Александр Брагинский - Ален Делон без маски Страница 4

Ален выбирает морской флот. Но так как он еще несовершеннолетний, то требуется согласие родителей. Такое согласие ему напишет Поль Булонь, но оно будет признано недействительным. Что касается Эдит, то она, вдруг осознав, какая опасность может грозить ее отпрыску, откажется дать свое согласие. Не следует забывать, что в 1952 году, когда все это происходит, Франция уже по уши увязла в войне в Индокитае, где ее доблестные сухопутные силы и морская пехота терпят одно поражение за другим. Армии нужно пушечное мясо, и поэтому военное ведомство смотрит сквозь пальцы на нарушение закона о призыве несовершеннолетних новобранцев.

По поводу того, как Ален Делон оказался во Вьетнаме, существует несколько легенд. По одной – он скрыл свой возраст. По другой – в конце концов вербовщики согласились посмотреть на 17-летнего парня как на 21-летнего (тогда совершеннолетие наступало именно в 21 год). Тем более что протестов со стороны супругов Булонь не последовало. Уж не хотели ли родители поскорее отделаться от Алена? Не считали ли они, что только армия справится с ним, наставит на путь истинный? Есть и третья версия, будто его обманом уговорили подписать согласие на службу в армии в течение пяти лет после окончания срочной службы. Не на это ли намекает в своих мемуарах Симона Синьоре, когда пишет, что в перерывах между съемками «Вдовы Кудер» Ален рассказывал ей, как его «силком в 17 лет вынудили вступить добровольцем в морскую пехоту». «Вынудили стать добровольцем» – прелестный эвфемизм для объяснения подлинных обстоятельств, при которых молодой парень отправился сначала проходить учебу в специальном центре неподалеку от Ренна, а затем отправлен в Тулон, ибо решил специализироваться по радиосвязи. Однако, когда после двух лет учебы его собираются отправить в Индокитай, снова требуется согласие родителей. Фабьен Делон подписывает его, в чем сын будет потом попрекать его, говоря, что до совершеннолетия молодой парень должен держать в руках книгу, а не ружье. Но так или иначе, он будет отправлен в Сайгон…

Я не исключаю, что истина где-то посредине и что Ален сотворил некую легенду о своем патриотическом поступке, за которым скрывалось лишь желание побыстрее слинять из Бур-ла-Рен, не слышать стенаний матери и разговоров о «лишнем рте». К тому же ему хотелось вволю пострелять, поиграть своей жизнью. Но он, конечно, не ожидал того, что увидел в Индокитае.

После тяжелого месячного плавания на корабле «Клод Бернардэн», настрадавшись от морской болезни, молодой морячок оказывается в водах Индокитая. Вокруг плавают мины и ухает судовая артиллерия. Тут не до шуток. Однако его окружают новые и старые друзья по Тулону. Все бы ничего, если бы не приходилось подчиняться дисциплине, против чего он бунтовал с самого детства.

Иногда морякам дают увольнительную на сушу, но чаще они сбегают в самоволку, бродят по оживленным улицам Сайгона, заглядывают в кафе и кинотеатрики. Во время одной из таких эскапад Ален «реквизирует» джип и вместе с друзьями носится по улицам города, пока не попадает в аварию. Таким образом, он в который раз оказывается в полицейском участке и отмечает день рождения, свои 20 лет, на гауптвахте. «Так в одиночестве в камере я отметил свое двадцатилетие. Помню ночью я даже расплакался», – вспоминает он.

Сегодня Ален Делон говорит, что армия сформировала его характер, стала для него школой жизни, «научила всему»: понимать, что такое честь, что надо уважать начальство, быть пунктуальным, научила любить Родину. «Армия – становой хребет нации, – говорит он. – Это огромная сила, и всем известно ее влияние. Знаю, многим мои слова не понравятся, но я был счастлив в армии. Я познал в ней братство. Если бы не кино, то по возвращении из Индокитая я стал бы кадровым военным. У меня были задатки великого солдата». То есть в ранней молодости он чувствовал не только призвание к боксу, но и к военной профессии. Так ему, по крайней мере, казалось.

Но Алену Делону не суждено было стать ни тем, ни другим. Боксерских перчаток и маршальского жезла в его ранце не оказалось. Раздраженное недисциплинированностью старшего матроса, начальство принимает решение отправить его на родину. Таким образом, он проведет в Индокитае всего 8 месяцев.

Автор книги о нем Анри Род утверждает, что Ален по возвращении с театра военных действий был встречен в марсельском порту… военной полицией. Кто-то из его попутчиков настучал на него, что он якобы украл с оружейного склада револьвер. И хотя оружие не было обнаружено, все равно его сажают на 45 суток во флотскую гауптвахту близ Тулона. Из заключения он выходит 1 мая 1956 года с отвращением ко всему на свете. Но теперь Делон уже не связан с армией. Он свободен.

Домой Ален не торопится. Он едет в Марсель. Подрабатывает на жизнь в порту. А в свободное время любит, надев морскую форму и берет с красным помпоном, прогуливаться по главной улице Марселя – Канабьер, ловя восхищенные взгляды девушек, которые подбегают к нему, чтобы потрогать красный помпон – существует поверье: если притронешься к помпону морячка, исполнятся желания и ждет удача в жизни.

Разумеется, такой вот красивый и ладный парень, вернувшийся из армии и, стало быть, знакомый с оружием, привлекает внимание не только девушек. Марсель имеет печальную славу одного из самых криминогенных городов Франции. Делону приходится отбиваться от «выгодных» предложений местных «авторитетов». Именно тут, в Марселе, продолжится его, начатое еще в Тулоне в заведении «Марсуэн» корсиканцев Риты и Шарля Маркантони, знакомство со старшим братом последнего, Франсуа, который в 1973 году будет фигурировать по «Делу Марковича». Дружбе с этим «паханом» марсельской мафии Ален Делон останется верен и в дальнейшем, хотя она часто потом ставила его в весьма щекотливое положение. Талант делать глупости (по выражению известного актера Бернара Блие) он сохранит всю жизнь. Нити, связывавшие его тогда с марсельским дном через «югославскую мафию» в Париже, долгое время будут мешать ему в жизни, и обрубить он их решится только тогда, когда меч Фемиды всерьез окажется занесенным над его головой. Впрочем… многие считают, что эти нити продолжают существовать и ныне.

Пока мы лишь констатируем, что он, возможно, задержался на юге Франции и по этой причине. А между тем недовольная его долгим отсутствием мать все настойчивее требует его возвращения домой. Должен же он, наконец, начать зарабатывать на хлеб! Ведь не мальчик он теперь! Эдит Булонь обещает подарить сыну мотороллер, если тот возобновит работу в гастрономическом магазине отчима. Но Алена этим уже не купишь.

По одной из версий о его после армейской жизни именно в Марселе происходит встреча морячка с американцем Гарри Вильсоном, голливудским «talent scout» – ловцом талантов, который, заметив стройного красивого парня, спрашивает его на своем скверном французском: не хочет ли он сниматься в кино? Ален помнит свой первый «опыт» – участие в любительском фильме знакомых по Бур-ла-Рен, в котором, грубо загримированный, он умирал, приложив руку к сердцу. У него осталось от этого фильма самое мерзкое воспоминание. Но тут предложение исходит от американца из Голливуда, готового оплатить его поездку в Рим для проб к фильму «Прощай, оружие», который американцы намерены снимать в Италии в 1956 году. Режиссер Чарльз Видор и продюсер Селзник, мол, ждут его в итальянской столице.