Я его убила. Истории женщин-серийных убийц, рассказанные ими самими - Микки Нокс Страница 4

Всю ночь меня бьют и насилуют, пока по моим ногам не начинает струиться кровь. Не помню, как я доползла до дома. Несколько последующих недель распадаются в моей памяти на отдельные картинки. В какой-то миг я решаю, что семья должна отомстить за меня, как это заведено в деревне. А может, подать в суд? Но мои робкие просьбы натыкаются на презрительный смех отца и братьев, а младшая сестра отводит глаза, будто стыдясь меня.

Я бы пережила произошедшее со мной, если бы на этом все закончилось. Но иногда случается то, что меняет вашу жизнь навсегда. Когда я прихожу в себя, оказывается, что в этом мире мне теперь нет места. Грамота об окончании школы с отличием вместе с другими достижениями больше ничего не значит. Всякий раз в лавке или на ярмарке люди при виде меня отворачиваются, а в церкви норовят пересесть куда-нибудь подальше. В конце концов я привыкаю оставаться в одиночестве на воскресной службе. Даже моя младшая сестра, неловко извиняясь, усаживается на соседнюю лавку. Мечты о том, чтобы выйти замуж, можно оставить. Детей после той ночи я тоже, конечно, иметь не смогу. В довершение бед я обнаруживаю пустой свою коробку – деньги, которые я копила на билет до Америки, исчезли.

– Я забрал их себе. Девушка не должна иметь своих денег. Мне они нужнее. Вы все на моей шее висите, – вполне дружелюбно и небрежно бросает отец, когда я кидаюсь к нему. Мечту об Америке я хороню в саду, закопав пустую жестяную коробку рядом с хлевом, где закончилась моя прежняя жизнь.

Пастор Агатон Ханстен склоняет меня уйти в монастырь и посвятить себя Богу. Сначала это лишь пространные рассуждения, но постепенно от душеспасительных бесед он переходит к жестким отповедям. Через месяц я перестаю посещать воскресные службы.

Сложно представить стезю более благородную и верную, чем посвятить себя Всевышнему. Уйти в монастырь – значит удостоиться чести, а не обречь себя на муки. Остается лишь пожалеть человека, для которого общение с Богом мучительно.

Пастор Агатон Ханстен

Наблюдать за тем, как люди при виде меня вжимают голову в плечи и начинают пристально изучать землю у себя под ногами, невыносимо. Я бы справилась с этим, будь у меня мечта и хотя бы крошечная надежда на то, что ей суждено когда-нибудь сбыться.

Я вынуждена искать заработок, но никто не может мне ничего предложить. Кому-то требуется помощница по хозяйству или продавец в лавке, но люди тут же умолкают, завидев «ту самую злосчастную Брунгильду». Спустя несколько недель мне удается устроиться кухаркой на одной ферме, но, как только хозяин узнает, кого нанял его управляющий, меня сразу же выгоняют, ничего не заплатив. Я соглашаюсь на любую, даже самую тяжелую и неприятную работу, сношу все унижения и издевки, а главное, раз за разом примиряюсь с тем, что денег мне не видать. Хитрые управляющие прекрасно понимают, что я ничего не смогу сделать, мои жалобы никто даже слушать не станет, поэтому они легко находят повод, почему мне можно не платить даже те гроши, о которых мы договаривались. После нескольких месяцев мытарств я оказываюсь в мясной лавке добряка Бьерна. Старик долго сомневается, стоит ли брать меня в мясники, но отчаяние, написанное на моем лице, смягчает его сердце, и он все же соглашается обучить меня премудростям своего ремесла.

Это тяжелая и грязная работа, но мне она по душе, а главное, сюда, в лавчонку старика Бьерна, я прихожу с тем же чувством, с каким обычно люди возвращаются домой. Здесь я учусь разделывать туши, и работы всегда хватает. По вечерам хозяин поит меня чаем и рассказывает бесконечные истории. Неважно, кем и где ты трудишься, человеку нужно знать, что он на своем месте. Никакие деньги не окрылят вас так, как доброе слово.

Целыми днями я провожу за тем, что свежую туши, а по полу снуют крысы. Эти мерзкие твари, рискуя собственной жизнью, прыгают на мясо, пытаясь урвать хоть кусочек. В углу стоит большая бутыль со стрихнином, которым Бьерн травит этих вредителей, но, сколько бы трупиков ни обнаруживали мы по утрам, вечером всегда прибегают новые грызуны.

– Смотри не переусердствуй, эта отрава может прикончить не только крысу, – предупреждает однажды старик.

Я запоминаю этот совет, но делаю собственные выводы. Признаюсь честно: едва я встала за прилавок и поприветствовала первого покупателя, мысль о крысином яде уже не покидала меня. Сын судьи отсаживается от меня на церковной службе и переходит на другую сторону улицы, едва завидев мою неуклюжую фигуру. Он тот, из-за которого моя жизнь переломилась надвое. Мерзавец не видит меня в упор, даже когда я отвешиваю ему говяжью вырезку. Конечно, он ничего не забыл, но кому есть дело до какой-то помощницы мясника?

Проходит несколько месяцев, прежде чем я разрешаю себе снова задуматься о покупке билета на пароход. К этому времени мне удается скопить разве что на дорогу до Лондона. Оттуда отчаливают гигантские лайнеры, изображения которых часто публикуют в газетах. Я зачитываюсь подробными описаниями комфортабельных кают и феноменального сервиса. Моих сбережений должно хватить на переезд в Тронхейм, единственный крупный город поблизости и главный порт Норвегии. Олина постоянно пишет нам из Америки. Прошло несколько лет после того, как она уехала туда, и, похоже, у нее все складывается хорошо. Сестра вышла замуж, родила детей и обзавелась собственным домом. Есть чем похвастаться родным. Отец ничего не хочет слышать о беглянке, но я решаюсь ответить ей. В письме я рассказываю обо всех ужасах, которые приключились со мной, и признаюсь в том, как мечтаю увидеться с ней и побывать в загадочном Чикаго, где есть настоящая маленькая Норвегия. Олина отвечает очень быстро. Она искренне сочувствует мне и жаждет утешить свою младшую сестренку при встрече. Наша переписка дарит мне призрачную надежду. Это первая ниточка, которая связывает меня со страной грез, и я намерена сделать все возможное, чтобы она не оборвалась. Каждое свое письмо я перечитываю и переписываю сотни раз, ведь оно должно понравиться Олине. Что моя дорогая сестра хочет узнать о нашей жизни в Норвегии, о семье и обо мне? В каком настроении она получит это письмо и каким будет ее ответ? Эти вопросы занимают меня. Я будто разгадываю загадку, распутываю клубок, чтобы нащупать нить Ариадны, которая выведет меня на свободу. С каждым днем у меня получается все лучше.

Отец практически забросил хозяйство, предпочитая зарабатывать трудом каменщика. Так как большинство моих братьев