Александр Мамалуй - Военный дневник (2014—2015) Страница 4

Или по краденому русскому паспорту, с бесшумным пистолетом — в Севастополь.

Или с винтовкой — к Гурзуфскому военному санаторию.

Чтобы не чувствовали себя «вежливые бляди» своими в моем Крыму. Чтобы горела у них под ногами моя земля!

Только так. И никак иначе.

19 марта 2014 г. — 28 мая 2014 г., будущий позывной «Юрист»

Машин в военкомате было законсервировано две: КШМка[3] на базе «шишиги»[4] и УАЗик.

КШМку вскоре отдали в войска, а УАЗик на моей памяти так ни разу и не завели. Поэтому все свои обязанности водителя я выполнял на личном автотранспорте. Бензин конечно же тоже — за свои. Ну, я ж теперь стал патриот, подумаешь, какие мелочи!

Так у Киевского РВК появился трехлитровый полноприводный «Мерседес».

У тех, кто был призван в первый день мобилизации, по месту гражданской работы ситуация была неоднозначной.

Многие уволились.

Многих уволили.

С остальными было непонятно.

Ко мне полвоенкомата ходило за консультациями, и я разъяснял, что они не срочники, что их ситуация вписывается в понятие «выполнение общественного долга», а потому — место работы должно остаться за ними. Однако такое толкование норм КЗОТа устраивало не всех работодателей, и непонятки продолжались.

Судью так просто не уволишь, но и у меня на работе не знали, что делать. Юрист облвоенкомата считал, что меня вообще не имели права призывать. Мнение такое мне категорически не нравилось. На всякий случай заготовил на имя Турчинова заявление с просьбой приостановить мои судейские полномочия до демобилизации.

Ситуация была мутной до начала апреля, пока не приняли изменения в закон, решив, что на год за мобилизованными сохраняется место работы, должность и средний заработок.

По нашему законодательству, вопросами мобилизации работников судов ведала Судебная администрация. Я, как человек дисциплинированный, пришел к ее начальнику и бухнул на стол повестку. Думал, надо же им там как-то для статистики отметить, что, мол, вот еще одного призвали.

Однако, полагая себя «еще одним», я впал в немотивированный оптимизм. Оказалось, что пока надлежит себя считать «одним-единственным».

Начальник Судебной администрации долго звонил в Киев, выяснял, как там поступают в подобных обстоятельствах. Выяснив, что «подобные обстоятельства» людям в Киеве и в кошмарном сне не снились, он взял мой телефон, чтобы найти судью Мамалуя на просторах Родины, если придет указание его из армии отзывать.

На что я поблагодарил, но сказал, что отзываться из рядов не согласный.

Служба в военкомате была непыльной. Форму и оружие не выдали, не кормили, но график был почти свободный, и жили по домам. Обмундирование покупали себе сами. Я, начитавшись приказа № 150 и наслушавшись советов мудрых военкоматовских воинов, «маючи час та натхнення», довел форму до малодостижимого в обычных условиях идеала.

Китель был ушит по фигуре, обшит всеми положенными шевронами, снабжен петличными эмблемами, верхняя пуговица убрана, ворот заглажен, уголки карманов пристрочены, складки загнаны под ремень «книжкой». Рукава закатаны и застегнуты поверх закаток. Шнурки берцев заправлены внутрь.

Я даже вымутил у военкома приказ о разрешении солдатам, сержантам и старшинам носить берет цвета «полынь»! Разумеется, берет был надлежащим образом «отбит» под чутким руководством золотого человека — прапорщика Деряпы.

Мы мобилизовывали бойцов в Харьковский и Луганский погранотряды, в 22-й, 24-й батальоны территориальной обороны и нацгвардейскую часть, что в Новой Водолаге. 24-й тербат впоследствии стал «Айдаром».

Мой кореш Валера Ковальчук, пару раз ездивший в «Айдар» старшим команды, пристрастился к поездкам «на передок» и превратился в волонтера. Служа в военкомате, он собирал помощь для ребят, отвозил ее на фронт. Забегая вперед, скажу, что приезжал он и к нам в роту, когда я уже служил снайпером под Донецком.

Ситуация в стране и в городе Харькове весной 2014 года была хреновой.

7 апреля пидоры опять захватили облгосадминистрацию. Но уже в ночь на 8 апреля винницкий «Ягуар» зашел в здание и без потерь спеленал засевших в нем сепаров.

В тот день мы с военкомом и Валерой Ковальчуком как раз были возле ОГА. Напротив находится Укртелеком, и Валера с комиссаром пошли туда ловить связистов, вручать им повестки.

Я ходил вокруг только что освобожденной обладминистрации. Ягуаровцы стояли в оцеплении. Было полно народу. В основном сепары. Кричали всякое, зачем, мол, пришли, да кто вас звал… «Ягуары» стояли спокойно, на крики внимания не обращали.

Я был по форме, подошел к пацанам, представился, угостил кофейком. Разговорились. Они все стояли на Майдане в составе правительственных сил, все хлебнули там «по-полной». А этой ночью отбили ОГА, до конца, «до железки» выполнив свой служебный и профессиональный долг.

Эти ребята хорошо говорили со мной, как с равным. Потому что я был в погонах. Под присягой. Как и они.

Я не видел лиц — пацаны были в масках. И могу пройти мимо, не узнав. Многие ребята из «Ягуара» погибли на войне — под Славянском, у Ясиноватой, в Дебальцево…

Но мне хотелось бы когда-нибудь встретиться с кем-то из них. Распить бутылку коньяка. Поблагодарить еще раз за их работу в ночь на 8 апреля. И рассказать, что тоже исполнил свой воинский долг сполна…

И еще одна памятная встреча была в этот день.

Я гулял вокруг ОГА, дожидаясь своих сослуживцев. Впереди меня шел низкорослый штрих лет 25-ти, оборачивался и бормотал:

— У меня родственники в России, брат в России… Что, будешь стрелять в них?!

— Прикажут — буду! — ответил я. — На то и армия! Сам что, не служил разве?

— Я в российской армии служил! Ничего: не долго, не долго ты будешь стрелять!

— А это уж как доведется! — сказал я. — Война есть война!

Но штрих ошибся. Стрелять мне пришлось долго…

А между тем, события не стояли на месте. 28 апреля получил тяжелое пулевое ранение мэр Харькова Кернес. Видимо, по чистому совпадению, после этого происшествия местные и белгородские пидоры снизили свою активность до демонстрационного минимума.

9 мая город был полон всяких гнид с георгиевскими лентами. Эти ленточки постепенно становились нам ненавистны. Знак воинской доблести, официальный символ гвардейских частей Украинской армии выблядки посмели сделать своей эмблемой. За это сепарам отдельный счет от меня!

Военком, я и Ковальчук ходили в День Победы на мемориал. Оцепление из Нововодолажских ВВ-шников стояло густо-густо, интервал — метр.

Сепаров вокруг было — хоть в штабеля складывай. Несколько долбодятлов шло с русскими флагами — аквафрешами и династическими тряпками дома Романовых. Два пидора под елкой готовились развернуть здоровенную оранжево-черную ленту.