Сергей Черняховский - Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012) Страница 4

ГДР объявила бы его «лучшим немцем», а Эрих Хонеккер считал бы лучшим другом. И юбилеи его в Москве, Варшаве, Софии, Берлине, Праге отмечали бы куда с большей яркостью, чем это было сделано по отношению к Горбачеву в «Альберт-холле». Естественно, было две мировые системы, конкурирующие друг с другом. И тут лидер одной из них свою систему и «империю» обрушивает — и подает ее как лакомство на стол «пира победителей» — со всеми ее богатствами, оружием и ресурсами: понятно, что победившая сторона будет воздавать ему почести. В душе презирая: ну не любят люди предателей.

И даже когда Горбачев что-то пытался сделать, всегда оказывался в роли того китайского императора, который однажды, не подумав, пожелал, чтобы все, к чему он прикоснется превращалось в золото. И умер от голода, потому что и хлеб, который он хотел положить в рот, становился золотом.

Только у Горбачева все, к чему он прикасался, становилось не золотом — фекалиями.

И он до сих пор этим гордится — ведь у другого не получилось бы.

Как для того, чтобы сжечь эфесский храм — надо было, чтобы появился Герострат.

Горбачев — тоже Герострат. Чье имя любой порядочный человек еще в течение веков будет произносить с презрением и брезгливостью.

Хотя — ведь есть и те, кто от этого выиграл. Это использовал. На этом нажился. Они, конечно, будут ему благодарны. Только они как были, так и остаются и останутся в поразительном меньшинстве.

Несостоявшийся

В 70-е годы по стране о Шеварднадзе ходили тихие (вполголоса передаваемые) легенды. О том, как он, будучи министром внутренних дел Грузии раскрыл глубокую коррупционную систему, созданную и возглавляемую прежним Первым секретарем ЦК Компартии Грузии Василием Мжаванадзе. Как тайно доложил об этом руководству СССР. Чуть ли не конспиративно был перевезен в Москву для обеспечения его безопасности. Как чуть ли не в ходе спецоперации снимали прежнего лидера республики и назначали на его место «борца с коррупцией».

И как, возглавив республику, четный и бескорыстный выходец генерал милиции развернул борьбу с теми, кто не хотел жить честно. Был даже снят четырехсерийный художественный фильм, как считалось — о начале карьеры Шеварднадзе: когда он, будучи секретарем сельского райкома партии, вступает в борьбу с местными дельцами теневой экономики. Поэтому, когда летом 1985 года, на фоне ожиданий наведения порядка и обновления общества Шеварднадзе сначала из кандидатов стал членом Политбюро ЦК КПСС, а затем возглавил МИД, в целом это рассматривалось как примета оздоровления.

Правда, и изначально все было несколько не так, как рассказывалось. Выходцем из МВД он был весьма условно: начав карьеру в 1946 году инструктором райкома комсомола, он до 1961 года успешно делал карьеру в грузинском комсомоле. В 1956 году, после направленного на защиту памяти о Сталине восстания грузинского комсомола, руководство его ЦК стали менять, и Шеварднадзе стал вторым, а с 1957 по 1961 год — первым секретарем ЦК ЛКСМ Грузии. Тогда познакомился с Горбачевым, который в 1955–1962 гг. был вторым, а затем первым секретарем соседнего с Грузией Ставропольского крайкома ВЛКСМ. После этого он три года пробыл на третьестепенных партийных должностях в Грузии и с началом нового витка ротации кадров в 1964 г. им решили укрепить министерство охраны общественного порядка (затем — МВД) Грузии, где он пробыл до 1972 года, когда обвинил в коррупции Мжаванадзе, и сумел заменить последнего на должности Первого Секретаря ЦК.

И потом действительно была чистка кадров по всей республике — за первые полтора года он освободил от занимаемых постов 20 министров, 44 секретаря райкомов, 3 секретарей горкомов, 10 председателей райисполкомов и их заместителей, назначив на их места своих доверенных людей. По ряду данных, до 1978 года им за пять первых лет на новом посту, было арестовано более 30 тысяч человек, половина из которых являлись членами КПСС и ещё 40 тысяч были освобождены от своих постов. Кто-то из них был и коррупционером. Кто-то — просто оказался в конфликте с ним с прежних времен. Кого-то он снял, как ранее назначенных Мжаванадзе. Кто-то — за то, что просто позволял себе усомниться в его управленческих решениях.

Но, безусловно, он умел налаживать отношения с вышестоящими руководителями и вписываться в требования той среды и системы, в которой работал. Поэтому Грузия при нем процветала. С одной стороны — как и вся страна в то время. С другой — еще больше, поскольку добиваться льгот для нее он умел. Даже на одном из торжественных мероприятий, чтобы польстить Центру, объявил, что отныне «Солнце для Грузии восходит с Севера». В ответ на что ему пришлют компас с запиской, где было одно слово: «Проверь!».

Уже позже, когда Горбачев затеет свою первую авантюру в виде «антиалкогольной кампании», среди прочего — ужесточит меры по борьбе с самогоноварением и сократит производство спиртных напитков — ограничения коснуться чего угодно, кроме производства и самогоноварения чачи, для которой сделают исключение, как для предмета особого национального значения.

Он умел главное: умел нравиться начальству и партнерам. Умел вписываться в баланс сил. Умел думать о себе, продвигаться вперед и награждать верных ему.

Когда он возглавил МИД СССР — продолжил то, что делал раньше: стал вписываться в ситуацию, производить впечатление — и нравиться.

Но теперь уже нужно было нравиться не Брежневу, Косыгину и Щелокову. Нравиться нужно было Горбачеву и его помощникам. Диктовавшим тому нескончаемые писания на тему «нового мышления». То есть о том, как делать все не в согласии со здравым смыслом, интересами страны и научными требованиями — а наоборот. И чтобы выглядело чем-то новым, смелым и необычным. Шеварднадзе умел играть по правилам. И умел нравиться.

На фоне Андрея Громыко, прозванного на Западе «мистер Нет», за жесткое отстаивание интересов страны и умение изматывать партнеров по переговорам, когда у них уже не хватало психологических сил возражать на его требования — на этом фоне улыбчивый, широкий, и со всем согласный Шеварднадзе — был настоящим соловьем «нового мышления». Он всегда готов был улыбнуться, встретиться в неформальной обстановке — и на все согласиться. С ним очень приятно было иметь дело. Он был хитрый «лис Эдуард». И он быстро понял, что именно на этом пути — пути обаяния и согласия на все, — можно не только быть приятным новому Генсеку и особенно его жене. Можно выглядеть предельно комплиментарно для ватаги «прорабов перестройки» присвоивших себе право делить людей на «консерваторов» и «реформаторов», «сталинистов» и «демократов», «рукопожатных» и «достойных» — и «нерукопожатных» и «недостойных». Его зачислили в «реформаторы», «демократы» и «рукопожатные».