Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах Российский колокол Страница 4

– С таким парнем не пропадёшь, – подумал Егор, и, как оказалось, не ошибся.

Лётчиком их самолёта был назначен лейтенант Тхакумачев Абдулах Мажидович. По национальности кабардинец, комсомолец, холостой. Согласно положению лётной службы, он был командиром экипажа, а Егор и Евгений Складаный – членами его экипажа. Среди лётчиков Тхакумачев отличался своей немногословностью. Он вступал в разговор только при необходимости, больше любил слушать. Если был не согласен, густые чёрные брови сдвигались к переносице, губы сжимались, взгляд становился осуждающим. Это могли заметить только те, кто его хорошо знал. В кругу друзей его звали просто Сашей. Однажды он со своим экипажем стоял в строю. Проходящий мимо них командир звена, старший лейтенант Смирнов, заметил в шутку:

– А вот национальный экипаж лейтенанта Тхакумачева!

Саше понравилась эта реплика, он с сияющей улыбкой повернулся к членам своего экипажа. Улыбка была открытая, но смущённая, скромность его украшала. В свободное время он, как холостяк, появлялся на всех увеселительных мероприятиях, умел дружить со всеми без соблюдения субординации.

В деревенской избе, где жили Егор и Борис, появилось пополнение. К ним подселили ещё троих авиатехников, прибывших из училища для продолжения службы. К удивлению обоих, это были выпускники того же классного отделения Леонид Хлопушин, Иван Усатов и Николай Умнов. Жизнь пошла совсем весёлая. Пели песни под баян, который привёз с собой Иван – отличный баянист, ходили в гарнизонный клуб в кино и на танцы в деревенский клуб.

В выходной день предстояло отметить день рождения Николая. Втайне от него купили в подарок гитару.

– А как насчёт застолья? – спросил Леонид.

Для них, бывших курсантов, этот вопрос был наитруднейшим. Хотели бы отметить рюмочкой, но боялись. Выпивка категорически запрещалась и преследовалась.

– Поставим самовар, – предложил Борис, – в заварной чайник нальём «старки», она как раз под цвет чая, и будем сидеть «за чашкой чая».

Такая идея подходила. Так и сделали. Сели за стол в полной уверенности в своей безопасности, и вдруг… открывается дверь и заходят командир отряда А.И.Азевич и старший техник М.Г. Горюн, исполнявший обязанности инженера.

– Здравствуйте, хлопцы! – Поздоровался первым Азевич.

От неожиданности все открыли рты и вскочили с мест.

– Пожалуйста, откушайте с нами чайку, – смущённо пригласил именинник.

– Спасибо, чайку попить не против, день морозный, – ответил Азевич.

Им гостеприимно пододвинули стулья, каждый старался принять участие, отвлечь, но стреляных гусей не проведёшь, выдавала растерянность. Спасала трезвость, выпить не успели. Гостям налили чаю, подставили варенье и печенье. Азевич нащупал ногой под столом пробку от бутылки, нагнулся и достал её.

– Свеженькая! – сказал Александр Иванович, понюхав пробку.

Хлопцам ничего не оставалось, как честно признаться, по какому случаю застолье, даже показали удостоверение именинника с датой его рождения. Почувствовав потепление во взорах начальства, именинник налил всем по рюмочке. Поздравили именинника.

– Смотрите, не балуйте! – сказал, уходя Азевич.

Командир 12-й КОИАЭ, майор Денисов Алексей Александрович (справа)

Командир отряда старший лейтенант Иван Кириллович Полях (слева).

Вечером все были как ни в чём не бывало. Надели выходные тужурки и пошли на танцы в сельский клуб. Так прошёл выходной день. Утром шли в гарнизон, проделывая первые следы на выпавшем снегу. Такие тропки они протаптывали каждый день. Расходились по отрядам, по звеньям, за каждым был закреплён самолёт. Только вечером они встречались снова в избе, делясь впечатлениями о нелёгкой службе. Полётов было много даже при низкой облачности. На Балтике трудно выбрать хорошую погоду. Уходили на службу рано, приходили поздно уставшими, продрогшими, чумазыми. Рано утром выводили самолёты из ангара, прогревали моторы специальными лампами, заправляли горячим маслом и пробовали работу моторов на всех режимах. Трудно было тем, кто не мог запустить мотор с первого раза. Подогретый двигатель остывал, и надо было начинать всё сначала. Зимой самолёты стояли на лыжах, взлетали по укатанному снегу. Техник должен был сопровождать свой самолёт до линии старта. Он бежал за своим самолётом, и при вылете вся снежная буря обрушивалась на него, трудно было устоять на ногах. Летом же не снег, а песок забивали глаза и уши.

Но обиднее было, когда самолёт стоял готовым к вылету, а полёты отменялись из-за плохой погоды.

По понедельникам изучали приказы и наставления. В моторном классе осваивали двигатель и агрегаты. Егора назначили преподавателем среди мотористов. Трудно было без знания методики и практики преподавания, но Егору это дело пришлось по душе. Старшина группы докладывал по команде «смирно» наличие присутствующих. Егор смотрел на своих слушателей, они стояли в матросской форме, начищенные, наглаженные, здоровые. Флотские форменки с синими воротничками, брюки затянуты ремнями с начищенными до зеркально-золотого блеска бляхами. Они казались Егору самыми красивыми. Неважно, что мотористы были с начальным образованием, они старались постигнуть всё, наверстать упущенное. Трудно запоминались термины «жиклёр», «диффузор», «экономайзер» и другие. Тем, кто пришли со знанием шофёров и трактористов, было легче. Моторист Морозов не мог вспомнить термин «акселератор». Ему кто-то из шутников тихим шёпотом подсказал: «антрекот, Саша, антрекот». Этого слова Саша тоже не знал и повторил. Смеха было много. Егор смотрел на этих крепких парней, которые смеялись до слёз, как дети, и не останавливал их. Смех-хорошая разрядка. Когда он видел, что ребята так устали, что уже не усваивают материал, сам придумывал, чем рассмешить их. Однажды прочитал шутливые стихи авиатехника Королёва:

Крутится, вертится техник с ключом,

Крутится, вертится над «эр-седьмом»

Крутится, вертится, хочет узнать,

Мотор оборотов не может додать.

Стихотворение было очень длинное, но прошло много времени, и оно забылось. Ребята смеялись и снова продолжали изучать сложный агрегат «Р-7», которым регулируется положение лопастей воздушного винта. По ходу объяснения надо было спросить, как поняли.

– Моторист Зарубин?

– Мы, – ответил Зарубин.

– Сколько вас?

– Один.

Белокурый и добродушный, Зарубин был исполнителен и дисциплинирован, его смущение и растерянность вызвали взрывы смеха, но Зарубин на друзей не обижался.

Трудности были впереди, предстояло объяснить работу диффузора. Чтобы было понятнее, Егор начал с работы молочного сепаратора, его знали многие, и его работа тоже была по принципу центробежных сил. Ребята сразу всё поняли, и занятия прошли успешно.

Лётное поле, утренняя прохлада, из-за опушки леса виднелась ясная лазурь неба, тихо плыли кучевые облака, предвещая хорошую погоду. На красной линейке лётного поля выстроились самолёты, скоро начнутся учебно-тренировочные полёты. Всё готово к взлету, техники ожидали своих лётчиков. Полёты по кругу были кратковременные, взлёт – посадка, взлёт – посадка. Полёты в зону продолжались не менее тридцати