Владимир Бояринцев - 1812. Полководцы Отечественной войны Страница 4

Недаром, как наполеоновское, так и гитлеровское вторжение начиналось в такое время, когда приближалось созревание нового урожая. При этом ни Наполеон, ни позже – Гитлер не стремились к оккупации всей страны. Они понимали, что не смогут справиться с обширными территориями, имеющими суровый климат, им нужна была европейская часть России.

До вторжения в Россию Наполеон как-то говорил Меттерниху (князю, австрийскому политическому деятелю), что дальше Смоленска в первый год войны не пойдёт. «Я открою кампанию переходом через Неман. Закончу я её в Смоленске и Минске. Там я остановлюсь. Я укреплю эти два города и займусь в Вильне, где будет моя главная квартира в течение ближайшей зимы, организацией Литвы… и мы увидим, кто из нас устанет первый: я от того, что буду держать свою армию за счёт России, или Александр от того, что ему придётся кормить мою армию за счёт своей страны. И, может быть, я сам уеду на самые суровые месяцы в Париж» (выделено мной. – В. Б.).

В ответ на вопрос, что он будет делать, если оккупация Литвы не вынудит Александра к миру, Наполеон сказал: «Тогда, перезимовав, я двинусь к центру страны, в 1813 году буду так же терпелив, как в 1812 году». В Вильно Наполеон сказал, примерно, то же: «Я не перейду Двину. Хотеть идти дальше в течение этого года, значит идти навстречу собственной гибели».

Была и политико-личностная причина французско-русских противоречий: Наполеон стремился к мировому господству и для этого готов был подчинить себе Россию, Александр не только не считал возможным подчиниться Наполеону, но сам желал влиять на европейские дела, как преемник Екатерины Великой, при которой Россия достигла небывалых политических успехов и приобрела большое международное значение.

В политике Франции проявлялись завоевательные тенденции, Россия не забывала о чувстве национальной силы и гордости, Франция стремилась к господству над Россией, Россия желала равенства с Францией в международных делах. Война была неизбежна.

В 1811-м году близость разрыва отношений Франции и России чувствовалась всеми. С начала 1812-го года император Александр усиленно готовился к войне, при этом отклонил предложенные ему генералитетом проекты наступательных действий, а рассматривал только возможность оборонительных мероприятий.

Россия, имея 480-тысячную полевую армию, смогла выставить на западной границе лишь 230–240 человек, включая ближайшие резервы, располагая тысячью орудий. Остальные силы находились на Кавказе, на юге России, на Дунае, в Финляндии и внутри страны:

• 1-я Западная армия (Император Александр I);

• 2-я Западная армия (генерал от инфантерии князь П. И. Багратион);

• 3-я Резервная армия (генерал от кавалерии А. П. Тормасов);

• Дунайская армия (адмирал П. В. Чичагов);

• Рижский корпус (генерал-лейтенант И. Н. Эссен 1-й);

• Финляндский корпус (генерал-лейтенант Ф. Ф. Штейнгель);

• 1-й резервный корпус (генерал-адъютант барон Е. И. Меллер-Закомельский);

• 2-й резервный корпус (генерал-лейтенант Ф. Ф. Эртель);

• Бобруйский отряд (генерал-майор Г. А. Игнатьев);

• Смоленский резервный корпус (генерал-адъютант барон Ф. Ф. Винцингероде);

• Калужский резервный корпус (генерал от инфантерии М. А. Милорадович);

• 27-я пехотная дивизия (генерал-майор Д. П. Неверовский);

• Отряд в Сербии (генерал-майор Н. И. Лидерс.

Основные войска были разделены на три армии:

• 1-я армия генерала М. Б. Барклая-де-Толли (127 тысяч человек) располагалась по дуге Россиены – Лида; подчинённый ей корпус П. Х. Витгенштейна находился в районе Шавли, прикрывая Петербургское направление;

• 2-я армия генерала П. И. Багратиона (40 тысяч человек) – между Неманом и Бугом в районе Волковыска;

• 3-я армия генерала А. П. Тормасова (43 тысячи человек) располагалась в районе Луцка-Житомира, прикрывая Киевское направление.

С апреля 1812-го года сам император Александр находился при войсках, его ставка располагалась в Вильно, где он проводил блестящие парады войск.

На проходивших под началом императора заседаниях штаба горячо обсуждался план военного советника Александра генерала Фуля, странной личности, который ничего не знал о России, не понимал русского и ни с кем не общался, все кроме императора его просто ненавидели. План Фуля, бывшего генерал-квартирмейстера прусской армии, основывался на следующих соображениях:

1) Сблизиться с частями подкрепления.

2) Ослабить противника его же собственным продвижением вперёд.

3) Атаковать неприятеля с флангов и вести арьергардные бои, используя армию Багратиона.

4) Устроить укреплённый лагерь у Дриссы и оттуда противостоять продвижению противника.

Александр предполагал, что по плану генерала Пфуля армия Барклая-де-Толли должна была отойти к укреплённому лагерю у местечка Дрисса и сдерживать здесь неприятеля, план, фактически, подразумевал окружение русский армии.

Клаузевиц, немецкий военный теоретик и историк, отмечал, что если бы русские сами добровольно не покинули этой позиции, то они оказались бы атакованными с тыла, и безразлично, было бы их 90 000 или 120 000 человек, они были бы загнаны в полукруг окопов и принуждены к капитуляции.

Учебник Отечественной истории, изданный в Санкт-Петербурге 120 лет, назад так описывает события, предшествующие началу войны: перед вторжением в Россию Наполеон устроил в Дрездене съезд властителей Западной Европы. Тут приветствовали его – император австрийский, король прусский и германский князья. Наполеон выступил перед ними с речью: «Я иду на Москву, – говорил он, – и в одно или два сражения всё кончу. Император Александр на коленях будет просить у меня мира».

О чём мечтал Наполеон

Со времени первой встречи Александра I с Наполеоном их отношения изменились: Тильзитские нежности уже не возобновлялись в Эрфурте. Положение усугублялось разрушительными последствиями для России континентальной блокады, противоположными интересами императоров в Польше и Турции, их непримиримыми честолюбивыми устремлениями. Во многих случаях Наполеон обращался с Россией скорее как с вассалом, а не как с союзником и с уверенностью говорил о победе над ней.

В апреле 1812-го года Наполеон произнёс во дворце Тюильри в присутствии графа Луи де Нарбонна, французского дипломата и генерала, такие слова, что тот, придя домой, сразу же записал их. Император провозгласил себя наследником римских цезарей и всего древнего мира. Судьба направляла его против варваров; Фатум заставлял играть роль, принадлежавшую когда-то самым знаменитым цезарям; римский император вставал войной на вождя русских варваров, у него не было никаких сомнений в исходе борьбы; он упомянул также Александра Македонского и сказал о завоевании Индии. Через поверженную Россию он бросится в Азию и сумеет выполнить предназначенное судьбою…