Энтони Саттон - Уолл-стрит и приход Гитлера к власти Страница 4

Вклад, сделанный американским капитализмом в подготовку Германии к войне в период до 1940 г., можно охарактеризовать как поистине феноменальный. Он был, несомненно, решающим для германского военного потенциала. Например, в 1934 г. Германия внутри страны произвела только 300 000 тонн натуральных продуктов нефтепереработки и менее 800 000 тонн синтетического бензина; остальное было импортировано. А 10 лет спустя, во Вторую мировую войну, после передачи компанией «Стандарт Ойл ов Нью-Джерси» патентов и технологии по гидрогенизации угля в компанию «ИГ Фарбен» (использовались для производства синтетического бензина из угля), Германия производила уже около 6,5 млн тонн топлива, 85 % (5,5 млн тонн) которого было синтетическим, изготовленным с помощью гидрогенизации по технологиям «Стандарт Ойл».

Кроме того, контроль над производством синтетического топлива в Германии осуществлялся компанией «Браунколе-бензин АГ», дочерним предприятием картеля «ИГ Фарбен», который в свою очередь был создан в 1926 г. при финансовой поддержке Уолл-стрит.

В то же время основное впечатление, которое стараются произвести на читателя современные историки, заключается в том, что эта техническая поддержка со стороны Америки была случайной и что американские промышленники были невиновны в этих неправомерных действиях. Например, комитет Килгора утверждал:

Соединенные Штаты случайно сыграли важную роль в техническом вооружении Германии. Хотя германские органы военного планирования заказывали и убеждали производственные корпорации устанавливать современное оборудование для массового производства, ни военные экономисты, ни корпорации, похоже, не осознавали в полной мере всего значения происходящего. Их глаза открылись только, когда две главные американские автомобильные компании построили заводы в Германии, чтобы продавать изделия на европейском рынке без помех в виде фрахтовых сборов при перевозке через океан и высоких немецких таможенных пошлин. Немцев возили в Детройт, чтобы обучить технологиям специализированного производства деталей и работе на поточной линии сборки. То, чему они научились, послужило дальнейшей реорганизации и переоснащению других ключевых немецких заводов военной техники. Технологии, изученные в Детройте, впоследствии были использованы для построения пикирующих бомбардировщиков Stuka… Позднее представители «ИГ Фарбен» в этой стране разрешили группам немецких инженеров посещать не только авиационные, но и другие заводы военного назначения, в которых они получили значительный объем знаний, использовавшихся в конечном счете против Соединенных Штатов.[2]

На основании этих наблюдений, подчеркивающих «случайную» природу помощи со стороны Америки, такими авторами научных работ, как Габриэл Колко, которые, как правило, не являются сторонниками большого бизнеса, было сделано заключение:

Это более чем достаточно указывает на то, что мотивы американских фирм, связанные с заключением контрактов с немецкими концернами, как бы то ни было, не являлись пронацистскими.[3]

В то же время, в противовес выводам Колко, анализ американской деловой прессы того времени подтверждает, что бизнес-журналы и газеты в полной мере осознавали угрозу фашизма и его природу, предупреждая бизнес-аудиторию о военных приготовлениях Германии. И даже Колко признает это:

Деловая пресса [в Соединенных Штатах] с 1935 г. осознавала, что процветание Германии было основано на военных приготовлениях. Более того, она сознавала тот факт, что немецкая промышленность находилась под контролем нацистов и была направлена на перевооружение Германии, а компанией, наиболее часто упоминавшейся в контексте, была гигантская химическая империя «ИГ Фарбен».[4]

Далее приведенные ниже свидетельства предполагают, что влиятельные американские бизнесмены не только знали о природе нацизма, но и оказывали ему содействие, где это было возможно (и прибыльно), в своих личных целях, – полностью осознавая, что возможным последствием этого будет война, в которую будут втянуты Европа и Соединенные Штаты. Как мы увидим, заверения в невиновности идут вразрез с этими фактами.

1924. План Дауэса

Версальский договор после Первой мировой войны возложил на побежденную Германию обязанность по уплате репараций в очень крупных размерах. Это финансовое бремя – истинная причина недовольства Германии, которое привело к принятию гитлеризма, – было использовано иностранными банкирами для собственной выгоды. Возможность размещать выгодные займы для германских картелей в Соединенных Штатах была предусмотрена планом Дауэса и позднее – планом Юнга. Оба плана были разработаны этими представителями центральных банковских структур, которые занимали определенные позиции в комитетах, преследуя собственные материальные интересы, и, хотя технически комитеты не были назначены Правительством США, планы были фактически утверждены и гарантированы Правительством.

В результате послевоенных дебатов между финансистами и политиками были установлены германские репарации в размере 132 млрд золотых марок в год. Это составляло около четверти от общего объема экспорта Германии за 1921 г. Когда Германии стали не по силам эти разорительные платежи, Франция и Бельгия оккупировали Рур, чтобы забрать силой то, что не могли получить добровольно. В 1924 г. союзники Антанты назначили комитет международных экспертов, состоящий из банкиров (во главе с американским банкиром Чарльзом Г. Дауэсом) для разработки программы репарационных выплат. Разработанный в результате План Дауэса был, по словам профессора международных отношений университета Джорджтаунского университета Кэрролла Куигли, «главным образом, произведением Дж. П. Моргана».[5] По плану Дауэса было организован ряд иностранных займов общей суммой 800 млн долларов. Эти займы важны для нашей истории, так как эти денежные суммы, поступавшие в основном из Соединенных Штатов от долларовых инвесторов, использовались в середине 1920-х годов для создания и слияния гигантских химических и металлургических объединений – «ИГ Фарбен» и «Ферайнигте Штальверке» (Vereinigte Stahlwerke) соответственно. Эти картели не только помогли Гитлеру продвинуться к власти в 1933 г.; они производили основную массу ключевой германской военной продукции, использовавшейся во Второй мировой войне.

С 1924 по 1931 гг., в соответствии с планами Дауэса и Юнга, Германия выплатила странам Антанты около 86 млрд марок в качестве репараций. В то же время Германия получила иностранных займов, преимущественно из США, около 138 млрд марок – таким образом, чистая сумма германских выплат по репарациям составила всего 3 млрд марок. Следовательно, бремя германских денежных репараций в пользу Антанты фактически легло на иностранных подписчиков на германские облигации, выпущенные финансовыми домами Уолл-стрит – со значительными выгодами для них самих, конечно. И также надо отметить, что этими фирмами владели те самые финансисты, которые периодически снимали шляпы банкиров и надевали шляпы «политиков». Как «политики», они выработали планы Дауэса и Юнга, чтобы «решить проблему» репараций. Как банкиры, они предоставляли займы. Кэрролл Куигли пишет: