Борис Тененбаум - Великий Наполеон Страница 4

В итоге вся семья 10 июня 1793 года бежала с Корсики в Тулон – их взялись переправить туда на маленьком суденышке.

Отьезд, если его можно так назвать, проходил ночью и в полном секрете. На этот раз на континент отправлялись не только братья Жозеф и Наполеоне, но и их матушка со всеми детьми. Унести с родины им удалось только то, что было на них надето.

Не считая, конечно, их собственных жизней.

VII

Есть предание, согласно которому после бегства с Корсики Летиция Буонапарте обратилась к своему сыну Наполеону с речью, в которой говорила ему, что Корсика – всего-навсего скала, в то время как Франция обширна и богата, и ему следует посвятить себя не борьбе за счастье Корсики, а борьбе за счастье Франции – так он принесет больше пользы человечеству. Нечто в этом духе упоминается даже в книге Ф. Кирхейзена «Наполеон I. Его жизнь и его время», которая, кстати, переводилась на русский. Вне всяких сомнений, предание не соответствует действительности.

Матушка Летиция не читала революционных брошюр того времени и изъясняться подобным слогом никогда бы не стала. В 1793 году ей исполнилось 43 года, но заботы о семье легли на ее плечи сразу после замужества, она тянула этот тяжкий груз уже без малого 30 лет и на патетику была решительно не способна.

Семья ее оказалась в Тулоне в безопасности, но совершенно без средств к существованию. Единственный ресурс – капитанское жалованье Наполеона, к которому что-то смог добавить и Люсьен. K тому времени, как им всем пришлось перебраться в Марсель, он сумел получить место ночного сторожа на складе.

В конце концов семейство выручил Жозеф – он съездил в Париж, связался со своими влиятельными друзьями и вернулся в сентябре 1793-го в Тулон с назначением – он стал военным комиссаром, ответственным за армейские поставки. Жалованье ему положили в 6 тысяч франков – увы, ассигнациями, а не звонкой монетой, но зато представилась возможность заработать на взятках от армейских поставщиков. Времена были смутные – король Людовик XVI был казнен в конце января 1793 года, все было смутно, шатко и неверно. Коррупция цвела пышным цветом.

30 ноября 1793-го Наполеон Бонапарт – он начал писать свои и имя, и фамилию на французский манер – был занят тем, что изучал панораму Тулона, занятого роялистами. К этому времени его уже произвели в майоры. Вообще говоря, быть здесь ему не следовало. Он получил назначение к генералу Жану дю Тейлю, брат которого командовал артиллерийским полком, в котором Наполеон не столько служил, сколько числился. Тем не менее лейтенант Бонапарт произвел на своего тогдашнего командира такое впечатление, что он рекомендовал его своему брату.

И тот поручил ему организацию подвоза артиллерийского снаряжения из Авиньона в Ниццу, где находилась его штаб-квартира. Это не было простым делом – весь Прованс был охвачен волнениями, выбить роялистов из Марселя удалось только в самом конце августа 1793-го.

Тем временем англичане высадили в Тулоне десант численностью в 17 тысяч человек, состоящий в основном из французов, сторонников Бурбонов, а еще пьемонтцев, неаполитанцев, испанцев и пары тысяч солдат английской морской пехоты.

Боевую ценность представляли только они.

VIII

Командовавший британской экспедицией в Тулон сэр Самюэл Худ (Hood) – почему-то в русскоязычной исторической литературе часто именуемый адмиралом Гудом – смотрел на вопрос удержания Тулона холодно-профессионально: ему выделили достаточно средств, чтобы попытаться зажечь в Провансе огонь повсеместного восстания. Раз это не удалось и войска Французской Республики успели наводнить провинцию и удержать ее – надо уходить.

Но с той же холодной профессиональностью в первые же дни высадки он организовал оборону своей базы: были обновлены существовавшие укрепления, выстроены новые батареи – и республиканцы не сумели ворваться в Тулон, как это им удалось в Марселе. Солдаты Республики были полны революционного энтузиазма. Но с организацией у них было плохо, и командовали ими далеко не лучшим образом. Революциям свойственно ломать устоявшийся порядок. В результате они часто выносят на поверхность людей случайных, a руководящие посты волей-неволей распределяются по принципу «…наибольшей (предполагаемой) верности Революции…».

Командовавший под Тулоном генерал Карто (Carteаux) Революции предположительно был предан всей душой, но по профессии был художником и особых талантов по части осад не обнаружил. К тому же начальник его артиллерийской части был ранен и помочь ему уже ничем не мог.

Представители грозного Комитета Общественного Спасения, направленные в Тулон, могли его сместить и казнить – но бесполезность этого мероприятия они видели вполне отчетливо. Одним из уполномоченных был Кристофоро Саличетти, знавший братьев Бонапарт по Корсике. Именно через него Жозеф и получил свою выгодную должность. Поэтому явившегося к нему засвидетельствовать свое почтение Наполеона Бонапарта, специальностью которого была артиллерия, он встретил как дар небес.

Бонапарту было поручено реорганизовать артиллерию осаждающей Тулон армии, а уладить дела с его начальством насчет такой непредусмотренной «…служебной командировки…» уполномоченные брались сами. Вообще-то, начальство спорить и не подумало – комиссары Конвента имели такую власть, что возражать им не следовало ни в коем случае. Наполеон Бонапарт (в момент его привлечения к осадным работам он был еще в чине капитана) взялся за дело. Вообще-то при наличии всего шести исправных орудий даже и думать о правильной осаде не полагалось – но нужные материалы можно было собрать в других местах.

24-летний артиллерист взялся за дело с неслыханной энергией. Каждый день в лагерь армии прибывали обозы, подвозившие пушки из Марселя, Авиньона и даже из Ниццы – он не постеснялся позаимствовать запасенный материал у своего собственного командира, генерала дю Тейля. Вместе с пушками подвозились и боеприпасы, и осадные материалы. Энергичный капитан Бонапарт повсюду выискивал специалистов – солдат, когда-либо служивших в артиллерийских частях. Имея полномочия, он немедленно переводил их к Тулону.

Выбор уполномоченного Саличетти оказался очень удачен. Комиссары Конвента просто не могли им нахвалиться. То, что Саличетти был очень доволен успехами своего протеже, понятно. Но ничуть не меньшее впечатление энергия капитана Бонапарта произвела и на другого комиссара.

Его звали Поль Франсуа де Баррас.

IX

Старое высказывание, известное в нескольких разных вариантах, которые приписываются разным людям, гласит, что «…революции замышляются святыми, осуществляются дураками, а пользу от них получают негодяи…». Поль Франсуа Жан Никола, виконт де Баррас (фр. Paul François Jean Nicolas, vicomte de Barras) мог бы послужить классическим примером такого негодяя. По рождению он принадлежал к одной из знатнейших семей Прованса и с юности был предназначен для военной карьеры. Конечно, в королевской армии служили самые разные офицеры, нередко среди них попадались и люди неподходящие, но все-таки далеко не каждого увольняли со службы с позором. В отношении виконта Барраса такая исключительная мера была применена – его разжаловали и изгнали из Лангедокского полка за кражу денег у сослуживца.