Джефф Доусон - Тарантино Страница 4

Итак, Тарантино наносит еще один меткий удар ниже пояса по Америке, хотя, по сути, это произвело эффект разорвавшейся бомбы. “В этом есть что-то от потрясающе смешного комикса “На последнем дыхании”. Вегас потерял всякое представление об этом, — выпаливает Тарантино, забывая о том, что между предложениями не мешает делать паузы. — Перед тем как я прочел сценарий, я вспомнил о Ките Карсоне (так зовут одного из его любимых сценаристов). Мы беседовали с ним обо всем этом, и он описал персонажа, которого я должен был в конце концов сыграть, — судьбу. И он сказал мне: “Люди понимают это неправильно. Они Думают, что судьба — это то, что должно случиться. На самом деле судьба — это то, чего не должно было случиться.

Конечно, Элвис не должен был произвести революцию в музыке. Элвис должен был стать дальнобойщиком. Это судьба привела его в студию звукозаписи. Судьба — это то, чего не должно было произойти. Бад Эббот не должен был стать членом этой замечательной группы комиков. Он должен был стать сутенером, все так, но без него Лу Кастелло не смог бы обойтись”.

Тарантино не должен был стать одним из самых потрясающих современных режиссеров Америки, но ему подфартило. Сейчас его расхваливают все, кому не лень. Его поздравляют и актеры, и съемочная команда, все они друг за другом жмут ему руку, чмокают в щечку. Тарантино смиренно принимает похвалы и старается, чтобы его приезд не сорвал съемку очередного эпизода.

Итак, Джулиан и Люсиль должны сделать выбор — сдаться полицейским или довериться своему загадочному другу Джонни, который, если верить этой занятной истории, попал на землю через небесные врата (на этот раз они находятся на дне бассейна “Мотеля Мэрилин”). Макдермот и Трэвис стоят во дворе мотеля, со всех сторон окруженные слепящим светом полицейских машин: от раздражения они орут друг на друга, обнимаются, а потом, как раз в тот момент, когда раздается крик полицейских “Ни с места!” и они готовятся к худшему, до них доносится голос с другой стороны бассейна. Голос, предупреждающий, что у них есть выбор. “Джулиан, ты всегда можешь уйти со мной”, — зовет Джонни Дестини, медленно раздеваясь до рубашки и трусов и собираясь возвратиться туда, откуда пришел. Аккуратно сложив свои вещи в узелок на бортике бассейна, он делает беглецам знак: все, что они должны сделать, это нырнуть на дно, довериться Судьбе и уйти с нею в иное измерение.

Но не все происходит так сразу. Возникает ряд технических проблем. “Значит, я раздеваюсь. Потом' я буду прыгать вокруг бассейна и дрейфить”, — сообщает он оператору, чья камера настроена на то, чтобы снять, как герой ныряет на дно бассейна. Но такая перспектива не прельщает Тарантино и не внушает нервному пловцу уверенности в себе. “Там внизу лампа, и я об нее ударюсь”, — косится он на помощника режиссера, который, в свою очередь, просит водолаза укрепить раздражающий предмет оборудования. “Фильм, который убил Квентина Тарантино, — хохочет оператор Джеймс Картер. — Неплохо, правда?”

Еще не все в порядке на площадке. Редактор напоминает, что согласно сценарию вода в бассейне должна бурлить. Тотчас в нее бросают несколько кубиков сухого льда. Через считанные секунды бассейн превращается в кипящий золотой котел, над поверхностью поднимается пар.

“Представь, что ты просто входишь в лифт”, — дает инструкции Бэран, лаконичный в своей режиссуре. После короткой, но напряженной репетиции Тарантино готов нырнуть в первый раз. “Путь свободен… Знаете, это здорово”, — кричит он Макдермоту и Трэвис, ныряя. Несмотря на его габариты (1 м 80 см, 76 кг), брызг не так уж много.

Когда он выбирается из бассейна, пара девушек из костюмерной закутывают его в полотенца и одеяла, чтобы он не продрог. И хотя команда убедилась, что вода не такая уж холодная, Тарантино вскоре Дрожит перед обогревателем: жесткие законы малобюджетного фильма не позволяют ему переодеться, пока не снят следующий дубль. В это время костюмер сушит его красную рубашку перед другим обогревателем, чтобы перед камерой она не выглядела чересчур мокрой.

Первый дубль получился хорошо, для перестраховки делают еще парочку, каждый раз немного меняя текст диалогов. И после того как Тарантино ныряет в четвертый раз, в точности повторяя процедуру погружения и выныривания, режиссер говорит “снято”. Актеры и команда идут ужинать, выстраиваясь в жадную очередь перед вагончиком с провизией и не соблюдая никакой иерархии.

Потом, после нескольких сцен с Макдермотом и Трэвис крупным планом, случается непредвиденное — начинается дождь. И это к пяти часам, когда вот-вот угрожает встать солнце и пора будет называть все это днем или утром…

Следующей ночью, в субботу, мы опять там же, на этот раз чтобы доснять сцену. Тарантино вслух читает свою роль, в то время как Макдермот и Трэвис, решив положиться на судьбу, ныряют за ним в воду. Так как их снимают подводной камерой в напряженных условиях, они должны справиться с первого раза, что вроде бы и делают. Только указания режиссера насчет страстных объятий по мере того, как они погружаются в воду, не до конца исполнены. Похоже, все забывают — как в былые времена охоты на ведьм — о том, что люди вообще-то умеют плавать. Таким образом, когда они начинают плескаться на поверхности воды, все, включая актеров, надрываются от натужного хохота.

Во время общего расслабления Тарантино улучает минутку, чтобы шмыгнуть к себе в номер и посмотреть “Субботний вечер в эфире” с Джоном Тра-волтой. Это хорошее шоу с короткими эпизодами, в котором Траволта, звезда вечера, забавно делится впечатлениями о Марлоне Брандо, который потряс Америку тем, что недавно появился в шоу Ларри Кинга в совершенно растрепанном виде, бормоча что-то себе под нос. Траволта пародирует абсолютно все до малейших нюансов. Получивший удовольствие Тарантино возвращается на съемочную площадку, ухмыляясь, как чеширский кот, которому только что досталась в наследство монополия на производство сливок.

Без особой на то надобности небольшая группа актеров и членов съемочной команды, в том числе Тарантино, сбилась вокруг одного из обогревателей. Какая-то находчивая личность вытряхивает целую сумку алтея, и вскоре все, вооружившись кто вилкой, кто маленьким вертелом, кто палочкой, а кто и бог знает чем, начинают его поджаривать. “Какой желаете? — со знанием дела острит Тарантино. — Поджаренный или адски кровавый?” Под покровом ночи он может на минутку забыть о напоре масс-медиа и стать простым парнем. Зная, что вскоре съемки фильма продолжатся в Лас-Вегасе на неделю или две, он начинает излагать свою теорию игры в рулетку (“Однажды я проезжал через Вегас и вдруг решил остаться. Ну, снял номер и поставил на красное”), утверждая, что приземленный Лас-Вегас даст сто очков вперед утонченному Монте-Карло. “Можете себе представить, — хихикает Тарантино, — как Омар Шариф выигрывает и идет (громко) потрахаться…” Конечно, это тоже одна из тем его фильмов.