое! Ты видишь, как мне ни грустно и ни жутко, а все не забываю исправить тебя. Цалую нежно. Пушкину кланяюсь.

На обороте 1-го листа и на 2-м листе рукою А. С. Пушкина написано карандашом[5].

Французы ничуть не ниже Англичан в Истории – Если первенство чего нибудь да стоит то вспомните, что Вольтер первый пошел по новой дороге – и внес светильник философии в темные Архивы Истории. Робертсон сказал что если бы Вольтер потрудился указать на Источники своих сказаний то бы он, Робертсон, никогда не написал своей Истории

2-е Лемонте есть Гений 19-го столетия – прочти его Обозрение Царствования Людовика XIV и ты поставишь его выше Юма и Робертсона. Рабо де С-т Этьен – дрянь.

5 июля 1824.

Одесса.

Век романтизма не настал еще для Франции – Лавинь бьется в старых сетях Аристотеля – Он ученик Трагика Вольтера, а не природы

tous les recueils de poésies nouvelles dites Romantiques sont la honte de la littérature franèaise

Ламартин хорош в Наполеоне, в Умирающем поэте – вообще хорош какой то новой Гармонией

Никто более меня не любит прелестного André Chenie – Но он из Классиков Классик – от него так и песет древней Греческой поэзией.

Вспомни мое слово: первый Гений в Отечестве Расина и Буало – ударится в такую бешеную свободу, в такой литературный Карбонаризм – что что твои немцы – А покамест поэзии во Франции менее чем у нас

На обороте второго листа.

её Сиятельству Княгине Вере Федоровне Вяземской, в Одессе. – В доме Г-жи Давыдовой.

14.

Князь П. А. Вяземский сваей жене.

Остафьево. 29-го июня [1824 г.]. № 10.

Здравствуй, моя милая! Поздравляю тебя с тремя именинниками! Мы все здоровы! Вчера привез я детей от Четвертинского. Ты уже знаешь, что M-lle Goré нас оставила. Гейнемана ожидаю завтра. Я уже давно без твоего письма; но успокоиваюс тем, что слышал от Булгакова о перемешании чемоданов так, что петербургские письма присланы в Москву, а московские посланы в Петербург. Мне так хочется узнать, что решили вы для лечения детей, как выносите вы купания, есть ли уже приметная польза? Я надеюсь, что на этой неделе получу деньги, и всячески постараюсь выслать тебе в четверг, т.-е. 2-го июля, денег, а если к четвергу деньги мне еще выданы не будут, то по следующей почте в понедельник. Я привез вчера Четвертинским печальное известие о смерти Софии Нарышкиной; оно их очень огорчило, а в особенности же княгиню; она советует мужу съездить в Петербург к сестре; не знаю еще, на что решатся. Я в Москве обедал у канцлера; он велел тебе кланяться; глух по старому; едет в Нижний на ярмонку. Je désirerai, qu'il me prit pour un vaisseau et qu'il m'équipe – нужно ли тут t на конце? Я видел Бобринскую и Гагарину, которые очень о тебе расспрашивали. Мы были в Петровском у Алек[сея] Мих[айловича] Пушкина, который расшибся и дал прекрасный goыtй для помолвленных Горчаковой и Бобринского. Письмо будет доставлено тебе par M-r Catalani, которого[6] я нарочно просил заехать в Остафьево, чтобы дать тебе личные вести об нас; но, проклятый, приехал в шесть часов утра; меня разбудил, это – ничего! но беда в том, что дети спят, и не знаю, проснутся ли к отъезду его, потому что он очень спешит. Сегодняшний день проведем очень смиренно, хотя круглые качели и навешены на той стороне; но, право, мне что-то не до веселий. Хотели быть ко мне Четвертинские, – но, может быть, за горем своим не приедут, – а из Москвы Тимирязев и, может быть, Дмитрий Давыдов. Ты, пожалуй, гордиться будешь тем, что друзья мои только при тебе мне друзья. Я думаю, у нас в соседстве, в Суханове, будет пир горой; по мне и туда совсем не заманчиво. Никита Волконский хотел от них приехать сегодня вечером или завтра так же, как и le général d'Eugène d'Olenin, который на несколько дней в объятиях супруги; но у них нет никакой мадамы, ни мамзели при дочери, и потому я соседством пользоваться не намерен. Между тем, запасись однакоже великодушием, потому что на днях получишь от меня письмо из рук актрисы M-me d'Angeville-Vanderberg: она едет в Одессу играть комедию, т.-е. оперу и водевиль. В Москве она очень понравилась, в ней много игры. Мы никак не могли выхлопотать ей позволение дать еще несколько представлений.