Карл Юнг - Жизнеописание, мировоззрение, цитаты Страница 4

Посещение церкви постепенно стало для него невыносимым. К конфирмации отец готовил Юнга сам. Юнгу было очень скучно, но он хотел дождаться момента, когда отец заговорит о Троице — единственном вопросе, который заинтересовал его в катехизисе. Но когда они наконец-то дошли до этого места, отец пропустил его, сказав, что сам ничего здесь не понимает. Позднее повзрослевший Юнг часто пытался дискутировать со своим слабым, сомневающимся в собственной вере отцом, но эти дискуссии заканчивались ничем: отец и сын не понимали друг друга. Юнг все дальше отходит от церковной теологии. Ему кажется бесстыдной церковная манера восхвалять Бога, провозглашать во всеуслышание его волю, не принимая в расчет того, что тайна божественного откровения принадлежит к сугубо индивидуальной сфере. Юнг приходит к выводу, что священник ничего не знает о божественной тайне, так как в противном случае он не отважился бы говорить об этом во всеуслышание и «профанировать глубокие чувства банальными сантиментами».

Живя интенсивной внутренней жизнью, Юнг отдаляется от внешнего мира. Чувство огромного одиночества переполняет его. Знание душевных таинственных процессов, очевидно недоступное его товарищам, ответственно за то, что уже в этом возрасте Юнг ощущает себя аутсайдером. Он настолько погружен в себя, что у него начинается длительная депрессия, которая отступает только после того, как он осознанно, приложив к тому немалые усилия, возвращается к реальности. «Всю мою юность можно понять лишь в свете этой тайны. Из-за нее я был невыносимо одинок. Моим единственным значительным достижением (как я сейчас понимаю) было то, что я устоял против искушения поговорить об этом с кем-нибудь. Таким образом, мои отношения с миром были предопределены: сегодня я одинок как никогда, потому что знаю вещи, о которых никто не знает и не хочет знать», — пишет Юнг в своей автобиографии в возрасте восьмидесяти с лишним лет.

В 1895 году, то есть в возрасте двадцати лет, Юнг поступает в Базельский университет. Учиться в каком-либо другом месте было ему не по карману. В местном же университете отец выхлопотал для него бесплатное обучение. Этого факта сын стыдился, ему казалось, что он извлек выгоду из репутации своего отца, хорошего и доброго человека. Юнг долго колеблется, не зная, какие науки хочет изучать — естественные или гуманитарные. Все же он делает выбор в пользу медицинского факультета, так как медицина включает многие естественнонаучные дисциплины и, в силу своей многогранности, оставляет широкий простор для научной деятельности.

Через полгода после того, как Юнг поступает в университет, умирает отец. Для семьи настают тяжелые в финансовом отношении времена, приходится занимать деньги у родственников. Юнг становится главой семьи, прилежно учится и подрабатывает младшим ассистентом на кафедре анатомии. Время от времени он выступает в студенческом обществе Zofingiac докладами о естественнонаучном познании и его границах и об оккультизме. Он очень много читает, в основном философов — Канта, Ницше, Шопенгауэра, но также и оккультную литературу, например Месмера[3].

Примерно на втором курсе начинается увлечение Юнга спиритизмом. Однажды в библиотеке отца он случайно наткнулся на небольшую книжку о спиритизме. Его поразило, насколько описания автора сходились с деревенскими историями о «духах», что он слышал в далеком детстве. Несомненно, подумалось ему, причиной сходства должны быть некие объективные свойства человеческой психики. Однако, сколько он ни искал, ему не удалось найти никаких книг по этой тематике. Он попытался обсудить сверхъестественные явления со своими друзьями, но, к своему удивлению, наткнулся на стену из предрассудков и непонимания.

Юнг не находил ничего «сверхъестественного» в сверхъестественном. Он не видел причины, по которой оно не может существовать. Известно, что животные предсказывают землетрясения, часы останавливаются в момент смерти владельца, ни с того ни с сего разбиваются предметы. Люди, живущие в сельской местности, в отличие от горожан, верят в невидимые силы природы. Они живут близко к земле, наблюдая ежегодную смену циклов рождения, смерти и возрождения, и знают, что такие силы могут быть сокрыты за вещами, кажущимися обыденными. В деревне, где Юнг рос, эти явления были в порядке вещей. Его же друзья избегали говорить на подобные темы, считали их несущественными, а оккультные феномены — не существующими.

В это время в семье произошло два мистических события. Один раз Юнг занимался в своей комнате, как вдруг в столовой раздался громкий треск. Это раскололся старинный ореховый стол, причем трещина прошла по цельному куску дерева. Другой раз Юнг, вернувшись из университета, застал мать и сестру в сильном волнении. Примерно часом ранее из тяжелого и старого буфета раздался громкий звук. Женщины обследовали его со всех сторон, но ничего не нашли. Юнг проверил еще раз и обнаружил в хлебнице, стоявшей на полке, разломанный нож. На следующий день Юнг отнес нож литейщику, но тот только покачал головой, сказав, что лезвие само по себе так распасться на куски не могло. Этот нож Юнг сохранял до конца жизни.

Спустя какое-то время от родственников, занимавшихся спиритизмом, Юнг узнает, что в семье есть медиум — его пятнадцатилетняя кузина Хелен Прайсверк. Она впадает в сомнамбулическое состояние и общается с духами. Его приглашают принять участие в спиритических сеансах, и он охотно соглашается, так как думает, что наличие медиума может быть как-то связано с происшедшим в доме. Два года он посещает сеансы и ведет подробные записи. В первую очередь Юнга удивляло на сеансах то, каким уверенным и знающим тоном «передавала» в трансе его кузина. Эти качества были совершенно не свойственны ей в реальной жизни. Позже эти записи лягут в основу его диссертационной работы (он защитит ее в 1902 году). Постепенно силы девушки иссякают, и, заметив, что она мошенничает, Юнг перестает ходить на сеансы.

Между тем подошло время сдавать экзамены и определяться с будущей специализацией. И быть бы Юнгу обычным терапевтом, а не великим психиатром, психологом и теологом, если бы не учебник Крафта-Эбинга[4] по психиатрии. В начале XX века психиатрия не считалась серьезной наукой, поскольку была еще мало разработана. Современной науке свойствен целостный подход к человеку: мы знаем, что физическая и психическая сферы человека тесно взаимодействуют. Нарушения в одной сфере вызывают расстройство в другой, и наоборот. Ныне мы знаем, что человеческая психика и мозг имеют куда более сложное строение, нежели те модели, что Юнг изучал, будучи студентом медицинского факультета, более 100 лет тому назад. Тогда считалось, что дух и тело — это обособленные сферы бытия, взаимодействующие при помощи некоего таинственного медиума (структуры, исполняющей роль посредника). Сегодня есть специальная область медицины, так называемая психосоматика, которая занимается этими проблемами (см. Справку 3). В конце XIX века психических больных не лечили. Они содержались в специальных заведениях, а психиатры в основном заполняли карты больных, стремясь как можно точнее описать симптомы заболевания. В общем, на психиатров в то время смотрели косо.