Михаил Ишков - Никола Тесла. Изобретатель тайн Страница 4

Горы — это заповедник, где явления природы, в особенности грозы, можно изучать сверху, свесив голову за край пропасти.

Облака в горах совсем не те, что на равнине. Там, на плоскости, они высшие существа, поднебесная сила, порой изрыгающая гром и молнии. В горах это скорее туман, помеха, нечто враждебное человеку, липкое и беспросветное нечто.

Старик-пастух предупредил:

— Угодишь в него — не вздумай помянуть нечистую силу. Лучше прикуси язык! Не дай бог услышит. Если тебе не повезет и ты ненароком привлечешь к себе внимание облака, спасайся! Беги сломя голову!

Электричество возникло из ничего, из кошачьей шкуры. Гладил Мачака, и у того со спины густо посыпались искры.

Мать встревожилась:

— Оставь кота в покое! Еще устроишь пожар.

Шестилетний Никола с удивлением глянул на семейного любимца. Какая сила таилась в мягкой черной шкуре животного? Искры густо сыпались на руки, никаких болезненных ощущений не вызвали — и вдруг пожар! Почему эта сила, ласковая к нему, так страшит родителей?

Никола вопросительно посмотрел на отца.

Тот глубокомысленно заявил:

— Электричество! Сила природы.

— Что такое природа?

Отец задумался, потом обвел руками круг.

— Природа — это все, что нас окружает. Творение Господа.

От такого объяснения стало еще интересней. Выходит, природа та же кошка? В таком случае кто гладит ее по спине? Не иначе Бог.

От такого вывода закружилась голова.

Полез в книги за разъяснениями — благо их в доме хватало. Отец, священник православного толка, любил книги, однако детей к светской премудрости до времени не подпускал.

Этот запрет касался и маленького Никола, однако на этот раз отец столкнулся с неслыханным упрямством — младший ухитрялся незаметно брать свечи, затем негодник тщательно затыкал все щели в своей комнате и читал ночь напролет.

Отец, заставая его за запрещенным занятием, «очень сердился».

Прыжка не получилось.

Неведомая сила преградила путь. Врезался во что-то липкое, влажное, тягучее. От ужаса закрыл глаза.

Когда отпустило, осторожно глянул, убедился — вот он, край оврага, в двух шагах, а добраться до него сил нет. Измотала эта облачная, нудящая взвесь.

Где она?

Небо чистое, горы — рукой подать. По донному разрезу оврага бежит ручей.

Никола осторожно, помогая себе руками, спустился к урезу воды, заглянул в мелкую заводь. В воде отразилось его лицо, нависшие ветки елей, тусклые облачка — и более ничего!

Этот факт толкал на размышления. Так было ли оно, запредельное, мутное месиво, или это только игра воображения? А если даже игра — можно ли считать ее реальностью? Такой же, как поток воды, склоны оврага, местами осыпающиеся песчаными языками, небо и проплывающие над ним облака?

Как родной дом?

Как упреки отца — хватит витать в облаках, Никола!

Ты пренебрегаешь вечерней молитвой, Никола.

Ты ленишься писать, Никола.

Ответ очертился ясно, без возражений — о происшествии с облаком никому ни слова, иначе отец заставит читать катехизис, а то еще устроит окропление святой водой или повезет в Белград очищать сына от скверны.

Он уже сам как-нибудь! Придумает что-нибудь более действенное. Например, можно ударить злую силу волшебным копьем! А еще лучше электрическим током. Чем ответит дьявол? Нашлет еще какую-нибудь муть? А мы его еще раз током, да с повышенным напряжением.

Идея интересная, но как воплотить ее?

Счастье разбилось в одночасье. Старший брат Дани, защитник и изобретатель игр, упал с лошади и разбился. На похоронах мать приказала: «Пойди поцелуй Даниэля!»

Он прижался ртом к его холодным, как лед, губам. Вечером мать уложила Нико в постель, укрыла одеялом, немного помолчала и со струящимися по лицу слезами сказала: «Господь дал мне одного сына в полночь и в полночь забрал другого».

Наихудшее свершилось. Он остался один на свете. Теперь Нико был в ответе за все, что творилось вокруг. Любые его поступки, достойные похвалы, вызывали у родителей лишь обостренное чувство потери. Они не забывали напомнить — ты поступил совсем как Дани. Или — Дани никогда бы не позволил себе такое.

Это был тяжелый груз, особенно если тебе при этом будут напоминать — Дани решал такие задачки в два счета, Дани в рот не брал сигареты.

Шестилетнего мальчика надолго лишили уверенности в себе. Никола вспоминал об этом не в упрек родителям, а исключительно в познавательном смысле. Взросление давалось ему с большим трудом.

Вообще детство Теслы являет собой классический пример трудновоспитуемости гения, независимо от того, из каких далей его занесло на нашу планету. Обостренное восприятие порой ставило перед маленьким Нико неразрешимые проблемы. Его захлестывали страсти, недостаток опыта лишал уверенности в себе. Он ждал от мира особого пиетета, некоего обязательного божественного одобрения его появлению на свет, чем, в сущности, грешит каждый ребенок и что, по существу, сотворило нашу цивилизацию, так как вилка между желаемым воображаемым и приземленным обыденным есть наилучший повод к самосовершенствованию.

Правда, цена бывает неоправданно велика, и подавляющее большинство не справляется, но гении обычно справляются.

Но не все — исключения как раз и портят наш мир.

Наш герой выкарабкался из этого лабиринта с достойной уважения ловкостью.

— Изобретательность подсказала мне — все дело в принципах. Стоит только возложить ответственность на других, и я навсегда останусь изгоем. Следовательно, следует отыскать иную точку отсчета и попытаться взглянуть на облака сверху, с кромки обрыва. Замыкаться в своих обидах, тем более обвинять в них окружающий мир бессмысленно. Полезнее попытаться стать первым и попытаться помочь людям.

Правда, этот рецепт не спасал от ошибок. Пытаясь обрести уверенность в себе, Нико перепробовал много способов, но в большинстве случаев они лишь усугубляли его положение. Например, в реальном училище в Госпиче его невзлюбили все и сразу. Учителя — за то, что новый ученик сразу называл ответ, не давая закончить диктовать условия задачи. Все сложнейшие вычисления сын местного православного священника, недавно переведенного сюда из деревенского захолустья, молниеносно производил в уме. Одноклассники — за то, что был высок, неуклюж и худ, за то, что был левшой (впоследствии научился владеть обеими руками).

70-е годы XIX века

Западная Хорватия, городок Госпич

— К восьми годам, когда семья переехала в Госпич, я уже много знал. Я владел немецким, французским, итальянским языками, у меня были лучшие оценки по всем предметам, кроме рисования и черчения, хотя дома я прекрасно чертил и недурно рисовал. Это объяснялось тем, что ученик, занимающий последнее место по черчению и рисованию, в соответствии с правилами училища подлежал исключению. Один из мальчиков, имевший средние оценки по всем предметам, рисовал и чертил хуже всех, и это грозило ему исключением. Тогда я решил стать худшим учеником класса по этим предметам, будучи уверен, что мои успехи по математике и физике не позволят применить ко мне строгую меру наказания.